Опыты над физиками

Похоже, что выступления представителей научного сообщества против плана ограничения самостоятельности Российской академии наук заставляют власти сменить тактику. Как пишет Коммерсант, Владимир Путин поручил Дмитрию Медведеву рассмотреть к 1 сентября вопрос об изменении «правового статуса» 15 научных учреждений, работающих в области физических исследований. В этой связи упоминаются Объединенный институт ядерных исследований, Троицкий институт инновационных и термоядерных исследований и другие.

Обращает на себя внимание присутствие в списке на реорганизацию учреждений РАН (в частности, нижегородского Института прикладной физики). Насколько можно судить из содержания директивы, научно-исследовательским институтам предстоит пережить «враждебное» административное поглощение. Главным выгодоприобретателем этого процесса станет руководство Национального исследовательского центра «Курчатовский институт», на базе которого будет создана «новая организационно-правовая структура». Как и полагается в подобных случаях, организаторы предстоящего объединения провозглашают самые благородные цели. Планируется, что консолидация передовых исследовательских центров «под крышей» Курчатовского института позволит лучше координировать их усилия в деле «создания, модернизации и использования уникальных исследовательских установок мегакласса». Как нетрудно догадаться, речь идет об ускорителях элементарных частиц, коллайдерах и прочих исследовательских установках циклопического масштаба. В «мотивировочной части» также декларируется задача «консолидации интеллектуального потенциала и приборной базы» и организации «обмена информацией о перспективных инвестиционных проектах».

Тем временем, в научной среде разгорается громкий скандал. Многие из ученых подвергают сомнению чистоту помыслов инициаторов очередной околонаучной реформы. В первую очередь обращает на себя внимание имя главного бенефициара предстоящей реорганизации. Речь идет о директоре Курчатовского института Михаиле Ковальчуке, брата миллиардера Юрия Ковальчука, который, как предполагается, с начала 1990-х годов входит в «ближний круг» действующего «гаранта». Понятно, что лоббистские возможности такой фигуры трудно переоценить, в отличие от целесообразности намеченной реорганизации с точки зрения интересов российской науки.

Президент РАН, академик Владимир Фортов рассказал «СП», что история с объединением 15 ведущих российских физических институтов началась полгода назад, когда теперь уже бывший президент Академии Юрий Осипов и директор Курчатовского института Михаил Ковальчук подписали меморандум о сотрудничестве в сфере инфраструктуры класса «мегасайенс». Речь шла о крупных исследовательских установках. Участники меморандума договорились координировать деятельность по проведению экспериментов на этих установках, а также принимать участие в их строительстве. Однако, спустя полгода появилось распоряжение властей о создании некой единой структуры.

«СП»: — Как отреагировала РАН на эту инициативу?

— Наша позиция заключается в следующем. Существует определенная форма взаимодействия исследовательских учреждений в рамках крупных проектов. Она называется «государственная программа». С точки зрения академического сообщества такая госпрограмма лучше всегда подходит для реализации тех целей, которые предполагают проекты «мегасайенс». Для реализации положений программы создается Координационный совет, куда входят ученые. В том числе иностранные. Этот совет занимается планированием совместных исследований, осуществляет контроль над расходованием денежных средств и распределяет соответствующие ресурсы. Еще одна функция этого координирующего органа заключается в подборе кадров. При этом институты, который принимают участие в госпрограмме, по-прежнему входят в состав тех организаций, в которых всегда состояли. При этом они выполняют работы по общей программе.

«СП»: — Это более предпочтительный вариант по сравнению со «слиянием и поглощением»?

—  Дело в том, что институты, о которых идет речь, многофункциональны. Они ведут работу не только по мегаустановкам, но и по другим направлениям. В качестве примера можно привести Институт прикладной физики в Нижнем Новгороде. Они собираются строить самый крупный лазер. Но кроме того проводят великолепные работы по СВЧ электронике, конструируют генераторы СВЧ излучений, которые в том числе применяются в «термояде». Не говоря уже о том, что ученые из ИПФ РАН занимаются нелинейной физикой, изучают процессы, происходящие в океане и многими другими вопросами. В России и за рубежом накоплен большой опыт в реализации масштабных проектов.

В качестве примера можно привести космический или атомный проекты. Можно вспомнить энергетический проект ГОЭЛРО. Их объединяет колоссальный масштаб, превосходящий тот, о котором сейчас идет речь. В реализации этих проектов принимало участие большое количество институтов. И прикладных, и «почтовых ящиков», и вузов (университетов, институтов). Естественно, не оставалась в стороне и Академия наук. При этом никакого формального объединения или слияния не происходило. Потому что сегодня участники реализуют один проект, а завтра уже другой. В этом смысле организационная свобода всегда идет на пользу дела.

«СП»: — Сторонники идеи объединить физические центры РАН «под крылом» Курчатовского института в качестве примера приводят немецкое Общество Гельмгольца

— Я хорошо знаю эту структуру. И лично состою в наблюдательном совете одного из крупных центров, входящих в ее состав. Еще раз повторю, эта модель хорошо работает для моноинститутов. Скажем, если учреждение занимается только ускорителями или только лазерами на свободных электронах. Причем, об объединении речь все равно не идет. Такая структура как Общество Гельмгольца выполняет функцию прослойки между институтами. Она создана не для того, чтобы объединять. А скорее в роли «интерфейса», посредника между правительственными чиновниками и руководителями научных учреждений. Поэтому модель, которую мы предлагаем, является оптимальной.

«СП»: — То есть никакой научной целесообразности в инициативе Михаила Ковальчука не просматривается?

— Предложение вызвало довольно нервную реакцию у сотрудников институтов, о которых идет речь. Подавляющее большинство из них не хотели бы уходить из Академии. В коллективах проходили собрания и обсуждения такой возможности. Их участники выступают за то, чтобы остаться в рамках Академии. Хотя никто, естественно, не отказывается принимать участие в общих проектах. Тем более, что РАН и так принимает участие в громадном количестве проектов — как в оборонно-промышленной сфере, так и в гражданской. Никто при этом не ставит вопроса о переподчинении институтов.

Физик-ядерщик, эксперт объединения «Белор» Андрей Ожаровский считает, что готовящееся изъятие из структуры Академии ведущих физических институтов преследует цели, весьма далекие от декларируемых. С точки зрения интересов науки оптимальной является нынешняя схема. Научные учреждения РАН конкурируют друг с другом и это оправдано. Если ученых не трогать, они будут делать свое дело. Поддержка того или иного конкретного института зависит от направления, которое вы хотите развивать.

«СП»: — Предстоящее объединение не способствует улучшению научного климата?

— Подозреваю, что так. Скорее всего, речь идет о банальной «оптимизации» финансовых потоков. Если выражаться предельно корректно. Не секрет, что под термином «оптимизация» зачастую понимается растаскивание средств или их перераспределение в пользу определенных групп. Конечно, одному Ковальчуку, про которого говорят, что он состоит в близких отношениях с власть предержащими, гораздо удобнее, если финансовые потоки пойдут «через одну воронку». А будет ли что-либо доходить до исследователей, непосредственно занимающихся наукой, это совсем другой вопрос. Еще одна опасность заключается в том, что у нас постоянно путают науку и технологии.

«СП»: — Поясните, о чем идет речь?

— Приведу в качестве примера сферу атомных технологий, к которой относится большинство из обсуждаемых 15 учреждений. Очень часто под атомными технологиями подразумевается обслуживание деятельности корпорации «Росатом». Это не совсем наука, а именно развитие уже имеющихся технологий. Соответственно, это должно называться поддержкой атомной индустрии. Но никак не поддержкой науки. Пока такого понимания нет. Разработка металлических сплавов для трубопроводов первого контура или реакторной установки БРЕСТ-ОД-300 это не наука. Это имеет отношение к атомной индустрии, которая вызывает огромные вопросы в обществе. Курчатовский институт известен как разработчик целого ряда атомных реакторов. Россия это одна из немногих стран, которая цепляется за атомную энергетику, «золотой век» которой уже прошел. Мне это представляется неоправданным.

Другое дело, что отмирают атомные технологии. В свою очередь, ядерная физика, как наука, развивается совершенно в других областях. Не в области реакторостроения, а, допустим, в области создания телескопов для наблюдения за космосом, в области ускорителей частиц и так далее. Попытка объединить конструкторские бюро, занимающиеся разработкой реакторов для атомных станций и действительно высоконаучные лаборатории, приведет к вполне понятному результату: организации, связанные с «Росатомом», будут получать деньги, а фундаментальная наука будет находиться на «сухом пайке».

«СП»: — Зато кабинет Медведева продолжает обильно финансировать Сколково, пообещав дополнительно выделить 135 млрд. рублей…

— Этот проект пока ничем себя не проявил. В любом случае, решение государства о финансировании тех или иных учреждений и проектов должно приниматься на базе широкого обсуждения с участием академического сообщества. Потому, что правительство распределяет деньги налогоплательщиков. Общество имеет право не только получать информацию о тех или иных решениях, но и влиять на их принятие.

По мнению депутата Госдумы, главного научного сотрудника отдела теории функций Математического института им. В. А. Стеклова РАН Бориса Кашина, выбранный курс является тупиковым.

—  Я считаю, что единственным способом решить эту проблему может быть только отставка правительства. Никаких иных аргументов люди, которые, ни с кем не советуясь, проводят свою линию, не признают. Ладно бы просто проводили — так они еще подыгрывают администрации в деле развала РАН. Что это, глупость или вредительство, я не знаю.

«СП»: — Как вы прокомментируете тезис о «неэффективности» РАН и «прорыве Сколково»?

—  Никто не спорит, Академия наук действительно нуждается в преобразованиях. Но одно дело платить и «заказывать музыку», то есть ставить перед наукой новые задачи и другое «гадить в скрипку». Тогда ни о какой мелодии не может быть и речи. К сожалению, власти идут таким путем. Для того, чтобы наука была эффективной, нужно, чтобы власть учитывала мировой опыт и прислуживалась к мнению ученых. А у нас мировой опыт почему-то учитывается только по принципу обезьянничания. Если где-то есть Силиконовая долина, то давайте построим свою. Я с самого начала предупреждал, что это плохо закончится. На ровном месте, без научных школ и непосредственного контакта с ученым сообществом ничего путного не выйдет. Наша наука уже давно демонстрирует мировой опыт. Другое дело, что если страна в целом деградирует, то деградирует и наука.

Фото ИТАР-ТАСС/ Артем Коротаев