Вопрос на миллиард долларов

Российские правозащитники хотят знать, какие именно неправительственные организации в нашей стране получили от иностранных источников тот самый миллиард долларов, о котором Владимир Путин упомянул в недавнем интервью журналисту немецкой телерадиокомпании ARD. Они обратились к президенту с просьбой безотлагательно опубликовать полные списки этих организаций с указанием сумм, которые им были переданы из-за границы, и информацией о том, на какую деятельность эти средства были получены.

Текст письма, под которым на данный момент свои подписи поставили представители 58 ведущих российских некоммерческих организаций, размещен на портале Civitas.ru.

Общество имеет право знать всю правду, считают авторы послания. Тем более что заявление о щедром финансировании НКО из заграничных источников было сделано публично.

— Услышав, что Владимир Путин сказал немецкому журналисту, мы просто сделали элементарное математическое действие: разделили этот самый миллиард (почти миллиард) на 654 — то число НКО-получателей, которое очень точно назвал президент, — рассказал «СП» один из инициаторов обращения к главе государства, председатель Межрегионального комитета против пыток Игорь Каляпин. — И получилось в среднем что-то порядка 50 млн. Причем, президент сказал, что такая сумма только за первый квартал текущего года получена. Но мы давно работаем в этом секторе, мы знаем все основные правозащитные организации, и мы более-менее представляем, кто на какие средства живет, и кто какой бюджет имеет. Более того, если, например, говорить про наш Комитет против пыток или про «Мемориал», мы знаем, что, эти организации, могут быть, наиболее крупными грантополучателями в России. Так вот даже у «Мемориала», даже у Комитета против пыток — т.е. у организаций, которые имеют много отделений, содержат офисы в разных городах — даже у нас таких денег нет. И мы совершенно точно знаем, что подавляющее большинство российских правозащитных организаций, имеют бюджеты в сто раз меньше, чем та цифра, которую назвал Путин.

Исходя из этого, нами было сделано два совершенно логичных предположения: либо в этих 654 организациях есть какие-то неизвестные нам грантополучатели, которые, наверное, большую часть вот этой суммы и получают. И именно поэтому цифра такая огромная. Либо, поскольку есть организации, которые получают гигантские деньги, и мы про них не знаем, то, наверное, эти организации не правозащитные. То есть это некие НКО, действительно. Но у нас НКО есть очень-очень разные. Есть организации, которые зарегистрированы в форме НКО, которые работают над выполнением каких-то межгосударственных программ с участием РФ. Например, насколько я знаю, существует НКО по переработке и утилизации ядерных отходов. Я не знаю: либо это техническая ошибка органа, который предоставлял эти сведения президенту. И президент, введенный в заблуждение, невольно распространил, таким образом, недостоверную информацию. Либо это сделано сознательно, либо еще как-то. Но в любой случае получилось так, что общественности предъявлены цифры, которые абсолютно не отражают реальную ситуацию.

«СП»: — А какая она реальная ситуация?

—  Если брать «Мемориал» или нашу организацию, у нас, действительно, годовой бюджет может быть 20−30 млн. Но таких организаций наберется не больше пяти в правозащитном секторе. И мы все друг друга знаем. И все прекрасно представляем, на что эти деньги тратятся, и какой деятельностью организация занимается. И вдруг выясняется, что у нас-то, оказывается, вот таких организаций то ли больше 600, то ли, как мы и предполагаем, существует несколько организаций, которые действительно получают миллиарды, но про них почему-то никто не знает. Мы хотим разобраться. И хотим, чтобы общественности объяснили.

«СП»: — Вы считаете, что целью намеренного искажения фактов была публичная дискредитация именно правозащитников?

— Именно так. Мы — за максимальную открытость. Мало того, что мы ежегодно сдаем отчеты в Министерство юстиции. И там все источники получаемых нами средств указываются. Естественно, все это мы ведем в абсолютно прозрачном режиме для налоговой инспекции. Нас постоянно пасет Росфинмониторинг. И никто, в общем, по этому поводу даже не возмущается. Это, на мой взгляд, совершенно нормально. Лишь бы работать не мешали. Кроме того, во всех организациях, которые являются крупными грантополучателями, по нескольку раз в год проводятся внеплановые проверки. У нас в августе прошлого года были представители пяти ведомств — прокуратуры, Минюста, МВД, ФСБ, еще кто-то был. Сделали замечание, что у нас эмблема не зарегистрирована. Мы устранили, зарегистрировали, сделали патент на экспертизу. И полугода не прошло, опять приходят: дайте нам опять устав, свидетельство о государственной регистрации, вот это и это, все движения по счетам за три года, все приходы, все расходы. За последние три года. Зачем? Если проверяют каждый год по два раза. Говорят: «Нам такое задание сверху поступило». Вот сейчас опять им несколько пудов документов готовим. Действительно, счет идет на пуды. А все это результата риторики, которая раздается из уст первых лиц государства. Путин вроде бы искренне удивился в интервью и признался, что даже не знал, оказывается, какие там огромные деньги крутятся. Подтекст нашего обращения именно такой: господин президент, мы тоже не знали. Более того, мы не знаем до сих пор. Может быть, вы нам разъясните, или те люди, которые вам это рассказали.

«СП»: — У президента будет возможность ознакомиться с вашим письмом? Когда вы ждете реакции и, собственно, какой?

— Письмо передано в администрацию президента. Я так полагаю, его, наверное, с ним ознакомят, поскольку оно ему адресовано. Там все-таки больше полусотни стоит подписей руководителей различных общественных организаций. Я думаю, что мы какой-то ответ получим. В противном случае, будет совсем странно: нас упрекают в некой непрозрачности и призывают к прозрачности. Мы делаем все, чтобы эту прозрачность обеспечить, а нам предъявляют претензии, которые не готовы аргументировать и пояснить. Ни нам, ни обществу…

«СП»: — Не опасаетесь, что ваше письмо станет просто еще одним раздражителем для власти?

— У нас миссия такая — раздражать власть. Никуда от этого не денешься. На самом деле, мы же все всё понимаем. Мы понимаем, откуда ветер дует, мы понимаем, откуда взялся этот «агентский закон». В чем суть этого закона. И дело-то совсем не в тех, проверках, которые предусмотрены для иностранных агентов. Дело в том, что на нас пытаются наклеить ярлык, который, я, например, считаю обидным. Я не хочу называться «иностранным агентом», я им не являюсь. И дело совсем не в том — занимается кто-то политикой, не занимается. Человек, который занимается политикой, в общем, вовсе необязательно является иностранным агентом. Мы понимаем, что на самом деле ведь не о прозрачности беспокоятся наши депутаты и чиновники,…не о суверенитете страны они беспокоятся. Они реагируют на критику, которую слышат с нашей страны. Они прекрасно понимают, что очень много критики, в том числе той, которая озвучивается в средствах массовой информации, она изначально появляется в недрах некоммерческих организаций, прежде всего, правозащитных. И чем больше последнее время наши чиновники и наши депутаты творят всяких безобразий и совершенно откровенных нарушений собственного законодательства, законодательства собственной страны, тем больше, естественно, раздается критики. Причем критики справедливой, которую они, по сути, никак контраргументировать, опровергнуть не могут. Вот они реагируют — они контратакуют те организации, от которых эта критика раздается.

«СП»: — Такое впечатление, что «закручивание гаек» идет по всем направлениям: «болотное дело» обрастает новыми фигурантами, ассоциацию «Голос» фактически выселили из московского офиса, Навальному, такое впечатление, уже подготовили камеру, НКО замучили прокурорскими и налоговыми проверками. Что вообще происходит? Почему власть себя так ведет? Ведь вряд ли, наверное, можно серьезно говорить, что у нас такая уж сильная оппозиция, и она опасна для власти…

— Я могу только высказать предположение. Просто власть почувствовала себя достаточно независимой, как от граждан, так и от международного сообщества. Если десять лет назад у нас власти все-таки с оглядкой действовали, то сейчас в силу разных причин и президент, и высшее чиновничество посчитали, видимо, что нашим людям (большинству) глубоко на все наплевать. То есть 60−70% населения встроились в систему и будут при любом раскладе, чтобы не делали чиновники внутри страны, кричать «Россия! Вперед!». Власть больше не боится ни выборов, ни какой-то критики или санкций со стороны международного сообщества. Ну а собственные законы… что ж? Их можно переделываться, как угодно

«СП»: — Но международное сообщество тоже, надо сказать, довольно слабо реагирует. Мы что, уходим опять в глухую изоляцию?

— Дело не том, что наша страна уходит в изоляцию. А в том, что этот самый пресловутый Запад, по крайней мере, западные политики — те, к кому наше правительство, наши чиновники могли бы прислушаться — они просто перестали реагировать. Более того, на самом деле то, что происходит в России — вот это скатывание в какие-то очень нехорошие страшные времена, в новое средневековье — это происходит при попустительстве Запада. Путин никогда бы не рискнул вот так травить гражданское общество, если бы он не был уверен, что ему это сойдет с рук. Если бы он не был уверен в том, что нефть все равно будет продаваться. Вот это углеводородное благополучие, которое обеспечивается Россией в Европе, оно для Европы оказалось гораздо важнее, по крайней мере, у Путина откуда-то появилась такая уверенность. Я думаю, что она обоснована чем-то. То есть, видимо, какие-то определенные гарантии он от лидеров ведущих западных стран получил.

«СП»: — А протестное движение просто «слили»?

— Здесь все сложно. Я не хочу никого обидеть, я понимаю, что нужно каким-то образом стараться, чтобы оно развивалось в нормальную сторону. Но, на мой взгляд, оно изначально смертельно больно. В нынешнем виде оппозиционное движение, к великому сожалению, обречено, потому что состоит из слишком разных сил.

Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков в свою очередь заявил Интерфаксу, что Путин пока не видел обращение представителей НКО и знает о нем только от журналистов. При этом он намерен изучить его после возвращения из рабочей поездки.

Между тем, у одного из «подписантов» — Ассоциации «Голос» — уже начались неприятности. Несколько дней назад Минюст подал на ассоциацию в суд, обвинив ее руководство в нарушении нового закона об НКО — «иностранных агентах». А накануне стало известно, что организацию выселяют из столичного офиса — арендатор решил досрочно расторгнуть с ней договор.