Неизвестные отцы

Прилагательное поставили на первое место, судя по всему, лишь для того, чтобы получить аббревиатуру РВС — и это, возможно, вызывает некоторый отклик у всех, прошедших через пионерское детство. Если, разумеется, не задаваться вопросом о том, что Революционный военный совет был частью именно той силы, чьи взгляды на «традиционные семейные ценности» заставят даже самых лютых противников ювенальной юстиции считать ее благом и отрадой — все-таки ликвидировать «буржуазную семью» никто не собирается. Последние годы приучили нас не задумываться о столь тонких материях. Бессмысленно искать стройные идеологические конструкции там, где передачи о большевиках — немецких шпионах, сгубивших Россию, мирно соседствуют в сетке вещания с документальными фильмами о благах «советского проекта».

Тем не менее, нам явлена картина — не где-нибудь, а в Колонном зале Дома Союзов собрались родители, намеренные сопротивляться. А само это собрание посчитал нужным посетить Президент Российской Федерации. Цели, провозглашенные новым движением (о подготовке к созданию которого до появления полутора тысяч людей в Колонном зале, к слову сказать, почти ничего не было слышно) формулируются как борьба с ювенальной юстицией и новыми образовательными стандартами. Идеолог же движения Сергей Кургинян определил его как «патриотическую оппозицию».

Итак, патриотическая оппозиция, привечаемая президентом, выступает против ювенальной юстиции. Сюжет, надо сказать, примечательный. Не станем останавливаться на моментах, связанных с тем, что нормы ювенальной юстиции, на которые сейчас пытается сфокусировать свою оппозицию Кургинян — введены или планируются быть введенными нынешними властями. А потому присутствие Путина на собрании тоже требовало бы какой-то оговорки. Но здесь мы так же научились обходиться без рефлексий. Полезнее задуматься над самой сутью противоречий вокруг ювенальной юстиции.

Изначально появление новых норм, связанных с правами ребенка, положений о социальном патронате и других нововведений, объединяемых в критике «ювенальной юстиции», говорит, скорее, о присоединении России к общей тенденции, складывавшейся в последние десятилетия в Западном мире. Там законодательство, регулировавшее семейное право постепенно отходило от патриархальных норм и представлений о том, что ребенок до совершеннолетия находится под полной родительской (а изначально — отцовской) властью. На эту власть накладываются ограничения, исходящие из того, что ребенок не должен подвергаться насилию, воспитываться в неприемлемых условиях. У такой установки есть опора на определенную систему ценностей, предполагающую, что человеческое существо, пока оно не может полностью отвечать за себя, надо оградить от воздействия грубой силы и любой доминирующей идеологии (другой вопрос, насколько достижим этот идеал и какие превратности может породить движение к этому идеалу), что следует заботиться об условиях, в которых оно пребывает. Причем эта забота — дело, касающееся отнюдь не только родителей. Это, разумеется, самое грубое изложение этих ценностей, которые вообще исходят из того, что надо устранить любого цензора, который стесняет свободу самовыражения и развития любого человеческого существа. И если таким цензором выступает государство, церковь или семья, надо найти на них свои меры воздействия.

С этой идеологией можно спорить. Она вообще спорна, как и любая система ценностей, можно находить в ней изъяны и указывать на серьезные пороки, которые она может породить или с которыми неспособна справиться. В любом случае внедрение у нас новых положений о правах ребенка и их защите — именно это понимается, прежде всего, под словами «ювенальная юстиция», может — как к этому не относись — считаться вписыванием России в некую вроде как общезападную тенденцию.

Что происходит с этой идеей дальше? А дальше она начинает реализовываться — или планироваться к реализации в условиях существующего российского государства — и немедленно встречает массу возражений — в том числе близких к паническим и далеко не беспочвенных. При этом паника не у всех, а может и не в первую очередь связана с вопросами ценностей, которые стоят за предлагаемой идеей. Люди опасаются, что вопросы опеки, патроната и лишения родительских прав станут орудием для отъема недвижимости. Что работники детских инспекций станут придираться к любым мелочам в том случае, если им будет важно по тем или иным причинам воздействовать на семью (страхи этого рода разделяли и разделяют те самые «белоленточники», которых громил с трибуны колонного зала Сергей Кургинян).

Иными словами, что в наших политических и общественных реалиях это станет инструментом вмешательства нечистоплотного и нечистого на руку государства в дела семьи. Дальше возникает естественный вопрос о том, что такое семья — и в данном контексте возможным ответом будет «семья — это то пространство с родными мне людьми, куда я не хочу пускать тех, кто мне неприятен и кому я не доверяю». Тогда ювенальная юстиция — история о прекраснодушных начинаниях, способных стать воплотившимся кошмаром, как только они попадут в руки лукавых, сребролюбивых или просто тупых чиновников. Такие истории про добрые замыслы и ужасные результаты вообще нередко рассказываются о попытках внедрить в России разные европейские нововведения. А Киплинг, например, писал об этом рассказы на примере Индии, доказывая гибельность любых попыток вмешаться в законы традиционного общества. Запад есть Запад, Восток есть Восток.

Съезд родителей в Колонном зале может показаться реакцией неподготовленного общества на неуместное вмешательство со стороны государства. Наверное, это было бы очень похоже. Если только само это движение не возникло как чертик из табакерки, усевшись вдруг в Колонном зале под водительством Сергея Кургиняна. Так — если вспомнить митинги на Поклонной у нас показывают не то, что существует реально, а то, что необходимо для сносной телевизионной картинки.

Мы ничего не знаем о тех, кого нам показывают на этой картинке. Знаем мы Сергеем Кургиняна, а также то, что создаваемое движение РВС возглавит Мария Мамиконян — супруга Сергея Ервандовича. Но мы немного представляем, исходя из каких позиций Сергей Кургинян обрушил громы и молнии на ювенальную юстицию. Он говорил об этом с трибуны и писал в собственных статьях. Возможные злоупотребления чиновников для него лишь побочный эффект гораздо большей беды — в семьи, по мнению Сергея Кургиняна, хотят вторгнуться «либералы».

Иначе говоря, враг найден. И это не власть. Причем в данном случае это не конкретные носители убеждений, а, скорее, сознательные или неосознанные агенты некой силы, перекраивающей мир под себя. По словам того же Кургиняна, нормы ювенальной юстиции протаскивают «диссидентствующие бюрократы», но «страна — не вотчина бюрократии» и «народ готов ее защищать». Не стоит бросаться нехорошими словами, но сочетание почти анонимной организации, верящей в заговор против страны, в котором участвует часть ее граждан, и готовой бороться с продажными бюрократами — это довольно характерное сочетание. Оно на разных этапах появлялось в разных странах и обычно ни к чему хорошему это не приводило.

Когда говоришь о структурах Кургиняна, испытываешь большие сомнения в том, что имеешь дело с чем-то существующем реально и самостоятельно. Тем не менее, на съезд этой структуры посчитал нужным приехать Президент. Очевидно, чтобы солидаризироваться с борьбой с собственной бюрократией. Впрочем, на «огонь по штабам» Мао Цзэдуна это похоже так же, как кургиняновский РВС похож на Революционный военный совет под председательством Льва Давидыча Троцкого. Фактически с трибуны съезда Путин объявил, что «у русского и практически у всех народов России существовали многовековые традиции именно большой семьи, объединяющей несколько поколений родственников… Именно эти традиции нам надо возрождать. И напротив, следует избегать слепого копирования чужого опыта».

Исходя из этих традиций, Путин пообещал ревизовать нормы ювенальной юстиции. При этом назывались вполне разумные меры и разумные мотивы — например, четкое определение признаков социального неблагополучия семьи — то есть те самые претензии, которые высказывались к законопроекту изначально, со стороны самых разных людей. Президенту вольно было объявить об этом с трибуны почти никому не известного собрания, идеолог которого на протяжении последнего времени занимается разоблачением вселенских планов описываемого им Мирового Зла против Добра вообще и России в частности. А идеалом провозглашено возрождение традиции «большой семьи» — то есть определенной патриархальной утопии (едва ли возможной в современной жизни).

Относиться к этому можно по-разному, но столь явно выраженное желание президента опереться на то, чего нет, скорее показывает, что ему действительно не на что опереться.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Станислав Красильников