Экстремистское бельмо

Под уголовную статью могут попасть все, кто критикует власть

Недавно на расширенном заседании коллегии ФСБ Владимир Путин заявил: «При нейтрализации разного рода экстремистских структур нужно действовать максимально решительно, блокировать попытки радикалов использовать для своей пропаганды возможности информационных технологий, ресурсы интернета и социальных сетей». Если Путин имеет в виду под экстремистами тех, кто входит в список министерства внутренних дел, то он фактически дал сигнал силовикам не церемониться с оппозицией. По крайней мере, так считают многие эксперты.

Напомним, что экс-министр внутренних дел России Рашид Нургалиев ранее озвучивал число экстремистов в России. Их, по его словам, в нашей стране насчитывалось около 200 тысяч. К движениям экстремистской направленности тогдашний министр отнес всех, начиная от националистических организаций до фанатских группировок, находящихся в поле зрения криминальной милиции. При этом в качестве примеров молодежного экстремизма г-н Нургалиев привел АКМ* и НБП**, отметив, что «представители НБП и леворадикальной организации АКМ не раз предпринимали попытки совершения противоправных акций в отношении федеральных должностных лиц, а также захвата помещений органов государственной власти». Интересно, что ранее власти оперировали несколько меньшими цифрами. Так, тот же Нургалиев утверждал, что в России только 10 тысяч человек задействованы в экстремистской деятельности.

По подсчетам правозащитных организаций, если подразумевать под экстремистом «человека, который собирается решать политические задачи путем насилия с оружием в руках», таких людей в нашей стране насчитывается максимум 20 тысяч человек. Это около 10 тысяч боевиков в регионе Северного Кавказа и еще около 10 тысяч радикальных националистов (к ним относятся как представители национальных республик, например, башкирские, татарские и другие националисты, так и русские националисты). «Все остальные, кто вошел в список из 200 тысяч человек, это, скорее всего, оппозиционные политики, — отмечает председатель организации „За права человека“ Лев Пономарев. — Если президент имел в виду то, что подразумевал Нургалиев, то он фактически дал четкий сигнал силовикам обращаться с оппозиционными деятелями так же, как с боевиками, не церемониться с ними».

В России даже открылись специализированные центры для выявления экстремизма в электронных СМИ. Они занялись экспертизой текстов, а также аудио- и видеопродукции на предмет наличия признаков экстремизма.

Правозащитники отмечают, что понятие «экстремист» крайне расплывчатое, и давно обеспокоены тем, что применение этого термина в нашей стране слишком широкое. Так, ПАСЕ проявило обеспокоенность практикой применения 282-й, так называемой «экстремистской статьи УК РФ. По мнению международных аналитиков, эта статья применяется в том числе для ограничения свободы слова и других политических целей.

Между тем, аналитический центр «Сова», который ежегодно готовит специализированные доклады по случаям проявления национализма и ксенофобии, не раз указывал на то, что действия власти в этой сфере носят явно репрессивный уклон. Статьи 280 («Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности») и 282 УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства») имеют нечеткие и расплывчатые формулировки.

Эксперты признают, что по многим их подпунктам, в частности, за «возбуждение ненависти к социальной группе», можно привлечь по сути любого. Одна из показательных историй — случай с блогером из Сыктывкара Саввой Терентьевым, который был осужден за «возбуждение ненависти к социальной группе «сотрудники полиции», несмотря на то, что такой социальной группы не существует.

Руководитель центра «Сова» Александр Верховский называет ситуацию в этой сфере в каком-то смысле безнадежной. Борьба с экстремизмом не имеет ясно сформулированных задач, государство не может их ясно сформулировать. «Все слишком туманно, — говорит эксперт. — В то время как должны быть четкие критерии. Определение экстремизма в российском законодательстве отсутствует. Существует лишь перечень признаков, а этого недостаточно». Получается, что закон о борьбе с экстремизмом не выполняет своей главной функции — разграничения дозволенного и недозволенного. Вместо этого он используется для неправомерного ограничения прав граждан.

Запрещаются и закрываются организации, которые борются против действующей власти или критикуют политическую систему страны. В 2007 году была запрещена как экстремистская организация НБП. В прошлом году в «экстремистской направленности» и намерениях сорвать президентские выборы обвинили правозащитные организации «Голос» и «Мемориал». На расширенной региональной коллегии МВД руководитель УФСБ по Республике Коми Александр Калашников заподозрил, что их деятельность финансируется из-за рубежа и «направлена на изменение политического строя в России».

В ассоциации защиты прав избирателей «Голос» не сомневаются, что обвинения в ее адрес напрямую связаны с данными о нарушениях, которые фиксируют ее наблюдатели на избирательных участках во время избирательных компаний. «Голос» неоднократно выступал с заявлениями по фактам нарушений, — отмечает эксперт ассоциации Андрей Бузин. — А когда такие люди ощущают, что их поймали за руку, они порой действуют необдуманно".

В правозащитной организации «Мемориал» связывают свое попадание в «экстремисты» с митингами «За честные выборы». Член правления «Мемориала» Олег Орлов говорит, что, кроме того, активисты «Мемориала» много раз выступали с жалобами на жестокое обращение со стороны правоохранительных органов. Эти обращения были направлены, в том числе, и в Европейский суд. «Мы давно уже бельмо на глазу у властей», отмечает правозащитник. Вместе с тем, подчеркивает г-н Орлов, по закону признать организацию экстремистской может только суд. А такого термина, как «организация экстремистской направленности», которым оперируют власти, в правовом поле вообще не существует.

Лидер партии «Яблоко» Сергей Митрохин отмечает, что присутствие в определении термина «экстремизм» слов «воспрепятствование законной деятельности федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления» позволяет отнести к экстремистской деятельности любые проявления оппозиционности. Он не исключает, что к этой категории могут приписать и его партию. «Например, могут отнести наше выступление с критикой правительства, пикет партии „Яблоко“ против ввоза в страну радиоактивных отходов, — привел пример Митрохин. — На основе этих слов можно ликвидировать любую политическую организацию в любой момент». Самого Сергея Митрохина уже пытались несколько раз назвать экстремистом, когда он боролся с незаконными застройщиками и выходил на несанкционированные митинги, но пока попытки успехом не увенчались.

Депутат Госдумы от КПРФ Вадим Соловьев также говорит, что экстремистами сейчас власть готова признать всех, кто ее критикует. Несмотря на то, что партия является парламентской, ей также достается по полной программе. Особенно, когда кто-то из коммунистов принимает участие в протестных акциях. «Мы сталкиваемся c такими случаями постоянно, — рассказал коммунист. — Недавно в Дагестане наших активистов стали обходить полицейские и собирать у них все паспортные данные, об их адресах проживания и месте работы. То же самое было в Орловской области, в Карелии, в Тюменской области. Товарищи наши постоянно жалуются. Им или ничего не объясняют или прямо говорят, что эта работа осуществляется в рамках борьбы с экстремизмом. Отбиваемся, как можем».

*) Авангард красной молодежи (АКМ) — коммунистическая большевистская организация в странах бывшего СССР.

**) Национал-большевистская партия (НБП) — российская общественно-политическая организация, не имевшая официального статуса партии, запрещена в 2007 г. решением суда как экстремистская организация.

Фото: Илья Питалев/ РИА Новости