Россия на пути к химере

«Хамство и невежество, бескультурье и агрессия, дикие средневековые выходки отдельных дагестанцев за пределами региона позорят республику», — обрушился на своих соплеменников и.о. президента Дагестана Рамазан Абдулатипов. Поводом для столь гневной воскресной отповеди стало недавнее нападение выходцев из республики на депутата Госдумы Романа Худякова. Абдулатипов напомнил, что народ Дагестана имеет богатейшую культуру и высоконравственные традиции. Он призвал местных чиновников разработать программу по духовно-нравственному воспитанию молодёжи. В том числе Абдулатипов хочет приобщить её к ценностям классической русской и мировой культуры. Жителей Дагестана, которые «дорожат именем и памятью предков и почитают религию», глава республики призвал не проходить мимо хулиганских выходок. Неважно где они совершаются: в городах или сёлах, на дорогах или в армии, в транспорте или ночном клубе.

Трудно, однако, поверить, что с помощью Чайковского или Рахманинова можно «смягчить нравы» наиболее неумеренных любителей лезгинки. Тут, кстати, уместно вспомнить, что в начале года было много разговоров о некоем кодексе кавказской молодёжи, который должен был бы помочь горцам адаптироваться в городах Центральной России. Однако за разговорами так и не последовало никаких дел. Не случайно, часть экспертного сообщества уже открыто говорит о ментальных расхождениях между жителями некоторых кавказских республик и населением коренных русских областей, которые зашли настолько далеко, что трудно говорить о едином народе. Так ли это и можно ли действительно с помощью воздействия культуры и создания кодексов поведения решить нарастающие межэтнические противоречия?

— Вот уже два десятилетия государство практически ничего не делало для решения этой проблемы, — говорит кавказовед, политолог, руководитель аналитического бюро «AlteetCerte» Андрей Епифанцев. — На Кавказе резко усилилась клановая структуризация общества, там начали развиваться идеологически чуждые нам и вообще светскому государству как таковому религиозные течения.

В самих по себе кланах ничего плохого, на мой взгляд, нет. Но только в том случае, если они не заменяют государство. А именно это мы и наблюдаем в северокавказских республиках.

На Кавказе мы видим очень большой конфликт поколений. Молодым людям, которые воспитывались в последние два десятилетия, вдалбливалось в голову, что их народы самые лучшие, самые смелые, что во всех их бедах виноваты другие народы. И если со старшим поколением в том же Дагестане мы ещё можем находить общий язык, как-то договариваться, то с молодыми это сделать гораздо сложнее. Всех кавказцев я бы не стал грести под одну гребёнку. Есть среди них и вполне интеллигентные, комплиментарно настроенные к русским люди. Но напряжённость в межэтнических отношениях только нарастает. Обратите внимание, сообщения о стычках с кавказцами с разных концов страны идут чередой, порой даже наслаиваясь друг на друга. Раньше такого не было. Но то, что мы видим сейчас — цветочки. Настоящие проблемы могут начаться ещё лет через 10−15, когда нынешняя кавказская молодёжь, воспитанная на чувстве своего превосходства над остальными россиянами, будет управлять своими республиками.

Другая важная проблема — общее падение уровня культуры, образования. На Кавказе это заметнее, но схожие процессы имеют место по всей России. Человеку, у которого низкий образовательный ценз, очень легко вбить в голову экстремистские идеи.

Усугубляет ситуацию то, что российская политическая элита действует ради собственных интересов, которые, как правило, противоречат интересам государственным. Поэтому замалчиваются конфликты, которые имеют место в том же Дагестане. Правоохранительные органы стараются не задевать тех негодяев, которые бесчинствуют на наших улицах. Диаспоры приобрели такую силу, что даже полицейские знают — за одного задержанного кавказца тут же вступятся десятки и сотни его соплеменников. И в результате, крайними могут оказаться уже работники правоохранительных органов. Подобные примеры — сплошь и рядом. В том же Пятигорске за одну ночь сняли начальника полиции, который усмирил бесчинствующих чеченцев. Известно и так называемое «дело митинских милиционеров», которые в январе 2009 года задержали в ресторане людей, стрелявших из пистолетов в воздух с криками: «Всем боятся, чеченцы гуляют!» В результате вмешательства высокопоставленных заступников в тюрьму сели не нарушители порядка, а милиционеры.

Это всё примеры того, что члены этнических общин по определению более защищены, чем коренные жители Центральной России. Мы не можем полагаться на государство, которое не защищает рядовых граждан, но потворствует общинам и диаспорам.

«СП»: — Можно ли исправить ситуацию с помощью программ «духовно-нравственного воспитания»?

— Проблема в том, что одними заявлениями Абдулатипова это не решить. Нужно создание такой системы, при которой у нас в стране было бы реальное равноправие. А для этого необходимо глубинное преобразование всей системы государственных институтов в стране.

Почему происходят волнения, как в том же Пугачёве? Люди не верят, что государство может справедливо наказать тех из членов диаспор, кто совершил преступление. Не секрет, что существует договор с Кадыровым относительно тех же чеченцев, совершивших преступления где-то вне Чеченской республики. Они должны быть отправлены отбывать наказание на родину. И мало веры, что там они действительно сидят в тюрьме. Вот поэтому русские сами пытаются защитить себя. А если вскоре ещё и погромы начнутся? А это совершенно не исключено. Дело ещё и в том, что с каждой новой «Кондопогой» общество получает не самый лучший урок. Люди видят, что только надавив на власть, они могут решить свои проблемы. Это будет приводить к тому, что подобных бунтов у нас будет всё больше и больше.

«СП»: — Есть ли вероятность, что власть учтёт нарастающее недовольство собственных граждан и сделает какие-то выводы, попытается что-то изменить?

—  Важно, что менять и как реагировать. После «Манежки» начали создавать различные органы, тот же Совет по делам национальностей, в который я сам был приглашён. Но проблема в том, что это не структурные перемены. Такие меры «бьют по вершкам». Сейчас вот заговорили о том, что губернаторов сделают ответственными за межнациональные отношения в своём регионе. Но к чему на деле это приведёт? Скорей всего, главы субъектов федерации будут стараться приглушать имеющиеся противоречия и конфликты. И в результате болезнь и дальше будут загонять вглубь. Власть сейчас не может пойти на кардинальное решение межэтнических проблем в России. Она сама себя загнала в тупик. Представьте на минуту, что с Рамзана Кадырова, главы глубоко дотационной республики потребуют отчёта, откуда у него деньги на дорогие машины, породистых лошадей, на зоопарк… Что будет дальше? Война. И это на фоне грядущей Олимпиады, на фоне того, что внутри российского общества эта власть пользуется всё меньшей поддержкой. Поэтому она не решается на жёсткие меры в отношении трёх наиболее проблемных кавказских республик — Чечни, Дагестана и Ингушетии.

«СП»: — А в принципе ещё можно решить эту проблему или время упущено?

— Я бы не стал весь Кавказ грести под одну гребёнку. Там очень разные территории и настроения. Есть республики, например, Адыгея, где межнациональные проблемы стоят не столь остро. Но для части кавказцев, особенно молодых, характерна эксплуатация, я бы сказал, двойной идентичности. Когда они ведут себя вызывающе на улицах русских городов, они исходят из клановых ментальных установок, понимая, что чего бы они ни сделали, за них заступятся. Однако, как только они видят для себя некую реальную угрозу, с которой общины могут не справится, они тут же вспоминают о своём российском гражданстве и о том, что все мы жители одной страны. На слуху был пример со стреляющей дагестанской свадьбой, которая хотела, чтобы в Москве, так же, как и в самом Дагестане их автокортежу все уступали дорогу и никто не обгонял. Да, возможно, на Кавказе так принято и ничего особенно плохого тут нет. Но то, что они вели себя так в Москве, говорит именно о том, что они не собираются считаться с нашим менталитетом, образом жизни. А когда уже история получила широкую огласку, дагестанцы тут же начали говорить о том, что они наши сограждане. Существуют исследования, которые показывают, что для значительной части дагестанской молодёжи было бы предпочтительно жить в халифате. То есть мы видим своё будущее в одном государстве. А они — совсем в ином.

У Льва Гумилёва есть очень ёмкое определение государств, совмещающих в себе не комплиментарно относящиеся друг к другу этносы, которым очень трудно сосуществовать друг с другом. Он называл их государствами-химерами. Таковых в истории было немало. При этом возможен как быстрый распад подобного государства, так и длительный. В последнем случае малый, негосударствообразующий этнос может долгое время паразитировать на большом этносе, который при этом, естественно, слабеет, а с ним ослабляется и всё государство. И это государство может стать удобной мишенью для своих соседей. Вот у нас сейчас ситуация развивается примерно по такому сценарию.

Но всё же я думаю, что всё ещё поправимо. Не факт, что поправить можно будет через 10 лет. Но сейчас ещё есть надежда.

Опять же тут многое зависит от того, решится ли федеральная власть всерьёз наводить порядок на Кавказе, зная, что это может привести к серьёзным конфликтам. Если же мы будем продолжать замалчивать проблему, говорить, что у всех эксцессов сплошь бытовая основа (при том, что почему-то ни с татарами, ни с чукчами, ни с марийцами у нас «в быту» особых проблем нет), тогда мы будем и дальше ослаблять свою государственность, что в итоге может привести уже к полномасштабной гражданской войне и распаду России. Подобных примеров в мировой истории предостаточно: слабеющие государства начинали всячески потакать этническим окраинам. А те, взяв всё, что можно, отпадали. Вот мы сейчас идём по этому же пути.

Интересно, что, когда начиналась первая чеченская война, подавляющее большинство населения России поддерживало действия федеральных войск против боевиков. Люди готовы были на войну, лишь бы не допустить потери территориальной целостности страны. За прошедшие 18 лет ситуация изменилась почти до наоборот. Власть пошла на такие преференции для той же Чечни, что там довольны тем, что получают деньги практически ни за что. Да ещё и де-факто имеют особое положение перед законом. Они не хотят ничего менять. А вот русские на бытовом уровне уже говорят, что такая ситуация их не устраивает. И я не исключаю, что если подобная тенденция сохранится, то уже через несколько лет движение за ограничение перемещения жителей некоторых кавказских республик по России станет одним из самых мощных в стране.

— Я не думаю, что какие-то кодексы и программы воспитания смогут кардинальным образом решить эту серьёзную проблему, — говорит старший научный сотрудник Института социологии РАН Леонтий Бызов. — Даже если подобный документ появится, реально контролировать его соблюдение вне национальных республик весьма сложно. Может быть что-то смогут сделать сами дагестанские общины, в которых сильны вертикальные и горизонтальные связи. Они могут заставить членов общин хотя бы ознакомится с этим кодексом.

— Думаю, что хуже от той меры, которую предложил Абдулатипов точно не будет, — считает писатель Алексей Варламов. — Потому что несовпадение культурных, поведенческих установок у основной части населения России и приезжих из кавказских республик — налицо. И то, что руководство Дагестана это понимает — хорошо. Насколько подобный кодекс или программа помогут решить проблему сейчас сказать трудно. Хотелось бы, чтоб власти на деле продемонстрировали, что культура, которая способна сближать народы, не заброшена. Ей надо заниматься не по остаточному принципу, как сейчас. Культура должна быть в основе государственной стратегии при решении в том числе межнациональных проблем. Об этом только сейчас начинают вспоминать. Я бы сказал, что сдержанно отношусь к данной мере, понимаю, что её недостаточно, но это лучше, чем ничего.

«СП»: — Можно ли говорить, что, к примеру, чеченцы и русские не представляют единой нации?

— Если смотреть фактам в глаза, в значительной степени, как ни печально, это так. Но я понимаю, что власть этого признать не может. Она будет изо всех сил доказывать обратное. Да и представители общества по этой проблеме нередко думают одно, а говорят другое, что очень плохо.

У меня есть только надежда на то, что для самих русских подобная ситуация станет поводом извлечь определённые уроки. Нам надо, наконец, понять, что мы должны стать более волевым и сплочённым народом. Ведь дагестанцы, приезжая к нам, ведут себя ровно так, как мы им позволяем себя вести. Не думаю, что русские, приехав в Махачкалу или Грозный могли бы безнаказанно позволить себе какую-то грубость или неуважение в отношении местных жителей.

Надо понимать, что в любом случае мы не сможем отгородиться от кавказцев стеной. Я не призываю брать пример с наиболее развязных горцев, но надо вести себя в отношении с ними с большим достоинством и, может быть, иногда и проявлять жёсткость.

В любом случае, проявление терпимости к другим народам ни в коей мере не должно происходить за счёт ущемления наших традиций, нашей культуры. Необходимо, чтобы, например, к нашей религии приезжие с Кавказа относились с таким же уважением, которое они требуют от нас в отношении ислама. И я бы предложил создать не только кодекс поведения дагестанца, но и кодекс поведения русского, который учил бы нас взаимовыручке.