Последний поход?

Не покидает ощущение, что цепь одиночных пикетов «Против репрессий и пыток», прошедшая в субботу 27 октября, стала последней массовой акцией гражданского протеста. По крайней мере, перед долгой паузой.

Нет, пытаюсь себя убедить, не может быть, чтобы все эти многие десятки тысяч, заполнявшие в декабре — июне Болотную площадь, Большую Якиманку, Петровский бульвар, проспект Сахарова, исчезли. Будут еще Марши миллионов, злые и веселящие плакаты, будет крупномасштабный протест.

Наверняка. Но акция 27-го продемонстрировала наглядно пресловутый спад протестных настроений. Неверие, отчаяние, уныние.

К трем часам дня возле Соловецкого камня собралось человек сто. В основном журналисты. Они окружили лидеров оппозиции, и лидеры им что-то говорили. Разглядеть, кто там, в ядре маленьких, но плотных толп, было сложно. Лично я увидел лишь Каспарова и Олега Кашина… Постепенно подтягивались и рядовые оппозиционеры. По одному, по два.

Потом появился Алексей Навальный, к нему сразу же подошли полицейские, предупредили, что если несанкционированная акция продолжится, то начнутся задержания. Навальный отвечал, что одиночные пикеты не нужно согласовывать и куда-то направился. Минут через десять заговорили о том, что где-то неподалеку задержаны Удальцов и Яшин, следом — что Навальный. Собравшиеся у Соловецкого камня двинулись ручейком по Маросейке по направлению к Следственному комитету. Я постоял возле Политехнического музея, надеясь, что сейчас, как 13 мая, в день Контрольной прогулки, из подземного перехода польется человеческая волна… Волны не было, стал догонять ручеек.

То в тридцати метрах друг от друга, то в пятидесяти, то в ста стояли люди с бумажками «Я против репрессий и пыток», «Сегодня сажают моих друзей, завтра посадят ваших», «Путин, остановись». Ручеек приветствовал пикетчиков, благодарил, фотографировал. Шутками встретили поэта Сергея Гандлевского, который двигался против течения — со стороны СК в сторону Лубянки…

Дорога была длинной, и настроение падало, пикетчики попадались реже и реже. На Бауманской улице, уже неподалеку от поворота в Технический переулок, где вознесся к небу Следственный комитет, навстречу мне попалась бегущая женщина с белой ленточкой. Она открыла дверцу фиолетовой машины и крикнула водителю: «Заводи!» Следом за женщиной в машину заскочили Гарри Каспаров и двое его то ли телохранителей, то ли соратников. Автомобиль сорвался с места, офицеры полиции, преследовавшие шахматиста-оппозиционера, как-то облегченно проводили машину взглядом.

Идти дальше мне как-то расхотелось. Я уже набегался 5 марта в окрестностях ЦИК, 6 мая возле Болотной площади… Поехал домой, и минут через сорок сидел за столом, пил водку Усадского спиртзавода и пытался разобраться в происходящем.

Акция была правильная. Теоретически (теоретически!) нас от новых Соловков отделяет один шаг. Вообще-то нынешнему режиму было бы честнее собрать ядро непримиримой оппозиции (человек пятьсот самых-самых, а если оставшиеся не успокоятся, то еще пару-тройку тысяч) и отправить в определенное место. И пусть они там протестуют, строят планы, создают комитеты и советы; можно даже разрешить журнал, газету выпускать, театр организовать, музей антиклерикализма. На Соловках, кажется, нравы были довольно свободные. По крайней мере, поначалу…

Но понятно, что массовых репрессий режим не хочет. Разнообразные вредители (а после фильма «Анатомия протеста 2» слово это можно писать уже без кавычек) на свободе ей полезнее, чем в заключении — на вредителей можно списывать и медленное развитие страны, аварии, техногенные катастрофы, все что угодно вплоть до природных катаклизмов. Сажать стоит или по-настоящему опасных (как Ходорковский), или рядовых (таких сидит на зоне или в СИЗО немало), чтобы оппозиция не становилась слишком уж многочисленной; чтоб подумали другие рядовые перед тем как отправляться на очередную акцию: «А не окажусь ли я после нее за решеткой, как те участники 6-го мая?»

Впрочем, главная фигура нынешнего режима, кажется, все-таки искренне верит, что оппозиционеры действительно вредители, причем стараются вредить не только тому режиму, какой она (фигура) возглавляет, а вообще — России. Вот интересный момент обнаруживается в фильме, снятом к 60-летию президента. Журналист Такменев спрашивает у Владимира Владимировича: «Вы предвидели, были готовы к тому, что в Москве на улицы выйдет народ с лозунгом: «Путин, уходи»? И президент первым делом, почти не обдумывая, отвечает: «Вы знаете, дело в том, что достаточно сил, которые не хотят укрепления России». И потом уже, как-то спохватившись, говорит о том, что есть люди, которые не понимают или не хотят понимать, думают, что можно сделать по-другому и было бы лучше… И так далее, уже достаточно здравое.

Людовик XIV заявлял: «Государство — это я». Наш президент, судя по всему, пошел дальше. Он считает, что он не только государство, но и — Россия. А как понять иначе первый, необдуманный, а, следовательно, самый честный ответ на вопрос про реакцию на лозунг: «Путин, уходи»? Теперь становится понятно, почему ядро оппозиции столь непримиримо.

У Василия Розанова есть миниатюра про Чернышевского. Начало ее часто цитируют: «Конечно, не использовать такую кипучую энергию, как у Чернышевского, для государственного строительства — было преступлением, граничащим со злодеянием».

А несколькими строками ниже можно найти потрясающую мысль:

«Но тут мы должны пенять и на него: каким образом, чувствуя в груди такой запас энергии, было, в целях прорваться к делу, не расцеловать ручки всем генералам, и вообще, целовать «кого угодно в плечико» — лишь бы дали помочь народу, подпустили к Народу, дали бы «департамент».

Вот я стойко верю, что Дмитрий Олегович Рогозин искренне хочет сделать жизнь в России лучше. Но для того, чтобы стать государственным деятелем он был вынужден (считаю, что вынужден) долго и эмоционально клясться в верности лично тогдашнему премьер-министру и скорому президенту. Поклялся в конце сентября 2011-го, а в конце декабря стал заместителем премьер-министра. И кое-что делает полезное. Ну или заявляет, что готов делать.

Понятно, что Навальный, Каспаров, Удальцов, а уж тем более Немцов, у которого к Путину совершенно особенное какое-то отношение, клясться в верности не будут. И вряд ли им такие предложения поступали. Обидно, что Каспаров так и будет бегать от полицейских, а Навальный — то париться в автозаках, то ходить на допросы. И это может продолжаться не одно десятилетие. Уйдет на покой нынешний глава режима, его кресло, скорее всего, займет подобный. Лев Толстой сравнивал царей с патронами в магазинном ружье — на место одного становится другой. То же и с президентами РФ — уходит один, приходит другой. Преемник.

Можно сказать, что бывает всякое, но революции не случаются часто, а так называемым цивилизованным путем перемены вряд ли возможны.

До сих пор звучат призывы концентрироваться на будущих выборах, готовиться к ним, завоевывать симпатии людей. Смешно. Институт выборов у нас давным-давно превращен в комедию, и, случись даже честный подсчет голосов, мало кто в результаты поверит. Впрочем, о том чтобы к выборам допустили неподконтрольных режиму кандидатов, даже в самом фантастическом сне не приснится.

Тут какое-то время лидер партии «Справедливая Россия» Сергей Миронов притворялся неподконтрольным, но все хорошее, как известно, кончается… В ту субботу, перед тем как отправиться к Соловецкому камню, я услышал по радио его заявление: «Каждый член партии, особенно это касается членов фракции в Госдуме и членов коллегиальных органов нашей партии, должен для себя сделать очень простой выбор — с кем он: с партией, реализующей социал-демократическую программу, или с теми, кто мечтает о либеральном реванше и жаждет просто смуты».

Что там их фракция может сделать в Госдуме? Сидеть и слушать речи депутата Сидякина? Новации депутата Митрофанова?

Оппозицию, настоящую оппозицию, превращают во врагов народа, которые жаждут смуты. Хм, и мечтают о либеральном реванше… Вообще, слово «либерализм» у нас давным-давно, не первый век уже, ругательное. Правда, мало кто хочет разбираться в том, какой бывает либерализм, что бывает, когда либерализм (любые его разновидности) исчезает… Но есть еще левые идеи…

Недавний фильм «Анатомия протеста 2» ударил по оппозиции и в частности по левому крылу оппозиции очень мощно. Особенно съемка скрытой камерой переговоров Сергея Удальцова и его соратников с неким грузином по имени Гиви, которого авторы фильма обозначили как специалиста по оранжевым революциям… Вернее, наиболее мощный удар нанесла запись допроса Удальцова по поводу фильма, ключевую часть которого показали на федеральных каналах. Это — признание, что Удальцов вместе со своими соратниками Развозжаевым и Лебедевым (первый в тот момент скрывался, второй уже был задержан) действительно встречался с «бизнесменами», которые «интересовались деятельностью Левого фронта, общественно-политической ситуацией в России. Люди были разных национальностей… по-моему, молдаване были, грузины были… Георгий Васильевич (имеется в виду тот Гиви — Р.С.), по-моему, грузин».

Можно считать, что Удальцов подтвердил достоверность аудио-ряда той съемки скрытой камерой. А ряд довольно серьезный: идеи поднять восстание в Калининграде, перекрыть Транссиб и прочие ужасы вплоть до захвата колокольни Ивана Великого… Кстати, в 2005 году «АКМ», лидером которого тогда был Сергей Удальцов, колокольню уже захватывал. Ребятам дали тогда по 10 суток. Захват был мирный. Ни один фэсэошник не пострадал.

Удальцов никогда не призывал к насилию, и поверить, что он действительно планирует устроить настоящее восстание где либо — невозможно. Но зачем тогда такие идеи? Тем более, вслух?

Эти переговоры с Гиви навели на очень неприятную мысль: Удальцов с соратниками дают понять, что они будут пытаться устроить некие акции, а Гиви пусть не забывает про деньги. В фильме фигурируют и миллионы, но акцент ставится на сумме 35 тысяч долларов… Вообще-то финансированием протестных сил и революционеров из-за рубежа никого не удивишь и не возмутишь (еще декабрист Пестель мистифицировал (а может, и нет) Следственную комиссию, что получал деньги от англичан), но здесь попахивает некой разводкой: мы типа попытались поднять восстание, но не получилось, а деньги пошли на эти попытки, давай еще сумму для новых попыток…

Такое ощущение (именно ощущение, и именно после кадров допроса Удальцова) возникло не только у меня. К сожалению.

Лебедева и Развозжаева, скорее всего, посадят. Может быть, надолго. Удальцова делают мучеником совести — он на свободе, а менее виноватые, хотя бы тем, что они не лидеры, за решеткой. Да и внушительная часть тех, кто считал Сергея своим вождем, перестали его таковым считать. Опять же, к сожалению.

Недавно избранный Координационный совет оппозиции запланировал новый Марш миллионов на начало декабря. Очень слабо верится, что он будет согласован с властями. Зачем давать лишнюю возможность заявить о себе тем, кто «просто жаждет смуты»? На несогласованный Марш вряд ли выйдет больше сотни-другой. Да и куда выйдет? Режим научился оперативно и надежно перекрывать площади и целые проспекты. И главное, на лицах участников субботней акции читалась обреченность. Шли от Лубянки к Техническому переулку, как в последний раз. Последний поход остатков десятков тысяч…

Хорошо, если бы я ошибся.

Иллюстрация: Большевик. Борис Михайлович Кустодиев. 1920