Мигрант повышенной опасности

Второе поколение мигрантов намного опаснее для общества, чем первое. К такому выводу пришла социолог Бостонского университета Бьянка Берсани. Она исследовала две категории 16-летних подростков. Первая — это иммигранты, прибывшие в США. Вторая — дети мигрантов (мигранты второй волны), родившиеся в Америке. Так вот, согласно криминальной статистике, 17% подростков из первой группы совершили хотя бы одно правонарушение в течение последнего года. Показатели второй группы были существенно выше — 25%.

Повышенную криминогенность второго поколения иммигрантов Берсани объясняет обратной стороной ассимиляции — дети приезжих не защищены культурными традициями, как их родители. Например, если в окружении подростка-мигранта второго поколения оказывается участник молодежной банды, имеется вероятность 23%, что молодой человек также совершит преступление. Стоит добавить, что выводы Берсани базируются на достоверном материале — данных Бюро статистики труда США, которое с 1997 году проводит национальное исследование молодежи.

Америка нам, конечно, не указ. Но выводы социолога Бостонского университета заставляют задуматься. За последние четыре года — по официальной статистике ФМС России — суммарный въезд мигрантов в нашу страну увеличился на 37%. И эти приезжие — далеко не образец законопослушности.

В феврале 2013 года прокурор Москвы Сергей Куденеев приводил такие данные: в целом в 2012 году мигрантами в Москве совершается каждое пятое убийство, каждое второе изнасилование, каждый третий грабеж и разбой.

В Санкт-Петербурге число преступлений, совершенных мигрантами, в 2012 году выросло на четверть. Начальник городского управления Следственного комитета РФ Андрей Лавренко сообщил: «Мигранты в Петербурге совершают каждое шестое убийство, каждое шестое причинение тяжкого вреда, повлекшее смерть, и каждое третье изнасилование». По словам Лавренко, более двух третей заказных убийств также совершаются мигрантами.

И такая планка преступности - если верить Бьянка Берсани — далеко не предел. Дети нынешних мигрантов (их родители достаточно легко получают российское гражданство как уроженцы СССР) будут еще более криминальными. Можно с большой долей вероятности предположить, что выходцы бывших советских республик, в конце концов, начнут создавать на новом месте мощные ОПГ. В результате, преступность среди второго поколения мигрантов в России вырастет не на 8%, как в США, а намного больше.

Накроет ли Россию «вторая волна» иммигрантской преступности?

— В Америке существует жесткий закон, и лица, которые в страну прибывают, первое время очень дорожат возможностью получить вид на жительство, — отмечает полковник милиции в отставке, доктор юридических наук, заслуженный юрист России Данил Корецкий.- Кроме того, они не имеют достаточного количества социальных связей, в том числе, в криминальной среде. По мере ассимиляции — приобретении статуса гражданина и связей (как правило, социально-негативных) — они совершают преступления более интенсивно. Отсюда и разница в уровне криминогенности между иммигрантами первого и второго поколения, о которой говорит Бьянка Берсани.

У нас, в России, никто не изучал ни мигрантов первой волны, ни второй. Хотя это можно было сделать — про миграцию речь идет уже лет двадцать. Думаю, в России у мигрантов нет сильного сдерживающего страха перед законом — в отличие от США. Возможно, в ряде случаев ограничения в поведении даже снимаются.

«СП»: — Что вы имеете в виду?

— Например, в Узбекистане действует очень жесткий уголовный закон. Поэтому узбеки, попадая в Россию, чувствуют, что прессинг закона здесь гораздо меньше. Плюс к тому, у нас они оказываются в диаспорах — этнических анклавах, которые в нынешней России встречаются повсеместно. Этим, кстати, мы существенно отличается от Соединенных Штатов - в маленьких американских городах анклавов до последнего времени не существовало, они были только в Нью-Йорке.

На российские анклавы долгое время смотрели сквозь пальцы, а данные по этнической преступности замалчивали. Был выдвинут глупый тезис, что преступник не имеет национальности. Но это все равно, что утверждать: преступник не имеет возраста, пола, образования. На деле, этническая преступность имеет свою специфику, ее нужно выявлять и изучать, искать способы борьбы с ней. Ничего подобного сегодня не делается.

«СП»: — Этническая преступность будет расти?

— Существует жесткая закономерность: 5% от количества населения — это преступники. Поэтому чем больше мигрантов — тем больше этнических преступлений.

«СП»: — Мигранты легче идут в криминал?

— Да, потому что в современной России путь незаконный всегда ближе к цели, чем законный. На днях была публикация: украинская журналистка рассказала, как пыталась устроиться на работу официанткой в Москве. Она описывает совершенно жуткие вещи — клетку, куда забивают бедных приезжих, очередь в ФМС, в которой люди выглядят, как загнанные звери. Это — картина с одной стороны. А с другой — бирюлевский убийца. Он у нас прожил 10 лет, попадал под суд, сидел. Если бы его последнее преступление не повлекло массовой реакции населения — возможно, он остался бы безнаказанным. Эти два примера показывают, что криминальный путь куда менее тернист, чем законный. Этот уродливый парадокс необходимо искоренять, об этом говорят на высшем уровне — но ничего не меняется…

— У нас нет адекватных исследований миграции, реальной статистики, прогнозов развития криминальной ситуации в регионах, где проживает много мигрантов, — считает заведующий отделом социологии фонда ИНДЕМ Владимир Римский. — В статистику не попадают нелегальные мигранты, поэтому мы не может определить даже базовые характеристики процесса — например, реальные темпы роста миграции. Это колоссальный недостаток нашей системы госуправления.

Наше счастье, что мигрантов во втором поколении у нас немного. Пока больше тех, кто в Россию приезжает на заработки, а те, кто остается жить в России, не отличаются высокими показателями преступности. Но ситуация вполне может измениться, когда мигрантов второй волны станет больше.

«СП»: — Почему вы так думаете?

— Проблема в том, что осевших в России мигрантов поддерживают этнические общины. Культурные нормы коренного населения эти общины не только не усваивают, но и отвергают. Если ситуация и дальше будет развиваться в этом направлении, конфликты между мигрантами и коренным населением станут только усугубляться.

Нам нужно четко вести учет мигрантов, в том числе — учет этнической преступности. Начинать нужно именно с объективной информации, причем следует сделать ее доступной для неангажированных исследователей. Именно такой подход позволяет, в частности, руководству США ориентироваться в ситуации с миграцией и делать прогнозы.

На мой взгляд, проблема не в цифрах этнической преступности в России. Проблема в том, что наши правоохранительные органы работают в реактивном режиме — реагируя на последствия. Объективные исследования как раз и нужны, чтобы ситуацию нормализовать. Чтобы, не доводя до края, аккуратно убрать из нее факторы, ведущие к росту преступности среди мигрантов. И чем быстрее власти это поймут — тем лучше…

— Мигрант и его потомок, ставший россиянином — люди с совершенно разной психологией, — убежден председатель координационного совета профсоюза сотрудников милиции Михаил Пашкин. — Над мигрантом всегда висит угроза депортации. Потому он ведет себя тише воды, и старается не совершать правонарушений. Его потомок-россиянин столкновения с законом боится куда меньше, и в криминал идет охотнее.

И есть куда: азиатские преступные группировки и сегодня существуют — на оптовых плодоовощных базах, рынках. Занимаются азиаты и наркотиками. Основной трафик зелья в нашу страну идет через киргизов, таджиков, узбеков. Наркотики они везут в фурах с фруктами — толком большегрузные автомобили никто не досматривает.

«СП»: — Влияние азиатских группировок растет?

— Пока они делят свой бизнес с нашим, российским криминалом. Иногда даже платят дань — Солнцевской, Химкинской, Долгопрудненской ОПГ. Но когда окрепнут — платить перестанут, это очевидно.

Сейчас у узбекских, киргизских и таджикских группировок идет период накопления капитала. А когда они накопят денежек — будут действовать, как кавказские группировки. То есть, широко использовать коррупционные схемы. За деньги у нас можно многое. Например, отбыть срок заключения с комфортом — с телевизором, девочками. Знаю, такая зона есть в районе Байкала — своеобразная «зона отдыха» для высокопоставленных преступников. Или выкупить своих. Так что у азиатов еще все впереди…

Фото Валерий Мельников/ РИА Новости