Писатель должен быть противоречивым

Писатель Эдуард Лимонов продолжает критиковать деятелей оппозиции, обвиняя их в сливе протеста и проигрыше. Досталось не только профессиональным политикам, бывшим депутатам и губернаторам, но и писателям. Дмитрий Быков и Борис Акунин тоже получили по «лимонке».

Претензии к ним сводятся к простым выводам. Захотели прославиться на волне массовых уличных выступлений, пожелали быть вождями революции, но, не имея опыта, стали водить народ кругами и по дороге растеряли весь арсенал. Итогом желания прославиться, как пишет Лимонов, стал распад протеста. А писатели, до первой Болотной особо не замеченные в политической активности, ушли обратно в свои норы.

Насколько справедливы эти обвинения, «СП» решила выяснить у литераторов.

— Все писатели разные. Между Лимоновым, Прилепиным, Донцовой, Акуниным нет ничего общего. Их могут сближать политические взгляды, но не более того, — говорит писатель Дмитрий Глуховский. — Лично я считаю, что если у меня есть гражданская позиция, то я должен ее высказать. Другой вопрос, высказываю ли я в колонках, в ходе общественных выступлений или в своих книгах. Лично меня политика совершенно не интересует. Мне кажется, что любой приличный человек, уходя в политику, обрекает себя на перерождение. Поэтому я оставляю за собой роль наблюдателя и возможность высказывать свои соображения по тому или иному поводу. Но если Прилепин считает правильным выйти на Площадь Революции, в то время как Акунин идет на Болотную, то я их не осуждаю. У каждого человека свой путь. Я ходил почти на все митинги, за исключением прогулки с писателями. И я не ходил как публичный человек. Я не лез на трибуну, а приходил как обычный гражданин, вместе со своими школьными друзьями. От участия в выборах в КС оппозиции я отказался.

«СП»: — Участвовавшие в протесте писатели, к примеру Дмитрий Быков или Борис Акунин, принесли больше вреда или пользы народному движению?

— Безусловно, для протеста это был плюс. Это авторитетные люди. И они не побоялись высказать свое слово в тот момент, когда ничего не было ясно. Репрессий не случилось, как не случилось и победы оппозиции. Мы просто вылезли из болота, огляделись по сторонам, и потом обратно в болото плюхнулись. Но в тот момент это было совершенно не очевидно. И писатели рисковали. Хорошо, что власть не стала их шельмовать, отлучать от экранов и печати. Но они рисковали и вели себя довольно отважно. Не знаю, пошло ли это на пользу им, так как есть разочарование в протестном движении.

«СП»: — Писатель Эдуард Лимонов говорит, что Быков и Акунин присоединились к протесту из-за желания получить дополнительную славу.

— Возможно, есть и такое. Но мне сложно судить о мотивации этих людей. Возможно, что Быков присоединился для создания имиджа серьезного человека. Он важен для того, кто творит в беллетристике. Возможно и то, что Акунин приехал из Франции, чтобы быть со своими согражданами. Не знаю, нужно ли, чтобы писатель после участия в митинге отправился на каторгу и прошел испытание историей.

А что касается самого Лимонова, то я уверен, что его увлечение политикой связано с его нереализованностью как писателя. И не стоит считать, что его мотивации ясны, что он радеет о судьбах Отечества, или что он указывает путь к более справедливому социальному устройству. Это далеко не первая его мотивация. У него есть целый ряд собственных мотиваций. Не корыстных, конечно. Но связанных с его самооценкой, его признанием. Я его деятельность рассматриваю как перформанс. Но его перформанс выходит из виртуальной плоскости: мы знаем об арестах его соратников. Он и сам сидел. Игра в определенный момент перестала быть игрой.

«СП»: — Лимонов говорит, что ранее мы не слышали голоса Акунина по поводу политики. Ни про чеченские войны, ни про расстрел парламента.

— Я уверен, что позиция у него была. Просто раньше события не были для него столь радикальными, чтобы выйти на улицу. Я раньше тоже ограничивался публицистикой и сатирой. Но в уличной политике я участия не принимал. Выходить каждый раз 31-го числа на Триумфальную площадь я считал уделом маргиналов. Но когда начались события после выборов, с Чистых Прудов, то у меня было ощущение, что история творится на моих глазах и надо принять участие. Думаю, что у каждого случаются события, которые в определенный момент его радикализируют и заставляют выходить на улицу из кабинетной тиши. Некоторых даже брать булыжник.

— Писатель должен быть с народом, — считает литератор Игорь Свинаренко. — Он должен обличать, жить по принципу «не могу молчать». Толстой и Горький так делали. А Бунин называл революционеров хамами. Это всё нормальное явление.

«СП»: — Можно сказать, что некоторые писатели захотели получить славу на протесте.

— Я не могу судить о чужих мотивах. Но кто-то напишет умные мысли и положит в стол. Другие зачем-то несут в издательство. Наверное, писатель, который пишет не в стол, это такой эксгибиционист. И когда он идет на демонстрацию, то он находится в своей колее. Человек, который ушел в скит и живет в лесу один, на демонстрации не ходит.

«СП»: — Не выглядит ли странным, что Борис Акунин был активным весь 2012 год, а ранее и позже активности не проявлял?

— Жизнь развивается по синусоиде. У Акунина, наверное, так же. К тому же, писатель должен быть противоречив. Иначе он не интересен. Он должен быть то в эйфории, то в депрессии. А если он будет на митинги как на работу ходить и говорить на них одно и то же, то что же это такое? Он же не политтехнолог, не активист движения «Наши».

Пусть писатели будут противоречивыми. Пусть сегодня говорят одно, завтра — другое. Горький поддерживал революционеров, после революции эмигрировал, потом вернулся — красота! Достоевский вначале был революционером, был на каторге, потом захотел поддерживать царя и быть за стабильность — прекрасно! Толстой в молодости любил танцы, девчонок, потом передумал и решил учить крестьянских детей и ходить в лаптях — отлично! Вот это и есть развитие.

Фото: Евгений Биятов/ РИА Новости