Острая лекарственная самодостаточность

Лекарства, произведенные за рубежом, снова могут стать в России редкостью. Дело в том, что нынешний механизм госзакупок лекарственных средств собираются изменить и при организации тендеров учитывать наличие собственных производителей. Поставщики импортных лекарств просто не будут допущены к торгам, если в российском реестре зарегистрированы хотя бы два аналогичных препарата (исключение делается только для белорусских производителей).

Соответствующий документ, который, как заявлено, должен простимулировать развитие отечественного фармпроизводства, подготовлен в недрах Минпромторга РФ. Сейчас он проходит этап согласования и корректировки. Хотя вряд ли с его утверждением возникнут какие-либо проблемы. Изменения в регламент конкурсов на лекарства были подготовлены в соответствии с майским указом президента Владимира Путина, в котором, как напоминают «Ведомости», он поручил к 2018 году обеспечить производство 90% стратегически значимых и жизненно важных препаратов в России. Зарубежным лекарствам отводится не более 10%.

Сейчас расклад совсем другой — 70% закупаемых для больниц лекарств, приходится именно на импортные препараты. В денежном выражении на них тратится 85% бюджета, сформированного на приобретение лекарств. Если выделить из закупок самые дорогие, то 93% из них — это импорт.

Теперь же россияне должны будут лечиться только отечественными препаратами.

Не ударит ли такой протекционизм по больным? Этот вопрос мы адресовали сопредседателю Всероссийского союза общественных объединений пациентов и члену Совета общественных организаций по защите прав пациентов при Минздраве РФ Юрию Жулеву:

— Ударит, конечно, и очень больно. Потому что эта мера фактически прекратит стимулирование повышения качества и безопасности отечественных лекарств. Если производитель будет осознавать, что выбора у закупщика нет, что его продукцию все равно купят, это снизит конкуренцию. Нам — Российскому союзу пациентов, кажется, что это не те условия, которые позволяют повышать эффективность безопасности лекарственных средств. Это — первое. Второй момент: есть опасение, что данная ситуация может даже привести к дефициту лекарственных средств. Вот есть два производителя, и мы обязаны покупать только у них. А если эти производители не покрывают потребности по всей стране? Мы знаем такие случаи… Что тогда предпринимать? Да, государство заинтересовано в том, чтобы стратегические лекарства производились на территории страны. Но нужно ли, чтобы они занимали 90% отечественного рынка? Да и готовы ли наши производители обеспечить всю линейку стратегических препаратов? Ну, и третье — мы не уверены, насколько все это согласуется с международными договоренностями, а именно со вступлением России в ВТО, потому что это явная дискриминация на рынке.

«СП»: — Но как-то нужно поддерживать своего производителя?

— Безусловно, нужно. Просто способ выбран неправильно. Должны быть какие-то другие, экономические посылы: снижение налогового бремени, допустим. Или другая косвенная поддержка, которая позволит российскому фармпроизводителю развиваться. Такой еще момент: на сегодня у нас не введено GMP — это международные стандарты производства лекарств, которые по закону повсеместно должны применяться с 2014 года. Мало того, что российский производитель не следует еще стандартам GMP (не все следуют, так скажем), так мы еще и обяжем госзакупщика закупать лекарства только у него. Можно в этих условиях говорить о стимулировании качества и безопасности?

«СП»: — На ваш взгляд, нет?

— Так нет же никакой логики. Нас могут обвинять в чем угодно, даже в защите западных производителей… Но это не так. Мы защищаем, прежде всего, интересы пациента. Мы за отечественное — пожалуйста. Но это должен быть конкурирующий рынок. Нам же все говорят, что именно рынок и честная конкуренция позволяют повышать качество и доступность товаров и услуг. Ну, и что? Стимулировать инвестиции в Россию — да, надо. Мы только за. Стимулировать отечественный фармбизнес путем кредитования, льгот и т. д. — конечно, мы поддерживаем, не вопрос. Но только не за счет пациента, не за счет качества и безопасности.

Врачи тоже не одобряют «ограничительные» нововведения.

«Все инновационные препараты, которые мы используем — западного производства, — заявил Агентству медикосоциальной информации Алексей Масчан, заместитель директора ФНКЦ детской гематологии им. Дмитрия Рогачева. — Если мы изымаем из обращения рутинные препараты, то у западных компаний исчезает стимул выходить на российский рынок, в том числе и с благотворительными программами».

Наиболее уязвимыми, с точки зрения Масчан, окажутся пациенты с тяжелыми или орфанными заболеваниями, а также онкобольные.

— Пациенты ничего не потеряют, потому что большая часть российских производителей, крупных фармацевтических производителей, которые на рынке не первый год, работают на современном импортном оборудовании, т.е. потребитель получит такие же качественные препараты, — успокаивает директор по исследованиям и консалтингу ЦМИ «Фармэксперта» Николай Беспалов— Другое дело, что параллельно с предоставлением новых преференций необходимо сделать что-то, чтобы на российском рынке действительно был барьер для недобросовестных компаний. Неслучайно, очень много говорится о проблеме наличия GMP.

«СП»: — То есть инициатива ограничить доступ импортным производителям — исключительно позитивная?

-Правительства всех здравомыслящих стран устраивают некий протекционизм для своей внутренней продукции, поскольку стремятся свои рынки защищать. Например, в Германии лет 15−20 назад подобные программы внедрялись, и собственно это создало условия для очень активного развития там внутреннего производства. Рано говорить о том, что российские компании смогут также выйти на новый уровень развития, но, по крайней мере, для этого создаются определенные условия.

«СП»: — Не получится, что за эти условия придется заплатить жизнями людей, если больные не смогут получать необходимые препараты?

— Запрет начинает работать, только когда существуют аналоги в России. Если их нет, значит, государство продолжает закупать иностранный препарат.

«СП»: — Проблем неожиданных не возникнет?

— По крайней мере, я их не вижу. Но, как говорится, дьявол в деталях кроется. Мы сейчас знаем только, как выглядит это предложение. А как это будет реализовано на деле, сказать очень сложно. Потому что могут, наверное, быть какие-то перебои с поставками или же с производством на том или ином заводе. Чтобы подстраховаться, думаю, все же будет предусмотрена возможность в крайних случаях (допустим, предприятия простаивают или авария какая-то произошла), закупать какую-то альтернативу необходимых препаратов у зарубежных производителей. Но пока это лишь мое предположение.