Чисто символически

Читали мы в книгах о ритуальных убийствах, а теперь еще и по телевизору довелось увидеть ритуальное задержание. Не поспоришь — инновация. Крепкие парни пинают человека в наручниках. Потом в глаза человеку в наручниках долго и пристально смотрит министр внутренних дел. И еще пресс-секретарь Следственного комитета тоже пытается, через плечо министра.

Чтобы разобраться с сутью данного конкретного ритуала, необходимо понимать три вещи. Во-первых, целевой, скажем так, аудиторией ритуала являются те, кто в нем участвуют, те, кто разделяет веру, ритуалом закрепляемую. Остальные — просто зеваки. Ну, или, скажем, этнографы. Здесь, кстати, ответ на вопрос, для кого российская власть устроила это самое ритуальное задержание Орхана Зейналова. Для себя. В первую очередь — для себя.

Во-вторых, недобитый внутренний рационалист шепчет откуда-то из-под духовных скреп, что ритуал решает, разве что, психологические проблемы участников.

И, в-третьих, — банально, но немаловажно, — не стоит забывать, что ловить убийц — это нормальная, обычная, повседневная работа полиции. Когда государство функционирует нормально, для того, чтобы полиция поймала убийцу, не нужно собирать народные сходы, устраивать погромы, проводить ритуальные задержания. В нашем конкретном случае ритуал, призванный продемонстрировать силу государства, маскирует его слабость или даже недееспособность. Впрочем, такое как раз часто случается.

Ну вот, приняв все это к сведению, давайте посмотрим, что же бирюлевская история говорит нам о работе государства, в котором мы проживаем.

Государство тяготеет к бегству от реальности в сферу символического. В простой мир бинарных оппозиций, туда, где работают опознавательные коды «свой — чужой». В мир, где сразу все плохое можно обозначить одним красивым и загадочным словом — например, «гомосексуализм», и бороться с несуществующей проблемой, регулярно рапортуя о достижениях.

Ритуализация банальнейших действий (вспомним, что сказано выше о рутинной работе полиции) и повышенная чувствительность к сфере символического — это не способ, как многие думают, «отвлечь общество от реальных проблем». Не поэтому очередное «осквернение триколора» или «надругательство над памятью павших», когда глупая какая-нибудь девочка потрясет прелестями на фоне вечного огня, оказывается в центре имитационной «общественной дискуссии». Это просто показатель того, какой степени разложения достигли государственные механизмы. У государства просто нет языка для описания реальных проблем. Как отвлекать внимание от того, что даже назвать не можешь?

Попробуйте — переходим неплавно к московским событиям, — описать, оставаясь в рамках языка государственного, не впадая в разрушительную критику, проблему Северного Кавказа. Всероссийская кузница дикости охотно экспортирует свою продукцию в остальную Россию, именно это и создает существенную часть проблемы, которую, подменяя понятия, часто называют «проблемой нелегальной миграции», но на уровне государственном это просто нельзя обсуждать, поскольку полуавтономный чеченский режим, например, с неуправляемым феодальным князьком во главе, — главное достижение государственной политики на Кавказе.

Куда проще нырнуть в мир символов и вести с подключением федеральных телеканалов дискуссию о проблемах суррогатного материнства (разве есть проблемы насущней?). Или спорить, передастся ли сила Льва Толстого российским спортсменам после того, как олимпийский огонь побывает в Ясной поляне. Я, кстати, не утрирую, я цитирую.

Но временами жизнь с настоящими бедами грубо стучится кулаком в розовые двери чудесного мира символов. Как в Москве в минувшее воскресенье, разбивая попутно автоматы с газировкой, арбузы, стекла автомобилей и даже иногда головы. И вот тут становится наглядно, что символическое государство на реальные проблемы не реагирует. Оно от них защищается посредством ритуальных действий.

Первый этап — редукция. Сложная, комплексная, реальная проблема сводится к набору простых, которые можно обозначить примитивными символами. Символизация, кстати, вопреки мнению мистиков, это всегда упрощение. И в средние века рыцарь, желая подчеркнуть собственную храбрость, рисовал на щите оскалившегося льва, а не многофигурную композицию. Несколько правильных слов, или даже одно — в нашем случае «овощебаза» — позволяют тем, кто по должности призван решать проблемы, убедить, в первую очередь и по преимуществу самих себя, что никаких сложностей нет.

А на втором этапе можно приступать к ритуальным действиям. Является ли решением комплекса проблем, связанных с внутренней и внешней миграцией, закрытие овощебазы в Бирюлево? Ну, разумеется, это смешно. Однако овощебазу закрывают с помпой, так, как будто взяли, как минимум, Рейхстаг. Грозят закрыть все прочие овощебазы, и — соскальзывая из мира реального в привычный мир красивых слов, — создать в Москве «три логистических центра».

Спорим, это будут овощебазы? С рабами-мигрантами, черным налом, коррупцией, криминогенной обстановкой вокруг и прочими прелестями? Да, но какая разница, если редуцированная до одного слова проблема с триумфом решена, а на будущее найдено слово новое, которое — как в шаманском ритуале и положено, — будучи произнесенным, проблему уничтожает.

И после всего этого превращение рутинного задержания пьяного отморозка в ритуал то ли мести, то ли торжества государственной силы, — естественный, перестающий удивлять финал.

Есть только один нюанс. К сожалению для творцов-обитателей мира государственных символов, реальные проблемы не удается свести только лишь к жонглированию словами. Нельзя просто заменить вывеску, и написать на овощебазе «логистический центр». Нельзя просто издать пресс-релиз о том, что дело под личным контролем и на поиски убийцы брошены все силы. Убийцу обществу приходится предъявлять (ну, не станем для простоты нырять в конспирологию, и будем считать, что Орхан Зейналов, в глазах которого утонул, как в черном море, Колокольцев, и есть убийца Егора Щербакова). И не надо обладать талантами мыслителя, чтобы догадаться: конечно, государство, растворившееся в мире символическом, не слышит слов. Как их слышать, если их нет? Зато отлично слышит стук в свои двери. Отлично слышит, когда стучат по стеклам, арбузам и головам. А это значит — будут и дальше стучать. И не только там, где дело касается отношений коренных с приезжими.

Когда мои друзья зовут меня выпить, а я почему-то не хочу, они прибегают к стандартному для наших широт риторическому приему:

— Ну, давай чисто символически.

Это значит — вроде бы, и выпьем, но, вроде бы, и воздержимся.

Пожалуй, также сегодня звучит и ответ на вопрос, существует ли российское государство в ситуациях, когда страна сталкивается с проблемами чуть более насущными, чем суррогатное материнство или гомосексуализм.

Существует ли? Да, чисто символически.

Автор — заместитель главного редактора интернет-издания Slon.Ru

Фото: Пресс-служба ГУ МВД РФ/ РИА Новости