У нас не 37-й год…

Время играет с людьми. А люди играют с другими людьми. Но одни игры меняют судьбы мира, другие — всего лишь продлевают пребывание удачливого игрока за карточным столом. Соответственно, и выигрыши разные. В первом случае — великие свершения, вечная жизнь в истории, безмерное поклонение одних и безмерная ненависть других. Во втором — усталость, уныние, забота о поддержании физической формы, спрятанные неизвестно где миллиарды, всеобщее презрение современников: «Ну, сколько можно? Зачем тебе столько? Куда ты все это денешь?»

Полувековой юбилей публикации солженицынского «Ивана Денисовича» совпал по времени с неожиданным всплеском «борьбы» против коррупции и разворовывания казны. Подобные всплески случались и прежде, но как-то быстро (за исключением случая с М. Ходорковским) сходили на нет. Уличенные в воровстве продолжали мирно трудиться на государственной службе или тихо отъезжали за границу, где их следы (и украденные миллиарды) зарастали «травой забвения». Однако нынешний всплеск, полагают многие политологи и журналисты, грозит превратиться чуть ли не в «девятый» очистительный вал.

При этом мало кто задумывается — что останется от нынешней вертикали власти, когда девятый вал схлынет?

Если бы в 1962-м году Солженицыну сказали, что успевшая освободиться еще при его жизни от коммунистического «ига» свободная Россия попадет под иное, куда более изощренное, а главное — «внеидеологическое» иго — коррупции и — библейского размаха — воровства, он бы, думается, сильно удивился.

В чистом поле свободы произрастают разные злаки. В России, подобно завезенному, опять же, как свидетельствует народная молва, по указанию Хрущева борщевику, мощно доминирует именно этот — коррупции и воровства. Все прочие — полезные и нужные — вянут в его ядовитой тени, душатся его змеиными корнями.

С «Ивана Денисовича», точнее, с «антисталинского» ХХ съезда КПСС началось разрушение советской системы, стоявшей на трех, как представлялось, несокрушимых «китах»: ГУЛАГе, руководящей и направляющей роли КПСС, общественной (государственной) собственности на средства производства. Брежневу с помощью «застоя» удалось притормозить развал, но при Горбачеве «процесс пошел» необратимо.

При разрушении СССР ключевыми символами являлись внешне безобидные словосочетания: «демократизация нашей жизни», «преодоление последствий «культа личности» (это еще во времена «оттепели»), и — в «перестройку»: «гласность и политический плюрализм», «отмена шестой статьи Конституции», «демонтаж административно-хозяйственной системы».

Для нынешней — авторитарно-капиталистической — России в аналогичный символ вполне может превратиться «искоренение коррупции». Коррупция, воровство, перевод денег за границу — «основной инстинкт» существующей системы. Развязывая «борьбу» против самих себя, люди во власти повторяют ошибку (или тайный умысел) Горбачева — разрушают фундамент, на котором покоится их благополучие, выламывают стержень зыбкой «стабилизации». Пока цены на нефть и газ высоки, между властью и гражданами в России действует примерно такой вариант «общественного договора»: «Нам (чиновникам и бизнесменам при власти) — всё. Вам (гражданам) — прожиточный минимум и закон». Запустить маховик искоренения коррупции — все равно, что тронуть первую костяшку в линии поставленных стоймя домино — повалятся все до единой.

За двадцать постсоветских лет была проведена огромная работа по снижению интеллектуального уровня всех слоев российского общества. Разрушена система образования. Закрыты тысячи библиотек и музеев. Уничтожены многие ценнейшие архивы. Организовано «великое переселение народов» из государств Средней Азии в крупные российские города. Предельно упрощены процедуры получения гражданства России этими самыми мигрантами, сильно отличающимися своим менталитетом и желанием приобщаться к «плодам разума» от представителей коренного населения. Не следует забывать и о том, что за спиной каждого гастарбайтера многочисленная сплоченная семья, практически автоматом получающая право на гражданство вслед за основным «рабочим гостем». В издательской деятельности фактически упразднены такие профессии, как редактор и корректор. Большинство книг сегодня выходит с чудовищными грамматическими и смысловыми ошибками. Невозможно переоценить усилия в этом нелегком деле отечественного телевидения: знаменитый «Дом-2», ток-шоу Малахова, передачи об интимной жизни «звезд» на НТВ, гадалки и экстрасенсы на ТВ-3 и так далее.

Творцы и проводники мероприятий по неустанному снижению интеллектуального уровня населения, в общем-то, правы: люди с пониженным умственным развитием исключительно удобны и полезны для власти. Массовое снижение мыслительных способностей препятствует формированию гражданских добродетелей, переводят «бронепоезд» общественного сознания с рельсов борьбы за справедливость на «запасной» путь первичных низменных инстинктов (деньги, секс, скандал, спорт, ужасы). Конечный итог — пассивное восприятие потенциальным протестным большинством «свинцовых мерзостей» окружающей действительности, толерантное отношение к опробованной еще в Древнем Риме императором Августом политике государственного лицемерия. Немалым подспорьем здесь оказываются и новые информационные технологии — айфоны, айпады, смартфоны и прочие электронные игрушки, фрагментирующие, дробящие сознание на какие-то бессмысленные нелепые осколки. Достаточно просто проанализировать, что пишут, в общем-то, умные, но принявшие правила игры, люди в Твиттере и в Социальных сетях. Бесконечное расширение информационных потоков — верный путь к сужению мыслительной деятельности человека, то самое обезволивание сознания, «управляемый хаос», из которого, как из кирпичиков, составляется новая реальность.

Правда, специалисты, проводящие в жизнь эту стратегию, как-то не учитывают, что этот процесс имеет обыкновение выходить из-под контроля, распространяться, в том числе, и на собственных творцов и проводников. Он, подобно Франкенштейну, пожирает (в данном случае оглупляет) собственных создателей. Есть некая мистическая связь между умственным уровнем «элиты» и подвластным ей «быдлом». «Быдло» как бы транслирует свою тупость наверх. Чего стоит одно только решение устраивать зимнюю Олимпиаду в Сочи — самом жарком месте современной России?

Хотя пока «верхи» интеллектуально опережают даже самые передовые «низы». Сумели же они довольно эффективно покончить с так называемыми «рассерженными горожанами», креативщиками, еще недавно собиравшимися на многотысячные митинги. Задача была ни при каких обстоятельствах не допустить разрастания протеста, отрезать от него основные, занятые «выживанием» на необъятных, но пустеющих просторах нашей великой Родины низы. Получилось. На руководящие роли в Координационном совете оппозиции выдвинулись до такой степени ментально и материально неблизкие большинству граждан России личности, что вопрос о бунтующих креативщиках закрылся сам собой.

Но активизация борьбы против коррупции — очевидный сбой в сложившейся модели управления обществом. Не случайно же глава президентской администрации проговорился, что он знал про воровство в Роскосмосе, но молчал. Он бы и дальше молчал. Как представляется, сбой носит системно-личностный характер. Это неизбежно, когда систему целиком и полностью олицетворяет личность, не опирающаяся на волю низов. Даже если внешне-то или иное действие личности выглядит шагом навстречу этой воле. Система, как мыслящий океан в романе Станислава Лема «Солярис», воспроизводит личность со всеми ее явными и тайными комплексами.

За столом реально играет один-единственный игрок. Остальные — для мебели. В сознании игрока что-то происходит. Он начинает ощущать себя не то заматеревшим Адамом (как если бы Господь не изгнал его из райского сада, а, напротив, каждый день подгонял ему новую Еву), не то… хозяином сада. Он отважно трогает пальцем доминошную конструкцию, видимо, не считая себя ее частицей, то есть выступает в роли некоего демиурга, возвысившегося над ничтожными ворами, жуликами и коррупционерами.

Каждый правитель вынужден время от времени с разной степенью жестокости перебирать, по выражению Ивана Грозного, людишек. Сам Иван Грозный делал это неоднократно, периодически оставляя вокруг себя (имеется в виду кадровая политика) «выжженную землю». Другим умельцем «перебирать людишек» был Сталин, животный (генетический) страх перед которым у представителей нынешней «элиты» не выветрится никогда. Именно поэтому нынешний президент России, когда его спросили, как далеко он намерен зайти в борьбе против коррупции, ответил, что «у нас не 37-й год».

Почему Сталин не использовал такой универсальный повод, как коррупция? Зачем надо было делать из Рыкова, Бухарина, Зиновьева и прочих — шпионов и вредителей, подсыпающих в тарелки шахтерам толченое стекло, опрыскивающих портьеры в кабинете товарища Ежова ядом, кусающих «в пароксизме страсти» за груди медсестер? Гораздо проще было объявить их ворами, коррупционерами, если, конечно, в то время использовался этот термин.

Наверное, Сталин, хоть и презирал своих врагов, но не до такой степени, чтобы шить им банальное воровство. Слишком мелко. Тридцатые годы — время вождей, перекройки границ, великих и страшных свершений. У больших вождей не могло быть ничтожных врагов. Враг вождя — негатив его воли. Вождь хочет накормить народ. Враг подсыпает в общенародную тарелку толченое стекло. Вождь хочет возвысить женщину-мать, женщину-труженицу. Враг подло кусает ее за грудь гнилыми зубами. Вождь хочет прирастить территорию государства, принять под свою могучую руку мыкающие горе соседние народы. Враг — продать Украину фашистам, Карелию — финнам, Дальний Восток — японцам и так далее. Чтобы народ понял масштаб предстоящих свершений, ему следовало продемонстрировать масштаб противостоящего зла.

Вот почему кровопийцы, перефразируя поэта Иосифа Бродского, были Сталину милее, чем ворюги. Доживи до тридцать седьмого года Яков Свердлов, его бы судили вовсе не за наполненный золотом и бриллиантами сейф в кабинете. Его бы судили за что-то другое. А может, Сталин хотел, чтобы библейские преступления, которые инкриминировались бывшим соратникам, были сопоставимы с тем, что эти люди творили во время гражданской войны и после во славу победившей революции?

Как бы там ни было, вечная истина, что каждому воздастся по делам его, пусть даже в самой неожиданной форме, неотменима.

Когда человек превращается в «наше все» и планирует сидеть за игровым столом вечно, вся его деятельность на высоком посту определяется двумя математическими действиями: стремлением удержать власть и разоблачением (ликвидацией) перманентно возникающих заговоров. Способ ликвидации в зависимости от обстоятельств может быть мягкий (как, например, в случае с Березовским или Гусинским) или предельно жестким (как с генералом Рохлиным).

Сталинская жестокость была сопоставима по своим масштабам с его проектом переустройства мира, превращения СССР в ведущую державу. Он свято следовал завету Достоевского, утверждавшего, что всякое дело обретает немыслимую крепость только когда обильно «смазывается» кровью. Наверняка Сталин знал и продолжение мысли великого писателя насчет того, что в конечно итоге на божественных весах «кровь всегда перевешивает». Но, видимо, относил это к далекому будущему.

Сталин сам был долгое время частью большевистской системы и мало чем отличался от тех, кого потом уничтожил — Троцкого, Зиновьева, Бухарина и прочих. Но в конце двадцатых годов он не просто выломился из системы, но преобразовал ее сущность. Личность Сталина органично соединилась с величайшим в истории проектом переустройства человеческой цивилизации. В результате этого «ядерного» синтеза страна совершила невиданный в истории рывок. Но и невинной крови пролилось немало.

Поэтому вся внутренняя политика Сталина — это борьба с заговорами тех, кто не верил в проект, кто (теоретически) мог ему воспрепятствовать, предать, воспользоваться (гипотетическими) обстоятельствами и отменить проект, а сделать это можно было только «отменив» самого Сталина.

Президент России был прав, заметив, что «у нас не 37-й год». Он имел в виду последствия для угодивших «под раздачу». Но это не отменяет главного принципа авторитарной власти. Любое неожиданное и резкое ее действие — это реакция на реальную или воображаемую угрозу ее существования. Просто в одном случае речь идет о великом проекте переустройства мира. В другом — о «мягком», растянувшемся во времени и пространстве, демонтаже остатков некогда могучей державы через повсеместное воровство, направленное разрушение былых социальных институтов, разгром систем здравоохранения, образования, фундаментальной науки и далее по списку.

Наверняка президент несколько раз откладывал в сторону ручку и долго размышлял, прежде чем поставить свою подпись под указом о снятии с должности министра обороны.

Что такого совершил Сердюков, чего не совершали другие люди во власти, распоряжавшиеся оставшимся от СССР имуществом и деньгами из российского бюджета?

Скорее всего, разжалованный министр перешел некую грань, испытал «головокружение от успехов», посмел помыслить о святом. Святым же, то есть никоим образом не допустимым при авторитарном режиме, считается сама мысль о верховной власти. «Мыслепреступлением» считается даже само предположение, что (в силу закона природы) после нынешней власти может быть что-то другое.

Достаточно было только внимательно вглядеться в лицо бывшего министра обороны, чтобы понять, что этот человек предпочитает самые простые и грубые решения. Пока что нам предъявили результаты этих решений в экономической, скажем так, плоскости. Что произошло в плоскости политической — тайна за семью печатями. Остается только гадать.

Хотя и так понятно.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Fotoimedia/ Андрей Петросян