В обход патрулей

От квартиры до лифта просто так не пройти — патруль православный встречает. Домовый актив. Старушки. То есть, конечно, старушки-то они старушки, да только вот в руках — кресты медные килограмма по три. Таким если благословить, свидание с Господом нашим может случиться скорее, чем планируешь.

— Крестик, — спрашивают, — есть?

Крестик есть. Это мне повезло.

На выходе из подъезда — уже молодежь. Смуглые брюнеты. Этих тоже знаю. Диаспоральный патруль «Волчата толерантности». Часто здесь ошиваются. Это, конечно, хуже.

— Это, брат…

Бумажку из кармана достает мятую, читает.

— Эта, брат, ты, как это, ща, то ли это, толерантный? Нэнавист не разжигал?

Я не разжигал.

— А дай телефон очень надо домой мама позвонить.

Я для таких случаев всегда ношу в кармане какую-нибудь антикварную «Нокию». Кончается, кстати, запас. Придется на интернет-аукционе новую коробку заказать.

А, черт. Кажется, не вслух про черта вспомнил, да и старушек нет поблизости. Забыл, забыл, как же это я забыл. Заблокировали же интернет-аукцион. Какой-то дурак книжку на продажу выставил. Де Квинси. «Исповедь англичанина, употребляющего опиум». Неустаревающая классика для людей с больными зубами. Но вот они его и… Потому что пропаганда, не шутки.

Во дворе на корточках. Это кто? А, конечно. Патруль движения «Местные». Блюстители традиционных ценностей северо-запада Москвы.

— Это, брат.

Одних от других теперь и не отличишь.

— Это, брат, а ты куда идешь. А дай мобило позвонить?

— Это, парни, я с тута, с того вон дома. За Сизого слыхали, — я с ним пиво в спорт-баре пил как-то. Ну, где теперь объединенный штаб патрулей на районе.

— Это, Сизый, он говорит, он кореш твой.

Сизый присматривается, сплевывает шелуху подсолнечную и вспоминает не без страдания.

— Точно, выпивали. А мобило все равно давай.

— Да, это, парни, там в подъезде, патруль кавказский отжал уж.

Обсуждают. Демократия. Сизый настаивает — зверей учить надо, остальные, — что на то они и звери, чтобы их стороной обходить. В итоге все бьют Сизого, а я иду к метро.

В метро патруль хоральной синагоги — крепкие, в черном, с пейсами, — мордуют какого-то мальца. Белый кафель в переходе испортил. Красно-синее намалевал: «Спартак — свиньи». Теперь красно-синяя у него мордаха, а иудеи патрульные его древней мудрости учат, а также приемы рукопашного боя, в ЦАХАЛ принятые, отрабатывают. И розочкой клубной заставляют похабщину стереть. Слово «свиньи» не кажется им уместным. Возможно, даже, слегка оскорбляющим религиозные чувства.

Кстати, одобряю.

В метро смешно — казак на лошади, похоже, крепко выпивший уже с утра, пытается въехать в вагон. Ничего, конечно, не получается. Интересно, как он на ней по ступеням спустился? Непонятно. Казак потчует пассажиров отборным, южным, раскатистым, почти сладким матом, а зазевавшихся — еще и нагайкой.

Полицейские смотрят с интересом, но не вмешиваются. Казачьи патрули — они ведь в помощь полиции. И проездной бесплатный от мэрии у него, наверняка, имеется. А лошадь — что лошадь? Только лошадь на Москве казаку жена.

Я его, кстати, кажется на выставке какой-то видел. Очень он там старательно статую ломал, да и лицо такое характерное. В буграх и колдобинах, как дороги отечества, с небогатой, но жесткой даже на вид растительностью. Такое не сразу забудешь.

Теперь недолго уже. Теперь еще добровольных хранителей бесплатных парковочных мест в центре проскочить — и на работе. Да и не интересен я им особо — я же пешеход. Разве что так, покуражатся для порядка. И потом, откормленные они, центровые-то, садово окольцованные, бегают медленно.

Жаль вот только, что зря это все. Работа стоит и работать некому: все по патрулям пристроились. Один я как дурак вторую неделю в пустую контору хожу, курилку от скуки патрулировать.