Почему у русских не получилось

В начале лета Михаил Хазин писал, что из-за ослабления позиций «либерального» крыла российской властной элиты следует ожидать создания третьего (а точнее, нового второго) центра силы — в качестве противовеса чересчур усилившимся «силовикам». Возможно, таким центром станут условные «патриоты» в диапазоне от левых государственников до русских националистов.

Это был сладостный прогноз. Жаль только, что сбылся наоборот. Это часто случается с прогнозами, сделанными по принципу «Вот бы хорошо было».

Во-первых, либеральное крыло показало, что, если оно где и ослабло, то никак не за спиной нашего Президента. А во-вторых, общественно-политическому движению «Новая сила», претендовавшему на роль наиболее умеренной, конструктивной, консервативной, просвещённой и не замешанной в шашнях с господином Белковским партии русских националистов, было отказано в регистрации. Нет такой партии. Слушайте ваши «Валенки».

В общем, это неудивительно. Русский национализм всегда был пугалом для властей. Интересно другое: точно так же, в качестве пугала, его воспринимает и общество. Причём, как в негативном («да ну их»), так и в позитивном («так держать!»)смысле.

Сотрудничая с сайтом «Русская платформа», я заметил: сообщения о том, что мигранты или кавказцы опять кого-то где-то убили, изнасиловали, ограбили, собирают сотни плюсиков «в контакте» и десятки сочувственных откликов. А если там будет написано про тарифы ЖКХ, про жилищную программу, медицину, образование или вовсе какую-нибудь «культуру» — то извините. Это не интересно сочувствующей националистам публике. Русский национализм не для этого нужен.

Он нужен для нагнетания страстей. Причём, нужен как власти, так и мыслящему себя оппозиционно настроенным обществу. А если обществу и власти нужно одного и того же, о какой же «оппозиции» может идти речь?

Лидер «Новой силы» Валерий Соловей часто говорит о том, что обществу сегодня навязывается «ложная повестка дня». Вместо того, чтобы думать о проблемах, которые реально затрагивают всех людей, нас заставляют думать о ерунде, например, о правах гомосексуалистов. Однако не являются ли проблема миграции и проблема Кавказа, подаваемые в истеричном апокалипсическом ключе, продолжением этой «ложной повестки»?

Ладно, допустим, не являются. Допустим, это проблемы важные, хоть и не главные. (Всё-таки, с ростом цен или недоступностью медицинского обслуживания мы сталкиваемся чаще, чем с бесчинствами кавказцев или мигрантов.) Но тут националисты, старающиеся отвечать «экстремальным» запросам своей аудитории, попадают в другую ловушку. А именно: критикуя плохое, невозможно добиваться хорошего. А раз ты не добиваешься хорошего, зачем ты ужен?

Поясню. Работал я однажды (чуть не написал «служил») литературным критиком. Писал про книги. Были у меня, естественно, свои взгляды на то, что в литературе хорошо, а что плохо, какая она нужна людям, а какая, наоборот, вредна. И что примечательно, взгляды эти целиком совпадали с точкой зрения моего газетного начальства. Казалось бы, вот идеальные условия для работы! Действуй — помогай хорошему, приноси пользу!.. Не тут-то было.

Ведь в литературе, как и в жизни, полезного мало, бесполезного много. Плохое на виду, хорошее где-то сбоку. А начальство следит за тем, чтобы статьи актуальными были, чтобы в них писались о том, что на виду. И вот хочу я, допустим, написать о замечательном, но мало кому известном писателе Владимире Клевцове, а мне говорят: «А раздербань-ка ты, дружище новую книжку Быкова! Раздербань Акунина! Раздербань Улицкую!» Так и дербанил всю дорогу. Да только тем, кто хотел бы прочесть что-нибудь хорошее, какая от этого польза?

Вот в эту ловушку и попадают националисты. «Так жить нельзя» — понятно. А как можно? С другой стороны, перестанешь говорить о том, как нельзя, — из тренда выпадешь…

Но дело не только в этом. Когда критик перестаёт ругать, он по определению перестаёт быть критиком. Когда русский националист перестаёт кричать «русских людей обижают», он перестаёт быть русским националистом и становится непонятно кем. Ведь обуздание коррупции или социальные программы нужны не только русским, они нужны всем. Чтобы говорить об этом, вовсе не обязательно быть русским националистом.

Главная проблема состоит в том, что русским в России нужно то, что нужно всем. Ничего своего особенного, отдельного от других им не нужно. Ни национальных школ, ни национальных издательств, ни национальной Академии наук, ни «права на отделение», с которого национальный суверенитет начинается. Нечего отделять. Ведь у русских в России нет даже своей земли — вся общая. А у чеченцев есть, и у татар есть, и у якутов… Вот и выходит, что главная проблема русского националиста в том, что русские не якуты. «Широка Россия, я бы сузил».

Но такой подход весьма немногих устраивает. Скажем, если выделить в отдельную Русскую республику несколько России, и установить на её территории преференции в отношении русского населения, ну хотя бы программу поддержки семьи, как к этому отнесутся жители других краёв и областей? «Завидовать будут?» А с какой стати они должны завидовать?

До сих пор в русские «принимали» — за заслуги перед отечеством (русские мореплаватели Беринг и Крузенштерн, русские полководцы Багратион и Барклай де Толли, русские аристократы Юсуповы — и так далее), но никогда ещё не было такого, чтобы исключали из русских…

Чтобы русский народ почувствовал себя народом-националистом, ему нужно почувствовать себя народом без государства, но при этом не перестать ощущать себя народом. Возможно ли это?

Впрочем, в том, что государство сделает для этого всё от него зависящее, я уверен.

Фото: Максим Блинов/ РИА Новости