История придуманного мятежа

Свердловский областной суд во вторник вынес приговор Леониду Хабарову, Виктору Кралину и Александру Ладейщикову, которых называют сторонниками отставного полковника ГРУ Владимира Квачкова, осужденного за попытку подготовки вооруженного мятежа. Хабаров и Кралин приговорены к 4,5 годам колонии общего режима, Ладейщиков получил два года лишения свободы условно. Все трое — люди пенсионного возраста: скромный рабочий Ново-Тихвинского монастыря Александр Ладейщиков, предприниматель Виктор Кралин и прославленный военный, герой афганской кампании Леонид Хабаров. Обвинение требовало 11 лет заключения для Хабарова, 6 лет для Кралина и 7 лет для Ладейщикова.

В итоге Хабаров признан виновным по ч.1 ст. 205.1 (вовлечение в террористическую деятельность) и ч.1 ст. 222 УК РФ (незаконный оборот оружия). При этом он оправдан по ст. 279 (вооруженный мятеж) и по ст. 228 (незаконные приобретение, хранение, перевозка, наркотических средств) через ч.1 ст. 30 УК РФ (приготовление к преступлению).

Кралин признан виновным по ч.1 ст. 205.1 и ч.2 ст. 222 УК РФ. Ладейщиков осужден по ч.1 ст. 222 УК РФ.

Безумный план восстания

Если верить следователям ФСБ (именно эта структура занималась расследованием заговора), мятежники руководствовались планом, который даже героям американских блокбастеров показался бы безумным. На рассвете 2 августа 2011 года, в День десантника, заговорщики должны были подорвать опоры линий электропередач Екатеринбурга, ТЭЦ, железнодорожный тоннель, разрушить все нефте- и газопроводы. Пока в городе царила паника, злоумышленники убили бы руководителей местных подразделений силовых структур, представителей власти и лидеров еврейской, азербайджанской и армянской диаспор. Потом мятежники собирались захватить склады с оружием, установить контроль над спецназом МВД, мобилизовать все воинские части и население и, наконец, занять круговую оборону Свердловской области. Этот план под кодовым названием «Рассвет» должен был стать первой частью общего плана по свержению конституционного строя в России.

Грандиозный замысел намеревались воплотить в жизнь члены местного отделения Народного Ополчения имени Минина и Пожарского (НОМП), уверяет следствие. Точнее, речь идет о некой «вооруженной группе», подготовленной на базе созданного за два месяца до мятежа страйкбольного клуба.

Странный план «Рассвет» был написан 15 июля 2011 года Александром Ермаковым, у которого, как писала «Новая газета», «диагностировали шизофрению». На пересказе разговоров Ермакова и его записях строятся доказательства обвинения.

В июне Ермаков создал страйкбольный клуб. На должности лектора клуба по тактической подготовке оказался отставной подполковник Олег Горбачев, бывший преподаватель кафедры военной разведки Института военно-технического образования и безопасности УрФУ, который возглавлял до 2010 года Леонид Хабаров.

Горбачев, а также другой свидетель обвинения и член клуба, бывший офицер ГРУ Иван Ботнарь, вели с Александром Ермаковым бесконечные разговоры. Подбрасывали провокационные идеи, постоянно выспрашивали о Хабарове — глава группы страйкболистов познакомился с полковником на одном из митингов, рассказал о своем желании организовать военно-патриотический клуб и просил присылать к нему молодежь. Разговоры продолжались, Ермаков с помощью своих собеседников убеждался сам и убеждал членов клуба, что Хабаров поддерживает готовящийся мятеж, но не спешил, даже несмотря на диагноз, расписывать в деталях план свержения власти в отдельно взятом Екатеринбурге. Поэтому, как можно предположить, Горбачеву пришлось мятежного страйкболиста подтолкнуть.

«Чтобы удостовериться в намерениях Ермакова, что они не голословны, я предлагал, и он соглашался составить данный план», — это из показаний самого Олега Горбачева, «начальника штаба боевой группы». Так родился план «Рассвет», который отставной подполковник записал под диктовку Ермакова. Ту же последовательность событий подтверждают данные «прослушки» телефонных разговоров.

Через три дня после появления на свет крамольной бумажки было возбуждено уголовное дело по факту подготовки мятежа, а еще через день арестован полковник Леонид Хабаров.

Личное дело Хабарова

Леонид Васильевич Хабаров — легендарный командир четвертого десантно-штурмового батальона 56-й отдельной десантно-штурмовой бригады. Этот батальон первым в декабре 1979 года вошел в Афганистан и занял перевал Саланг. Позже Хабаров неоднократно участвовал в боях, был дважды тяжело ранен. В 1991 году полковник возглавил военную кафедру Уральского политехнического института. Кафедра стараниями Хабарова превратилась в Институт военно-технического образования и безопасности УрФУ. В 2010 году его глава ушел на пенсию.

Военное руководство Хабарова недолюбливало. Он жестко критиковал недавно отправленного в отставку министра обороны Сердюкова. Ездил в феврале 2009 года в Москву, чтобы принять участие в знаменитом Общероссийском офицерским собрании, которое осудило проводившуюся тогда военную реформу. В июле 2010 года Хабаров организовал выступление главы Народного ополчения имени Минина и Пожарского Владимира Квачкова в Екатеринбурге, а в мае 2011 года участвовал в митинге в защиту руководителя НОМП, уже сидевшего к тому времени в СИЗО.

Как заявляет следствие, именно в 2009 году Леониду Хабарову пришел в голову план вооруженного мятежа, который удивительным образом повторяет план «Рассвет», написанный только через два года. Полковник якобы собирался создать военизированные структуры, захватить в Екатеринбурге власть и военные склады, мобилизовать и вооружить мужское население. По версии следствия с августа 2009 года Леонид Хабаров сформировал «боевую группу» и передал Ермакову полномочия по подготовке мятежа, руководству и обучению мятежников, а также разработку детального плана восстания, оставив за собой вербовку, общее управление и координацию действий с НОМП.

Коммандос из Венесуэлы

Финансировать заговор якобы должен был Виктор Кралин, обладатель докторской степени, звания заслуженного изобретателя России и множества патентов. Кралин познакомился на майском митинге в защиту Квачкова с Хабаровым, где рассказал о себе. В ответ, как утверждает следствие, опытный военный раскрыл душу, рассказав о плане «Рассвет» (до его появления все еще оставалось два месяца) и направил предпринимателя к Ермакову.

Кралин, на свою беду, действительно был шапочно знаком с Ермаковым и даже три раза сходил в страйкбольный клуб. Глава клуба хвастался связями с московскими бизнесменами, рассказывал, что серьезные финансовые вложения для них проблемой не станут. Кралин же зарабатывал на жизнь строительством деревянных зданий, искал заказы — и, заодно, деньги на реализацию своих изобретений.

Для того, чтобы достойно принять спонсоров, потребуется построить два коттеджа с сауной на участке Кралина, рассказывал Ермаков — а расходы оплатит он сам. Предприниматель решил, что получил выгодный заказ, и с радостью согласился. Однако Ермаков не только не спешил что-либо оплачивать, но еще и попросил в долг 30 тысяч рублей. Следствие позже представит эту сумму траншем на финансирование мятежа, несмотря на то, что Кралин очень скоро заставил Ермакова вернуть деньги.

В июне предприниматель съездил в Минск, где договорился с польской фирмой о поставке древесины. Но следствие считает, что мотив поездки был иной. Еще один свидетель обвинения, бывший оперативник Андрей Гусев пересказал слова Ермакова: Кралин летал в Беларусь, чтобы продать свои патенты и выручить денег на мятеж, а также чтобы встретиться с Лукашенко и послом Венесуэлы. У главы дружественного государства и посла Виктор Кралин должен был попросить помощи боевиками и все теми же деньгами. Чтобы эта версия выглядела хотя бы немного правдоподобней, следствие, по моему мнению, попросту приписало лишних пять дней, заявив, что поездка началась 13 июня, а не с 18, как можно судить по билетам и гостиничной квитанции.

Ну а пока Кралин занимался своими делами, он превратился, сам того не зная, не просто в члена «боевой группы», а даже в «зама по тылу». Об этом рассказали свидетели Горбачев, Ботнарь и Гусев и сослались на Ермакова. Многочисленные чеки с бензозаправок, доказывающие, что «зам по тылу» был все время в разъездах и в страйкбольном клубе появляться физически не мог, следствие не убедили.

Арсенал революции

Третьему подсудимому, Александру Ладейщикову, действительно есть в чем раскаиваться: в его доме хранились оружие и боеприпасы. Впрочем, о готовящемся мятеже Ладейщиков ничего не знал.

Изъятое на квартире пожилого рабочего монастыря — три пистолета, из которых только один мог стрелять, учебные гранаты, детонаторы — следствием были превращены в часть боевого арсенала заговорщиков. Он якобы был приобретен Хабаровым до 29 июня 2011 года «в неустановленном месте, при неустановленных обстоятельствах, в составе группы с неустановленными лицами». 29 июня 2011 года Хабаров «в составе группы с неустановленными лицами» передал оружие и 50 000 рублей Сергею Катникову, который и отвез сумку с арсеналом Ладейщикову-младшему.

Как рассказал Хабаров, в конце июня Ермаков действительно попросил его встретить приезжего, плохо знающего Екатеринбург. Гость должен был привезти оборудование для страйкбола. И забирал сумку действительно Катников — хотя и не у Хабарова. Что было в сумке, ни Хабаров, ни Катников не знали. Последний не смог вспомнить и об обстоятельствах встречи — не помнил, были ли две встречи или одна, откуда вынесли сумку, даже открывал ли ее сам. Не видел Катников и денег, о которых говорит следствие, он узнал о сумме все от того же Ермакова. Но и эти имеющие хоть отчасти правдоподобный вид показания опровергаются словами Горбачева. Тот рассказал суду, как еще в начале июня Ермаков похвастался: теперь у него имеется оружие — дал Хабаров.

Другую часть «арсенала» нашли во время обысков у Леонида Хабарова. Его основой стала коллекция патронов полковника — разномастные экземпляры от разного рода огнестрельного оружия, в том числе давно снятого с производства. Коллекция долгое время хранилась в рабочем кабинете Хабарова, и ее с интересом разглядывал не один чиновник, даже не подозревая, что видит бандитский схрон. Еще оперативники нашли горсть неиспользованных мелкокалиберных патронов, закупавшихся военной кафедрой в 90-е годы для занятий по стрельбе.

Венцом оперативной работы, проведенной в квартире Хабарова, стали девять шприц-тюбиков промедола. Анальгетик был выдан военному медиками еще в Кабуле после серьезного ранения. С тех пор неиспользованное лекарство хранилось в аптечке в качестве реликвии. Следствие нашло, как употребить оказавшийся ненужным препарат: 9 доз 30 лет назад просроченного обезболивающего превратились в особо крупную партию наркотиков. Лекарство Хабаров якобы намеревался передать раненым участникам мятежа. Теперь обвинение вменяет полковнику подготовку к сбыту наркотиков в особо крупных размерах.

Сроки за абсурд

Защите так и не удалось настоять на допросе Александра Ермакова: показания этого человека не могут быть приняты во внимание судом. Но это не помешало следствию выстроить на его рассказах, пересказанных свидетелями обвинения, как представляется, абсурдную доказательную базу. Следствие, по моему мнению, застраховалось от появления в деле реальных фактов — не стало приобщать материалы прослушивания разговоров самого Леонида Хабарова, а оно велось с марта 2011 года. Видимо, никакой крамолы обнаружить следователям не удалось. Не была представлена суду и детализация телефонных соединений полковника — она могла бы показать, с кем и как часто общался Хабаров.

Тем не менее, сомнительные доказательства легли в основу обвинения, предъявленного троим фигурантам дела. В своем последнем слове Леонид Хабаров сказал, что в России государство, власть, правоохранительная система, судебная система творят произвол, не сомневаясь в собственной безнаказанности.

Фото: Петр Ясенев / РИА Новости