Живем в мире заграничных ужасов

Россия, осень, лотерея. Открываешь газету, чтобы узнать, что еще они нам запретили, чтобы нас от нас защитить. Чихнешь ненароком и в панику: вдруг незаконно уже чихать?

Судя по интенсивности, с которой в последние месяцы отнимают у граждан права (сегодня прочел заголовок: «Права будут отнимать на 10 лет» — и не удивился формулировке, но оказалось, что это пока только про пьяных водителей), они что-то достраивают. Контуры нового мира все яснее — и самое странное, что я его узнаю.

Я это видел уже, когда был маленьким.

Многим за происходящим мерещится призрак Советского Союза и, конечно, совершенно зря. Поверьте, я там жил шестнадцать лет — ни капли не похоже. И все-таки происходящее, оно родом из детства. Из моего, в частности, детства. Из моего советского детства.

Тогда, в детстве, я на велосипеде ездил в библиотеку. В библиотеке каждую неделю появлялись новые книги. Да и старых хватало. Бабушка сшила мне сумочку такую специальную из бордового вельвета, крепкую, я привозил в библиотеку прочитанные книги, забирал новые и отправлялся читать. Специальный воскресный ритуал.

И там, среди новых книг, каждую неделю была как минимум одна, в которой доступно и бойко описывались ужасы жизни в мире чистогана. Такой особый жанр — страшные истории про детей рабочих, и даже иногда служащих, которые живут в каком-нибудь Нью-Йорке чудовищном и претерпевают разнообразные страдания.

Я не помню теперь авторов — где она, армия однообразных советских сочинителей? — но помню некоторые сюжеты. Вот, например, в Америке мальчик один жил с мамой. Очень бедно. Страдал. И в доме их были полчища крыс. И мальчик — он же в Америке, там с детства у всех мозги жаждой наживы отравлены — решил, чтобы помочь маме, продавать толченое стекло. В газете он, что ли, прочел — а о чем еще и писать буржуазным газетам, — что крыс хорошо толченым стеклом травить. Стал толочь бутылку, стекло попало в глаз, лечить бедняка врачи отказались, и совсем бы ребенок ослеп, кабы рабочие-коммунисты не скинулись на операцию.

Слезоточиво, как черемуха весной на площади.

Книги такие производились сотнями, если не тысячами. Халтурщиков хватало. Издавались они, как это вообще было в СССР принято, чудовищными тиражами. И я их читал. И не я, наверняка, один.

И я верил в то, что там написано. И понимал, что мы живем в самой лучшей стране на свете, а все другие страны нам завидуют. И в голову не приходило мне, что эта фраза будет через двадцать лет звучать в заставке развлекательной передачи и восприниматься как смешная шутка.

Так вот, в этих книгах было все. Все, что я вижу сейчас вокруг: бесправие человеческое. Неудержимая коррупция. Озверевшая полиция. Произвол судей. Циничные политиканы. Оболваненные люди.

Даже алчные церковники, душители прогресса — и те там были.

И вот люди, которые сейчас все это вокруг меня строят — они ведь в те же библиотеки ходили. В то же время или чуть раньше. Такие же книги читали. И с детства запомнили, как выглядит буржуазная демократия.

Вообще, зря их принято дураками-то считать. Люди, в основном, образованные, многие — из отличников.

Вот этот мир капитализма из детских книжек про заграничные ужасы они сейчас и достраивают, разбавив слегка глянцевыми воспоминаниями советского командировочного: видел стриптиз, красивые машины и сто сортов колбасы.

Они читали и эти — плохие в основном — книги, и хорошие о том же. Николая, допустим, Носова. А там черным по белому: буржуазная демократия — это такое место, где полицейские бьют коротышек резиновыми дубинками с электрическим контактом.

Вот они и достроили теперь почти свою Луну. А нам на этой Луне жить.

Иллюстрация: РИА Новости/Юрий Артамонов; Н. Когоут. Карикатура на сторонников Учредительного собрания; www.euroindex.ua