День рождения Российской Федерации

«Свободная пресса» продолжает серию публикаций о драматических и кровавых событиях 1993 года. Сегодня своим видением тех дней делится журналист Олег Кашин.

Наверняка в эти дни какая-нибудь сволочь пустится в рассуждения насчет того, что стало бы с Россией, если бы двадцать лет назад победили «они». Мне кажется, лучше будет, если этой сволочью буду я, поэтому вот вам мои рассуждения на эту тему.

Итак, ночь на 4 октября, Лия Ахеджакова спрашивает в телевизоре, где же наша армия, почему она не защищает нас от этой проклятой конституции — а армии и нет; ночное совещание в Кремле, и Грачев вместо того, чтобы просить письменный приказ, вдруг встает и говорит — Извините, мол, Борис Николаевич, но армия не станет стрелять в народ. Встает из-за стола и уходит, вероятно, в запой.

Ну и все, у Ельцина все ломается, и утром четвертого никто ни в кого не стреляет, продолжаются переговоры в Даниловом монастыре — Аушев, Илюмжинов, Зорькин, патриарх Алексий, и как-то уже никто не оспаривает, что на этих переговорах, а не в уличных боях все решается. Ельцин уже согласен на «нулевой вариант», но нет уже никакого «нулевого варианта», речь уже идет о дальнейшей судьбе персонально Ельцина — посадят или дадут уехать. В Верховном Совете все злые, хотят сажать, но к переговорам подключается международное сообщество — сначала, допустим, в виде всего лишь Кравчука, а потом и кого-нибудь западного, допустим, Миттерана, и этот Миттеран говорит, что сажать — это недопустимо, дайте человеку уехать. И Ельцин уезжает к Кравчуку, селится в Крыму — в горбачевском Форосе, и все, нет больше Ельцина, дальше тишина.

Грачев как спаситель отечества, хоть этого никто и не признает публично, тихо отправляется на пенсию, сажают в итоге только нескольких самых одиозных — Ерина, Шойгу, зама командующего внутренними войсками генерала Романова, еще нескольких генералов. Дело против них, впрочем, года два спустя, в итоге развалится, всех выпустят доживать по дачам.

11-й съезд народных депутатов откроется 11 октября в Кремле. Примут формальную отставку правительства Черномырдина. И.о. президента Руцкой предложит в премьеры патриотического экономиста Глазьева, съезд кандидатуру поддержит, потом Глазьев долго будет воевать с Геращенко по поводу печатания денег и, может быть, победит. Купюры тех лет с восьмизначными цифрами и через двадцать лет можно будет незадорого купить у нумизматов.

Президентские выборы пройдут весной девяносто четвертого. Анпилов, Баркашов, Зюганов, обязательно кто-нибудь из регионов (Тулеев, скорее всего), от старой номенклатуры — да тот же Черномырдин, от демократов — Гайдар. Фаворитом все равно до последних предвыборных дней будут считать Руцкого, но его затопчет на дебатах неподражаемый Жириновский, который в первом же туре станет вторым президентом Российской Федерации.

Каждой бабе по мужику, каждому мужику по бутылке водки, сапоги в Индийском океане — это все риторика, так-то Жириновскому придется и со Съездом ругаться и договариваться, и лично с Хасбулатовым, и с регионами, и с Чечней (воевать побоится, причем как раз во многом из-за Хасбулатова), и с татарами и Бог знает с кем еще. Осенью 94-го обвалится пирамида МММ, вкладчики будут поджигать автомобили и бить стекла на Варшавке, премьер Глазьев уйдет в отставку, Мавроди посадят.

Новое правительство проведет залоговые аукционы, раздав крупнейшие предприятия неизвестно кому, потом само устроит пирамиду ГКО, которая обвалится летом 98-го, и этого кризиса президент Жириновский не переживет. Он с треском проиграет выборы 1999 года (по «проклятой конституции» президентский срок — пять лет) сверхпопулярному и харизматичному мэру Москвы Лужкову, который пообещает, что при нем вся страна будет жить, как Москва — это сработает, но счастья стране не принесет, потому что очень быстро окажется, что жить как Москва — значит, подряды Батуриной уже по всей стране, и ярмарки меда по всей стране, ну и вообще этот затхлый дух подмосковной овощебазы по всей стране очень быстро всем надоест, и второго срока Лужкову не видать, уйдет на пенсию разводить своих пчел.

И как раз к тому времени массовым настроением станет ностальгия по началу девяностых, по Ельцину, по демократам первой волны, и тут из ниоткуда (кажется, бизнесом занимался — то ли НПЗ в Киришах, то ли что-то в Сургуте) соратник покойного, но по-прежнему всеми любимого Собчака, такой Путин Владимир Владимирович. Он выиграет выборы у Лужкова, и будет прекрасным президентом, будет править два срока и уйдет с Нобелевской премией мира, которую ему дадут за предотвращение казавшейся в 2013-м неизбежной войны в Сирии.

Но это сказка не о том, что Путина мы получили бы в любом случае вне зависимости от того, что случилось бы двадцать лет назад. Нет, это сказка о том, что даже Путин, стань он президентом в той Российской Федерации, которую убили осенью 1993 года — даже он был бы нормальным президентом без всего «вот этого», за что мы сейчас его не любим. Потому что все «вот это» — оно все из той осени и только из нее.

Кстати, вы не задумывались, почему у них не прижился ни один национальный праздник? Ни 12 июня, ни 4 ноября не прижилось? Все очень просто. Современная российская государственность началась 21 сентября 1993 года, когда Ельцин указом номер 1400 ликвидировал существовавший до того дня конституционный строй. Россия, существующая ныне, началась с этого указа и с обеспечивших его физическое исполнение Таманской и Кантемировской дивизий (не на том ли, кстати, погорел Сердюков, что сдуру ликвидировал эти два учреждения? А, между прочим, ельцинец Шойгу, когда стал министром, обе дивизии возродил — понимает, что они значат). Именно этот день, 21 сентября как день рождения нынешней Российской Федерации, — не лицемерные псевдопраздники, а именно этот день по-хорошему должен быть главным государственным праздником их страны. Это настоящий день рождения ельцинско-путинской России, и жаль, что ни Путину, ни еще кому-нибудь из них никогда не хватит мужества признать это вслух.

Фото: Владимир Федоренко/ РИА Новости