Военная полиция — панацея от дедовщины или опричнина?

Вслед за полицией гражданской в России может появиться и военная полиция (ВП). На днях Минобороны направило законопроект о создании нового органа в различные силовые ведомства для согласования. Если документ будет одобрен силовиками, включая ФСБ и военную прокуратуру, его внесут на рассмотрение в правительство, а после — в Госдуму.

По информации «Коммерсанта», предполагается, что военная полиция войдет в состав Вооруженных сил, но будет при этом самостоятельной спецслужбой. Она получит право на проведение оперативно-розыскных мероприятий, возбуждение уголовных дел и будет тесно взаимодействовать с правоохранительными, государственными и муниципальными органами. Военные полицейские станут участвовать в контртеррористических операциях, осуществлять контроль за дисциплиной военнослужащих и предотвращать массовые беспорядки.

Среди функций военной полиции, возможно, окажется охрана военных грузов и объектов инфраструктуры, районов проведения учений. Это значит, что ВП возьмет на себя ряд полномочий Следственного комитета России.

Контролировать деятельность военной полиции, согласно законопроекту, будет Генеральный прокурор России и подчиненные ему военные прокуроры. Финансирование ВП хотят «повесить» на Минобороны.

Между тем, идея создания военной полиции активно обсуждается еще с начала 90-х годов. Несколько раз дело подходило вплотную к созданию этой структуры, но каждый раз что-то мешало. Может быть, нежелание Минобороны делать информацию о нарушениях в его недрах доступной для общества?

«СП» обратилась за разъяснениями к одному из первых инициаторов создания военной полиции в России генерал-полковнику Владимиру Кулакову, в прошлом — начальнику Управления службы войск и воинской дисциплины Минобороны, а ныне — первому заместителю председателя комитета Совета Федерации по регламенту и организации парламентской деятельности.

— Еще в 1993 году правительством было принято решение о создании военной полиции. С 1995 года ведомство, которое я тогда возглавлял, занималось этим вопросом. На основании наставлений и руководств, существующих в армиях НАТО (были проанализированы документы 28 иностранных армий), мы разработали концепцию создания в Российской армии подобной структуры. Я защитил кандидатскую и докторскую по этому вопросу.

Тогда, в девяностых, была острая нехватка финансовых средств, и вопрос о военной полиции решался очень медленно. Кроме того, нам так и не удалось в ту пору согласовать с существующими силовыми структурами — МВД, пограничниками, военной прокуратурой — те полномочия, которые они готовы делегировать полицейским. В результате работа в этом направлении затухла. Хотя периодически вопрос пытались как-то решить. Создавались локальные структуры, которые были наделены некоторыми функциями военной полиции. Например, первая бригада охраны Минобороны, подразделение охраны на крейсере «Адмирал Кузнецов», в Ракетных войсках стратегического назначения. Существовали комендантские подразделения в армиях и военных округах. Все эти структуры планировалось замкнуть на Генеральный штаб Вооруженных сил. В новой версии закона говорится, что военная полиция будет подчиняться Генеральному прокурору. Это новый поворот дела.

«СП»: — То есть военной полиции хотят обеспечить некоторую независимость от армии? Не станет ли это очередным камнем преткновения?

— Вполне возможно. И прежде ни одно из силовых ведомств не хотело выносить сор из избы. Естественно, и армия стремилась к тому, чтобы информация о преступлениях, нарушениях закона в казармах не выходила за рамки Минобороны. Такая же логика была у пограничников и МВД.

«СП»: — Чего ждете от новой редакции закона?

— Для начала нужно посмотреть, что с законопроектом станет после согласования с силовыми структурами и правительством РФ. В новом законе о военной полиции 6 глав, 34 статьи. Надо будет вносить поправки в ныне существующие законы о прокуратуре, полиции, оперативно-розыскной деятельности, об обороне… Думаю, что согласование по всем инстанциям закончится нескоро. Минобороны же 1 декабря уже хочет внести документ в Госдуму. Дай Бог, чтобы это произошло. Но верится с трудом.

Вместе с тем необходимость создания военной полиции перезрела. Во многих бывших республиках СССР она создана и успешно действует. Даже в среднеазиатских. И примеры наших соседей подтверждают, что этот орган необходим.

«СП»: — Финансировать ВП будет Минобороны. Можно ли в таком случае говорить о реальной независимости полицейских?

— Почему нет? Минобороны будет достаточно формально иметь к этому отношение. Влиять на военную полицию, в том числе в плане урезания финансирования, оно не сможет.

Военной полиции будут предоставлены возможности вести оперативно-розыскные действия, расследовать преступления, задерживать нарушителей — как гражданских, так и военных. Разрешат проникновение на территории, в том числе секретные, где могут находиться преступники. То есть полицейские получат самые широкие полномочия для поддержания порядка среди тех, кто носит погоны. Однако повторяю — сложностей может возникнуть очень много. Начать с того, что военные полицейские будут вооружены, и с этим не все силовики готовы согласиться без дополнительных условий.

«СП»: — Людей гражданских больше всего волнует «дедовщина» в армии. Сможет ли военная полиция снять остроту проблемы?

— Безусловно. Потому что органы правопорядка будут приближены непосредственно к воинским подразделениям. Они на месте будут оценивать ситуацию, а, зачастую, знать ее изнутри.

«СП»: — А не получится ли так, что новый орган унаследует те же «родовые болезни», которыми страдает ведомство господина Колокольцева — коррупцию, низкую дисциплину среди сотрудников?

— Военную полицию будут создавать из наших граждан. Не будем же мы из Европы выписывать военных полицейских! Если общество больно, то как можно уйти от этого и создать отдельно взятый абсолютно здоровый орган?! Да, надо предпринимать все, чтобы коррупции и распущенности в военной полиции не было. Но совсем застраховаться от этого нельзя.

Ответственный редактор газеты «Независимое военное обозрение» полковник Виктор Литовкин считает, что военная полиция должна подчиняться непосредственно министру обороны.

— Это необходимо, чтобы у командующих войсками военных округов не появлялось желания чего-то спрятать и утаить от вышестоящего начальства.

Проектов закона о военной полиции было очень много. Пока трудно говорить, что реально выйдет из этого. Уже даже вышло положение о военной комендатуре, военной автоинспекции. Но в этих документах ни слова о военной полиции. У нас от замысла до воплощения — огромная дистанция.

«СП»: — Какой, на ваш взгляд, должна быть военная полиция, чтобы реально повлиять на снижение уровня «дедовщины» в армии?

— Этот орган должен обладать всей полнотой юридической власти в гарнизоне. Иметь возможность вести расследования преступлений вплоть до суда. Однако в цивилизованных рамках. Если идет суд над военнослужащим, то на нем должен быть не только дознаватель, прокурор, но и адвокат. В армии необходимо создать «гуманную» гауптвахту. Это пытались сделать еще в бытность Сергея Иванова министром обороны. Тогда показали по телевизору пару образцовых помещений, и на этом все заглохло. Кроме того, военные полицейские должны быть только контрактниками.

Военный эксперт Алексей Ващенко высказал резко негативное отношение к проекту создания военной полиции.

— Создается своего рода «опричнина», которая будет подавлять малейшее недовольство курсом руководства страны в рядах военных. Нам говорят, что военная полиция нужна для борьбы с «дедовщиной». Но это полная ерунда. Так же в свое время наших военных реформаторов предупреждали, что сокращение службы в армии до одного года не поможет решить проблему неуставных отношений. Мы видим — «дедовщина» никуда не делась.

Кстати, и в самой этой военной полиции будет то же самое мародерство и «дедовщина», что и в армии. Мы имеем тупик, из которого наше верховное главнокомандование не может найти выхода и нормально провести реформу армии. А все потому, что ею занимаются чекист Путин, юрист Медведев и бывший директор мебельного магазина Сердюков. Да еще куча женщин из налоговой инспекции. Результат — налицо.

Фото ИТАР-ТАСС/Интерпресс/Александр Кулебякин