Франция без гламура-4

(Продолжение. Предыдущие части здесь, здесь и здесь).

Несколько лет назад совместно со специалистами по стоматологической имплантологии я готовил в Одессе учебник для студентов. В нем был такой кусок:

«Эмигранты… С этой категорией работать сложно, так как вопреки создаваемой ими легенде про то, что „они все там хорошо устроились“, эмигранты зачастую весьма бедны по западным меркам. Они пытаются сэкономить деньги… Предпочтительнее, если все стадии имплантации и протезирования проводятся в одной и той же клинике. Однако зачастую эмигранты (в противоположность иностранцам) стремятся сделать, например, операцию в Украине, а протезирование у себя: „потому что у меня там есть знакомые“. Или наоборот. Если врач поддаётся на их настойчивые просьбы, то это может привести к негативным последствиям».

Стоял вопрос, оставить эту фразу в книге, или убрать. Один из соавторов, доцент медицинского института, просто взвыл:

— А-а-а! Оставить! Совсем уже они задолбали!

Показательная мелочь, которая приоткрывает завесу тайны, окутывающей жизнь большинства эмигрантов. Правды, которую они так не любят рассказывать о себе. Восполню этот пробел.

Как «наши» обосновывались в Европе в 90-е годы и позже?

Прибытие

Первый вариант — просроченная туристическая виза.

Второй — нелегальное пересечение границы. В 90-х были следующие маршруты. Польско-германская граница — ночью где-то перейти через реку. Македония — через горы на Грецию. Из Сербии, заплатив проводнику, через Хорватию и Словению в Италию. Менялись «засвеченные» загранпаспорта с просроченной визой, а за небольшую взятку ОВИРы меняли одну букву в фамилии и/или имени в новом паспорте.

Жилье

Первый вариант — ночлежки для бездомных. Вечером приходишь, ночуешь, в восемь утра с вещами — на выход. На следующий вечер повторяется то же, если будут свободные места.

Второй, самый популярный — аренда дешёвых квартир, в основном в эмигрантских кварталах, у выходцев из Марокко. Ночуют обычно группами вповалку на полу, деля арендную плату на всех.

Питание

Тут без вариантов — бесплатные харчевни для нищих. Русские за границей очень хорошо знают их адреса. Знают, и где кормят лучше. Так, в Брюсселе «наши» в своё время особенно уважали бесплатную харчевню монахинь из ордена матери Терезы.

Первый шаг за границей: «сдаться». Под этим понимается, что нужно подать письменное прошение о политическом убежище. Я в своё время в Брюсселе был, кажется, единственный из «наших», который никогда не «сдавался». Это воспринималось с огромным удивлением. Четверть века назад «убежище» давали запросто всем попавшим на Запад «жертвам тоталитаризма». Вместе с пособием. А в Германии даже дарили квартиры. С годами получить убежище становилось всё сложнее и сложнее. Но не безнадёжно. «Наши» стали настоящими экспертами по придумыванию виртуозных историй для суда, где будет решаться их дело, используя помощь бесплатных юристов, которые есть для этих целей на Западе. В Нидерландах очень подходило заявление, что ты гомосексуалист, а на родине тебя преследуют гомофобы. Разумеется, это надо было доказать на суде.

Но долгая, в несколько месяцев, процедура рассмотрения заявки на убежище, давала право законного пребывания на территории страны. После чего можно было просто перейти на нелегальное положение. Я знал таких, которые жили подобным образом годами. А кое-кто из «наших» пребывает в таком состоянии уже два десятилетия. Чуть сложнее в Германии, где налажен реальный контроль со стороны властей.

Работа

Для нелегала есть только черный рынок рабочей силы, ярмарка рабов-иностранцев. Выглядит это так: на всем известном пятачке останавливаются легковые машины. После короткого объяснения с хозяином, обычно — местным арабом или турком, кто-то из толпы туда садится. Полиция делает вид, что ничего не замечает. Вмешивается только тогда, когда соседи и конкуренты по бизнесу, возмущённые конкуренцией, пишут донос.

Кто постарше, иногда имеют специальность и какой-то опыт работы. Важны навыки паркетчиков, каменщиков, сантехников. И особенно — специалистов по укладке облицовочной плитки и гипса. Но наши эмигранты пользуются репутацией бракоделов. Взявшись класть плитку или гипс, зачастую кладут их вкривь и вкось. Иногда, наученные горьким опытом, наниматели начинают с объяснений. Медленно, чеканя каждое слово, заглядывая в глаза, они повторяют вновь и вновь окружившей их толкающейся толпе, которая пытается понять французский язык:

— Я предупреждаю сразу, что если будет сделано плохо, вы не получите ничего. Вы хорошо меня поняли? Ничего! Повторяю ещё раз…

Молодежь, успешно закончившая средние школы ныне независимых государств на территории бывшего СССР, иногда не в состоянии толком читать и писать на родном языке. Не говоря уже о русском или французском. Мало кто знает, даже проживая за границей годами, больше двухсот разговорных французских слов. У большинства нет никаких строительных навыков, они надеются только на роль чернорабочих и грузчиков. И — о райская мечта для всех, вершина надежд и блаженных снов! — место ночного сторожа на вилле.

О нелегалах из арабских стран и Турции. Все они здоровые, трезвые — бездельники остались дома. Все очень хотят работать. Я трудился с такими в одной бригаде. Первое ощущение, что они сошли с ума. Никаких перекуров. Передвигаются почти бегом. В туалет — бегом, будто их кипятком ошпарили. Готовы ли в подобном ритме работать наши соотечественники? Очень редко. Понятно, что если хозяин захочет нанять под тяжёлую работу нелегала, то он предпочтёт взять турка или араба. Но не русского.

Сцена из жизни, как я сам в своё время работал. Приехал турок на «мерседесе»: «Требуется четыре человека для разгрузки грузовика». Огромная обезумевшая толпа «наших» с визгом, дико толкая друг друга локтями, лезет в автомобиль. Турок сначала выгнал, как собак, всех наглецов, первыми ворвавшихся в машину. Затем выбрал из толпы, кто ему показался покрепче и надёжнее, в том числе меня, как хорошо знающего французский, и увёз на склад, где уже стоял только что прибывший из его Турции тяжёлый грузовик с импортом. Пять часов работы, со всеми нами честно расплатились, с почасовой оплатой: «Будьте здоровы». Все очень довольны — сегодня подвернулась огромная удача.

Иногда на чёрный рынок труда приезжают местные гомосексуалисты. Такса — 70−200 евро. Плюс сытный обед у него дома. Мне один из «наших» поясняет:

— Разброс в цене определяется уровнем услуг. Если просто подставить задницу, то оплата по минимуму. Если же обслужить его так… и так… и так… и так… (объяснения сопровождались обильной красноречивой жестикуляцией) то можно получить и по максимуму.

Типичная ситуация. Пятеро «наших» арендуют комнату. Одному из них повезло, и он немного заработал. Однажды утром встаёт — денег нет. Загадка в духе Агаты Кристи: кто именно из четверых соотечественников вор?

Ещё одна исключительно типичная, просто классическая ситуация. «Наш» заходит в супермаркет, открывает бутылку пива и пьёт, скрываясь за стойками. Никто не обвинит, что украл — за пределы кассового аппарата он её не вынес.

Грабеж — невыдуманная история. Ночью грузовиком выбили витрину ювелирного магазина. Взвыла сирена, но «наши» быстро схватили золотые украшения и убежали.

Убийство — тоже невыдуманная история. Строительную бригаду нанял какой-то араб. Сначала платил ежедневно, потом пошли задержки. Затем вообще не заплатил, кажется, за две недели. Подстерегли, слегка побили — он всё равно не расплатился — денег не было. Подстерегли второй раз. Били уже страшно. Когда узнали через друзей, что тот скончался от побоев, срочно уехали обратно через границу.

О женщинах

Интересная особенность психологии. На почве постоянной подавленности, отсутствия денег, работы и перспектив возникает мрачный стресс, который начисто подавляет половое желание. Ни одной улыбки в сторону местных женщин и девушек, ни одного намёка, ни одного похабного анекдота на их счёт. И это в толпе мужиков, стоящей на рынке труда и оставивших семьи дома! Никаких шуточек по поводу чьих-то красивых ножек! Если и заходит разговор о местных жительницах, то только в смысле потенциальной возможности фиктивного брака. Временами у меня возникало ощущение, что я общался с кастратами.

Если послушать наших женщин, то они все там «сидят нянями с детьми». Или со стариками ухаживают. Ага, с детьми, стариками… В Москве состоятельные москвички доверят своих малых детей или престарелых отцов цыганкам из Молдавии? А таджичкам? Тайные источники доходов «наших женщин» там совершенно иные, нетрудно догадаться, какие.

Ещё одна легенда: «вышла замуж за предпринимателя». Это, как ни странно, ближе к действительности. Как это выглядит на самом деле? Есть предприниматель — араб-нелегал в Париже, который каждый день раскладывает на толкучем рынке свою раскладушку, куда он каждое утро раскладывает мелкое барахло для продажи. Вырученные небольшие деньги отправляет через" Вестерн Юнион" настоящей семье в Марокко, в глухой аул. Тем временем пристраивает у себя в коморке нашу кралю. Бесплатно, чтобы «поджениться». И чтобы ему картошку и чай варила. Не исключён и вариант, что в этой норе она живёт не с одним, а с несколькими такими «предпринимателями».

О гоноре

«Наши» красуются друг перед другом на чёрном рынке труда шикарными чёрными кожаными плащами и ботинками, хотя на поисках строительных работ больше были бы к лицу спецовки. Но главный кайф для них заключается в том, чтобы вернуться домой и там вальяжно покрасоваться и «повыпендриваться» в родном городе перед одноклассниками, родственниками и друзьями: «Как мы там все хорошо устроились: программистами, нянями, и прочее». Но наши стоматологи-имплантологи карманом своим измерили их низкую платежеспособность и могут объективно сравнить её с таковой у настоящих иностранцев из тех же стран.

Но для тех, кто получил «право убежища», нельзя возвращаться домой так, чтобы остались следы в форме штампов о пересечении границы. Так можно лишиться всех благ. Поэтому эмигранты из Белоруссии делают крюк через Россию или Украину. И наоборот, при пересечении границ СНГ используя внутренний паспорт.

Но с годами некоторые из «наших» постепенно адаптировались. Вот свежий рассказ тех из них, кто обосновался в Баварии — самом благополучном регионе самой благополучной страны Европы — правдами и неправдами получившие немецкое гражданство и право на законную работу:

— Если кто не ленив, то работа в Баварии есть. Но многие предпочитают сидеть на «социалке». Для мужчин, например, здесь есть сборочный конвейер автомобильного концерна BMW. Для женщин — места продавщиц. И даже выше можно пробиться, вплоть до инженера.

В последний приезд в Париж я обратил внимание на то, как адаптировались к французской жизни чернокожие выходцы из тропической Африки. Ещё в 90-х годах их было сравнительно немного. Я видел массы их в центре по приёму беженцев в Брюсселе — маленькие, худые, какие-то жалкие. Как быстро всё изменилось! То, что образование в их странах, в отличие от арабского мира, изначально было только французским и они знают язык в полном объёме, дало им колоссальное преимущество в этой стране перед арабами и даже турками. Хотя ещё недавно всё было наоборот. Сегодня они работают там на самых престижных работах. Например, в охране Версаля, в том числе на уровне руководства. Видел даже мулата — экскурсовода по музею Консьержи, показывающего туристам камеру, где находилась бывшая королева Мария Антуанетта перед казнью.

А как же русские? Они всё так же питаются в бесплатных харчевнях, общаются только со своими, знают язык, годы спустя, на уровне двухсот разговорных слов, клянчат деньги у благодушных падре по католическим костёлам. И так же тайком пьют ворованное пиво в супермаркетах и нагло ездят бесплатно в поездах на юг, на море. Какой штраф может взять контролёр с бомжа? И всё вздыхают по почти несбыточной мечте — работе ночным сторожем. А лучшие из лучших работают в Баварии работягами на заводе, «и даже выше».

Русские в Европе попали на самое дно европейского общества. Ниже их только румынские цыгане. И только наезжая обратно в Россию и СНГ, «наши» гордо ходят здесь петухами…