Любит наш народ…

При правителе-воине возвышаются одаренные полководцы, при правителе-созидателе идут во власть талантливые хозяйственники и градостроители, когда у руля встает жулик и вор, то в стране процветают только нечистые на руку. Впрочем, на вопрос: «Кому на Руси жить хорошо?» можно ответить вопросом: «А кому плохо?» Садистам в погонах? Безбожникам в рясах? Воинствующим недоучкам? Шарлатанам от культуры и лживым телеоракулам? Или обывателям, которые променяли «Хлеб и волю» на хлеб и зрелища? Императив нашего времени: «Живи для себя!». Ему следуют и министры, и кухарки, в России каждый за себя и все против всех.

На руинах империи разрослось бюрократическое государство в государстве, оплот которого — армия чиновников с бумажными душами и калькуляторами вместо сердец. Они пишут чернилами, словно вилами по воде, а между строк проступает: «Всегда говори «нет!». Сколькие сложили голову в приемных и кабинетах, где очереди длиннее жизни? Скольких убили росчерком пера? Эти душегубы не набрасываются из-за угла, не режут глотки, не стреляют в спины, их не отличить в толпе и за казенной улыбкой не разглядеть истинного лица. С этой улыбкой они выселяют на улицу, оставляя без крыши над головой, распахивают границы для мигрантов, закрывают «нерентабельные» больницы и школы, сдают под офисы научные институты, торгуют всем, что только можно продать: очередями в детский сад, койками в роддоме, рабочими местами, гражданством, дипломами и чужими судьбами. Они мечтают заселить страну гражданами эконом-класса, которые могут жить в подвалах без тепла и света и работать за еду. Дай им волю, всю Россию закрыли бы как «нерентабельную»! Они лгут по спущенной сверху бумажке, ходят на добровольно-принудительные митинги, на выборах ставят галку там, где укажут и относятся к этому как к ничего не значащей «обязаловке», за которую получают пухлый соцпакет и премии. Чиновники — это не только жирные крысы на высоких постах, но и маленькие серые мыши, бесчисленные кабинетно-бумажные труженики. Первые за свое место готовы глотки перегрызать. Вторые грызут их каждый день. В России их почти шесть миллионов. Еще больше — желающих попасть на их место. Если ад есть, то он переполнен чиновниками! Но где та граница, которая отделяет их от народа?

В одном захудалом поселке газ появился только у старосты, который за казенный счет протянул трубу к своему дому, стоящему на отшибе. Жители собирались под окнами и хмуро смотрели, как он готовит на газовой плите обед, а потом молча расходились по домам и топили свои печи. Тоталитаризм не в Кремле, он в головах, а холуйство — наш первородный грех. Нами правит не царь, а царьки и царечки, сатрапы и сатрапики, имя которым — легион. Они в правительстве, парламенте, в мэриях, городских администрациях, в советах директоров, во главе областей, заводов, предприятий, в больших городах и маленьких деревнях. Разве им нужна сменяемость власти? Разве они выпустят ее из рук? В России путин на путине сидит и путиным погоняет! Кирпичные дома за глухим забором возвышаются над сгнившими деревенскими халупами так же, как путинские дворцы — над особняками миллионеров, а всевластию провинциальных самодержцев позавидует и Владимир Владимирович. Они скупили бывшие колхозы, заставив батрачить на себя села, обанкротили заводы, пустив по миру целые города, разграбили регионы. А что народ? Бунтует? Ропщет? Затаил злобу? Нет, он сидит у телевизора и смотрит любимые сериалы. Такой народ грех не грабить! Он ругает власть, не любит и боится ее, — но каждый раз избирает. Тайна русской души? Или загадка виктимологии?

Родиной можно торговать и оптом, и в розницу: одни выкачивают ресурсы, другие — продают им свои голоса, поддерживая на выборах. В калужском военном городке N к президентским выборам пообещали поднять офицерское жалование до пятидесяти тысяч. Армейцы влачили нищенское существование, солдатский паек был такой скудный, что новобранцы еле ноги передвигали, из-за сокращений военный госпиталь не справлялся с работой даже в мирное время, а ракетный комплекс, которым так славен город N, говорят, покрылся не то ржавчиной, не то мхом. Но пятьдесят тысяч на дороге не валяются, и все, как по команде, проголосовали за того, кого еще вчера винили во всех смертных грехах. Только вместо обещанных денег офицеры получили крохи, на которые их, к тому же, заставили шить обмундирование. Выборы прошли, забудьте?! И ладно бы в первый раз обманули, а ведь каждые четыре года — один сценарий. Как относиться к этим «воякам»? Жалеть? Обвинять? Оправдывать? А может, пожелать им прожить всю жизнь при Путине?

Если врага нет, то его надо выдумать. А может, враг народа — сам народ? Как вдохновенно принялись мы грызть ближних своих, развернув гражданскую войну всех против всех, как будто давно мечтали вцепиться друг другу в глотку. Градус ненависти в обществе зашкаливал, нужен был только повод. На этой истерии и озлобленности Путин и въехал в Кремль. Предвыборные обещания опять повисли в воздухе, его вновь ругают за коррупцию, нищету и разруху, за коммунальный грабеж и властный беспредел, стыдясь признаться, что сами за него голосовали. Обманутые Путиным избиратели напоминают проститутку, с которой за фальшивую любовь расплатились фальшивыми деньгами.

Путинский режим держится на трех китах: телепатриотизме, гламурном православии и всеобщем равнодушии к судьбе страны. Народ можно кормить пустыми обещаниями и псевдопатриотическими байками, сводя внутреннюю политику к телевизионной болтовне. Не нужно ничего делать — достаточно говорить: президент пообещал, президент выполнил, ракета запущена, больница построена, ВВП вырос. А зачем больше, если мы и сами обманываться рады? «Это ложь!» — написали мне в фэйсбуке, когда я опубликовала заметку о сносе памятника в Иваново. Дала сноску на официальные СМИ. «Все равно ложь! — упрямо твердил читатель. — Ложь, проплаченная Госдепом!» Люди верят в то, во что хотят верить. Не беда, что концы не сходятся и одно противоречит другому — верит, ибо абсурдно.

Как можно ждать национальной гордости от тех, у кого нет и собственной? Если личное унижение не кажется унижением, то и в рабском положении страны не увидишь ничего дурного. Для ублажения национальной гордости работают целые институты и фонды, своей комплементарной публицистикой раздувающие из российской мухи геополитического слона. Путин — теле-президент виртуальной страны. Политический интернационал давно отвел ему роль Жириновского: он пугает, а никому не страшно. Помните, как Владимир Вольфович разносил в Госдуме «Единую Россию» после декабрьских выборов? С какими революционными призывами выступал? А члены партии власти смеялись. Наверное, так же мир смеется над грозными речами Путина. Но разве мы сами готовы к реальному противостоянию? К возвращению на политическую арену, которое потребует неимоверных усилий всей страны? К новой индустриализации? К гонке вооружений? Мы вполне довольствуемся статусом политического аутсайдера и банановой республики. «Не заставляй нас больше так трудиться!» — умоляли византийцы нового императора после смерти Юстиниана Великого. Сверхдержавой быть трудно, гонку за лидерство выдерживает несколько поколений, а на внуках и правнуках заканчивается пассионарный толчок. В инерционной фазе развития каждый живет для себя, руководствуясь принципами вульгарного эпикурейства. Это раньше мы строили коммунизм и боролись за мир во всем мире. А теперь строим дачи, боремся с перхотью и мечтаем о прибавке к зарплате, высмеивая прежние лозунги. Только почему советские агитки смешны, а современная реклама, предлагающая рецептом счастья пепси-колу и крем от целлюлита — нет? Может, потому что собственный целлюлит нам важнее счастья грядущих поколений? Коммунистический рай на земле эфемерен, а колбаса в холодильнике — нет. Что удивляться тогда, что и для наших правителей личные интересы важнее государственных? При нынешних ценах на нефть Путин может не бояться бунта пустых желудков, а народ, как и власть, не думает о завтрашнем дне.

Да и зачем светлое будущее тем, кому хорошо в темном прошлом? Медицина приказала долго жить, образование стало привилегией, а сельское хозяйство свелось к огороду на шести сотках. «Лишь бы не было революции!» — крестятся обыватели. В России насаждается идеология неравенства, приучающая с пеленок, что все люди равны, но некоторые равнее. Глянцевая индустрия плодит кумиров, за которыми народ идет как за путеводными «звездами». Актрисы и певички на социальной лестнице выше учителей и научных сотрудников, а «уравниловка» с олигархами для обывателей страшнее чумы. Космическая промышленность лежит на боку, и до американцев нам теперь — как до Луны, — но кого это волнует? Зато в каждом доме — коллекция «Звездных войн» и голливудских блокбастеров о покорении других галактик. Вместо научных институтов у нас — чужие разработки, вместо национальной культуры — западный фаст-арт, вместо поддержки отечественного производителя — ВТО. А нас кормят мифами о возрождении страны!

Россия — это миллионы чиновников и людей в погонах, миллионы офисных сотрудников, чьи мечты ограничиваются ипотекой, кредитом и двухнедельным отпуском, миллионы бегущих из России, миллионы нелегальных мигрантов, приезжающих вместо них, миллионы спивающихся, наркоманов и душевнобольных, по количеству которых мы впереди планеты всей. Кто в этой стране хочет перемен? Горстка интеллигенции? Немногочисленная недовольная молодежь? Политические активисты? Может, и правда страшно далеки они от народа, путь к сердцу которого лежит через телевизор? Может, народу и нужен такой как Путин? Может, Путин — такой как народ?

Иллюстрация: Репродукция фрагмента картины «Бурлаки на Волге» художника Ильи Репина. Холст, масло. 1870−1873 годы