Постмодерн убивает

Жестокий поступок американских чеченцев братьев Царнаевых всколыхнул весь мир. Много внимания уделяется «практической» канве событий, непосредственным причинам, толкнувшим братьев на теракт.

Но необходимо делать и концептуальные выводы, анализировать ситуацию на «общем уровне». Тем более что эмигранты в первом поколении нередко превосходили в США по уровню лояльности и социального оптимизма коренных американцев. Сказывались сравнительно комфортные условия жизни на новом месте. Которые подкреплялись идеологией «американской мечты». Идеалами равных возможностей для всех. Того, что для достойного и талантливого человека нет никаких преград.

Так что же случилось с Америкой и мигрантами? Начнём немного издалека.

Америка — это архетипическая часть Большого Запада. И на неё распространяется всё то, что распространяется на Запад в целом. В том числе — и в отношении представителей незападных культур.

В период развитого модерна (XVIII-XIX вв.) европейцы жестко доминировали надо всем миром. Конечно, это доминирование было во многом экономическим и чисто силовым. Но не только. Оно было и духовным, идейным. «Белым сахибам» стремились подражать, быть такими, как они. Могущественными, богатыми, мудрыми. Умеющими быть и безжалостными, и милосердными. В период Великой Французской революции один из южноиндийских раджей объявил себя республиканцем и гражданином. На англо-американский манер пытался реформировать своё общество один из величайших вождей североамериканских индейцев — чероки. А с какой охотой присоединялись к российской имперской элите аристократы покорённых народов! Громадные массы людей принимали из рук белых миссионеров христианство.

В период позднего модерна (начало — середина XX века) местные незападные элиты уже усвоили немало из европейского наследия. Перестали смотреть в рот белым. И стали примериваться, как бы «приложить» своих господ и учителей. Демократизировавшиеся «экс-сахибы» и тут сыграли традиционную роль менторов. Они успешно предложили для борьбы с собой такие ноу-хау собственной разработки, как развитый этнический национализм и социализм. Взывающие к объективной необходимости национального возрождения и социальной справедливости. И свободолюбивые незападные люди вновь с охотой пошли за ними. Фактически под европейскими знамёнами освободившиеся неевропейцы сделали очень многое. Взять хотя бы рывок Китая и Вьетнама, героических и романтичных латиноамериканских социалистов. Советский Союз был наставником и светочем для миллионов неевропейцев.

Теперь на Западе поздний постмодерн. Который знаменуются полной потерей духовной силы и духовной привлекательности. Ползучей потерей уважения к себе. И полной потерей способности внушать уважение представителям незападных культур. Запад стал «рациональным». Он больше не предлагает никаких идеалов улучшения и спасения общества. Мировой владыка и властитель умов превратился в продавца супермаркета.

Он предлагает только всевозможные удобства и гаджеты. И идеологическую доктрину, что суть жизни и состоит в использовании удобств и гаджетов. Как можно в большем количестве и как можно более дорогих. И это и есть счастье. А в общем, человек может жить как хочет. Лишь бы исправно потреблял. Толерантность, политкорректность и весь современный либерализм существует для обеспечения этой, прежде всего, экономической системы. С одной стороны, заманить в эту систему. А с другой — изолировать от всего остального (любой серьёзной и сложной духовности, например). Чтоб от гаджетов не отвлекала. То же самое, семья, «традиционные» привязанности. Геи, вон, чаще в кафе ходят. И оставляют там больше. А всевозможных заведений более чем достаточно. Значит, надо геев побольше. Чтоб было кому ходить.

Просто при постмодерне экономика «съела» все остальные сферы общества. Превратила, в частности, культуру и идеологию в карго — культ. А западное общество — в тоталитарную секту отморозков, обслуживающих нужды экономики. О чем-то другом им и помышлять-то не положено.

Незападные люди тоже непротив иметь гаджеты, машины и ходить по ресторанам. Но вот в поисках смыслов они обращаются отнюдь не в сторону Западной мысли. Понимают, что не хлебом единым… Тем более, что хлеба одинаково много для всех не бывает.

«Падение в США престижа всего европейского наглядно показывает эволюция религиозности афроамериканцев. Некоторые виды протестантизма стали полноценной национальной религией чернокожих. Блистал «чёрный» баптизм, Мартин Лютер Кинг под христианскими лозунгами боролся за гражданские права. Теперь для чернокожего крайне модно быть мусульманином).

А братья Царнаевы сначала пытались «играть по правилам». Видимо, повелись на агитки про «равные возможности для всех» и «американскую мечту». Старший, по крайней мере. Хотел войти в спортивную элиту величайшей в мире страны.

Но оказалось, что сильно много кто хочет. Например, всевозможные «местные» негры и латиносы. Которые тоже больше «по линии спорта». Но которые тут давно, и у которых лобби в Америке не в пример чеченскому. И условия для тренировки лучше создадут. И во время боя засудят запросто «не своего человека». Словом, местные диаспоры успешно сделали то, что соотечественники братьев сделали в России. (Быть может, старший Царнаев пострадал не от этого. Но, зная ситуацию изнутри, мог оправдывать этим свои неудачи.).

К тому же простодушные джигиты не учли некоторых принципиальных моментов. Агитка о «равных условиях» и «подъёме из низов» фактически превратилась в пустые слова. Низы в своей массе давно решили «слить». Потому что элита и средний класс совершенно не хотят конкуренции. Поэтому низам льстят и их развращают. Социальными подачками и халявой в «общедоступной» школе. Бесплатным хлебом и доступными зрелищами. Их спаивают, наркотизирую и дебилизируют. Это касается всех современных западных людей. Но самых «простых» — особенно.

В один прекрасный момент братья Царнаевы поняли. Или почувствовали. Что их желание соответствовать местному «алгоритму успеха» просто смешно. Что «американские идеалы» уже просто пустое, ничего не значащее словоблудие. Что реально обществу нужно, чтобы они были тихо спивающимися овощами. В лучшем случае — мелкими клерками. И что, самое главное, никакой альтернативы этому обману современный Запад не предлагает.

Закономерным оказалось желание решительных чеченцев найти альтернативу всему этому. И, по горскому обычаю, отомстить за обман.

Как уже говорилось, современный Запад ничего такого предложить не может. Особенно выходцу из «чужой» среды.

Остался радикальный ислам — «своя» религия. Но, главное — предлагающая ясно сформулированную альтернативу и жестокую месть.

(В поступке братьев проявились и установки современного чеченского национального характера. Это повышенные запросы и радикализм в их реализации. Готовность ради них жертвовать и другими, и сами собой. Готовность не стоять за ценой. И неготовность считаться с кем-то или чем-то кроме себя.

Это очень многое даёт чеченцам. Сделало их известным и успешным народом. Но и принесло им огромные страдания. В будущем чеченцы могут добиться ещё большего. Но и получить и более жесткий «ассиметричный» ответ от всех остальных. С кем чеченцы считаться не готовы. А это может печально сказаться на судьбе небольшого народа…).

***

Радикальный ислам предложил реально альтернативный путь жизни, самоутверждения и самореализации. Это и совершенно иной социум со своей особой экономикой и политикой. Совершенно особым социальным укладом. Вобравшим в себя «дистиллированную» традиционность и патриархальность. Очищенную от всего слишком национального. Но находящую отклик у самых разных ревнителей традиционного образа жизни. Происходящих из разных народов.

Отдельному человеку в исламизме даны действительно альтернативные пути самоутверждения и самореализации. Яркие и по-своему притягательные. Но основанные на абсолютно других ценностях. Здесь самоутверждение достигается через самоотрицание, самоуничтожение. На этом пути человек теряет свою индивидуальность. А не реализовывает её. Вместе с ней теряет свои индивидуальные слабости и пороки. Становясь идеальным воином — шахидом. Неотличимым ото всех остальных. Обычный человек сравнительно легко и совершенно «законно» становится блаженным воплощением идеала. Великим и совершенным. Взамен он отказывается от всего своего, индивидуального и личного. Вплоть до самой жизни.

И кому какое дело, был ли шахид богат, на какой курорт ездил. Какой у него был айфон и какая машина. Он и без этого лучше всех. По крайней мере, теоретически.

В этой связи показателен и другой, «мирный» пример. Женщина, одетая по самым строгим мусульманским канонам. У такой женщины тоже нет каких-то особых, индивидуальных качеств. Такая одежда должна превратить её в архетипическую Благочестивую Мусульманку. Лишенную индивидуальности. И вместе с ней — пороков, слабостей, недостатков. Строгая чёрная ткань одинаково скрывает и нищенку, и королеву. Пред Аллахом равны все. И топ-модели с кривоногими и конопатыми. И дочь шейха с дочерью пастуха.

Такое вот самоутверждение. Альтернативное и культу потребления, и индивидуализму. Хотя по своему тоже нелепое и человеконенавистническое. По крайней мере, на взгляд европейца.

Психологические же установки нашего общества упёрлись в тупик. Всеобщее желание быть свободными и особенными привели к кошмарному одиночеству и отсутствию востребованности со стороны других людей. Это привело к фактическому распаду общества. Которое больше не способно к самоорганизации и поддержанию своего существования. Люди Запада больше не могут ни транслировать свою идентичность. Ни элементарно продолжать свой род.

К тому же экономика стала демонстрировать свою несостоятельность. Несмотря на тотальное подчинение себе всех сфер общества. А не будет высокого уровня благосостояния — и карго — секта рассыплется как карточный домик. И вместе с нею — всё общество. Ведь других основ у него не осталось.

Культурологическая причина дикого поступка братьев Царнаевых — это тотальный, системный тупик, в котором оказался Запад. Который, к тому же, не имеет внутренних альтернатив и возможностей выхода из тупика.

Отсутствие внутренней альтернативы — гораздо хуже самого тупика. Вот почему таким светочем для многих стал Уго Чавес. Лидер периферийной страны, принадлежность которой к Большому Западу достаточно сомнительна. Причём незападность боливарианского социализма, так же находится под вопросом. Много аналогий с подобными европейскими проектами. Но всё же есть борьба с «мейнстримом» и декларируемая альтернативность. И это воодушевляет. Тем более что «мейнстрим» занят самопожиранием. Которое приближается к «победному концу».

Россия — неотъемлемая часть Большого Запада. И у нас те же самые проблемы. И более того. Наш постмодерн — едва ли не самый уродливый, жестокий на Земле. Который только разжигает желания. Но не в силах их удовлетворить. К тому же наш постмодерн пожирает самого себя ещё быстрее, чем на Западе в узком смысле слова.

В этом есть свои опасности и свои дополнительные плюсы.

С одной стороны, быстрое и полное уничтожение цивилизованного уклада жизни может легко привести к уничтожению русских. Отчасти физическому, отчасти социокультурному. Как и все западные люди, русские очень зависимы от современной цивилизации. Но имеют меньше ресурсов (прежде всего — социальных и организационных) для её сохранения. И на место русских очень быстро придут другие народы, более приспособленные к неофеодальному укладу жизни. Который может воцариться в России быстрее и полнее, чем на остальном Западе.

С другой стороны, в сравнительно жестоких и некомфортных условиях России русским будет проще самим повернуться лицом к неофеодализму и неотрадиционализму. Быстрей приспособиться к новым условиям. И создать свой собственный вариант неофеодализма. Недаром среди молодых и образованных русских сравнительно высокой популярностью пользуются различные не — и антилиберальные идеи.

Дело не в том, что мы такие духовные и консервативные. Просто постмодерновый западный либерализм у нас работал по- своему. С максимальными недостатками. И по возможности минимальными преференциями для людей.

Неизвестно, какой сценарий, негативный или позитивный, у нас осуществится на практике. Очень многое зависит от привходящих политических событий, «сильных личностей» и т. д.

А братья Царнаевы невольно устроили то, что в гуманитарных науках бывает крайне редко. Они устроили (и отнюдь не в лабораторных условиях) показательный эксперимент. Который жестко и наглядно продемонстрировал правоту одной из групп учёных-обществоведов. Обществоведов «оппозиционных», прямо говорящих о том, что происходит в обществах Большого Запада. Который бодро спешит к своему краху.