Инновационный распил?

Инновационный фонд «Сколково» в очередной раз оказался в центре скандала с «коррупционным душком». В среду, 30 октября, стали известны выдержки из отчета об итогах проверки фонда Генпрокуратурой России. Проверка проводилась с апреля по август 2013 года. По словам представителя Генпрокуратуры, которые цитирует ИТАР-ТАСС, выявлены грубые нарушения законодательства при реализации проекта создания инновационного центра.

Руководство фонда, по мнению правоохранителей, способствовало бесконтрольному расходованию средств, а также причинению ущерба как самому фонду, так и интересам государства.

В 2010—2012 годах Сколкову без должного бюджетного контроля и «без утвержденных конкретных целевых показателей его деятельности» было выделено около 50 миллиардов рублей.

«Опережающее финансирование и отсутствие порядка использования временно свободных денежных средств, привело к тому, что Фондом более 22 миллиардов рублей из федерального бюджета размещалось на депозитах, направлялось на приобретение векселей (ценных бумаг) по процентной ставке значительно ниже ставки рефинансирования Центрального банка РФ, а также размещалось на депозитах под низкие процентные ставки в интересах коммерческого банка», — сообщили в Генпрокуратуре по итогам проверок.

Кроме того, в Генпрокуратуре заявили «об угрозе нецелевого использования фондом «Сколково» более 125 миллиардов рублей из федерального бюджета.

Проверка выявила и «грешки» помельче, вроде «личной заинтересованности в грантах» у членов грантового комитета «Сколкова» или завышения стоимости работ.

Например, 1 марта прошлого года фонд заключил два договора на создание рекламных видеоматериалов продолжительностью 60 секунд, 30 секунд и 10 секунд общей стоимостью 54 миллионов. А вот проведённое прокурорами расследование показало, что красная цена за все ролики не превышает 5 миллионов рублей. Стоимость «консультационных услуг» была завышена втрое, в результате чего государство потеряло свыше 400 миллионов рублей.

«В связи с этим Генпрокуратурой руководителю Фонда внесено представление, в котором поставлен вопрос о возмещении причиненного ущерба, устранении выявленных нарушений закона, их причин и условий, а также привлечении виновных лиц к дисциплинарной ответственности», — сказали в ведомстве.

О Сколкове в последнее время вспоминают в основном в связи с подобного рода скандалами, а не инновационными достижениями. Каковы в этом свете перспективы центра, который некогда претендовал на роль российского аналога «Силиконовой долины»?

— Я не имею прямого отношения к инновационным проектам. Но даже мне, как учёному ясно, что до сих пор в Сколково не было реализовано ни одного действительно прорывного проекта, — говорит академик РАН Олег Богомолов. — Прошло довольно много времени, а открытий, инновационных продуктов, которые бы стали новым словом в технике, нет. Те «новинки», что нам показывает Чубайс, вроде гибкого экрана — откровенные подтасовки. Это заимствованные западные технологии второй, а то и третьей «свежести». На людей несведущих это, может быть, и производит впечатление, но реальной пользы для российской промышленности от Сколково нет. Этот инновационный центр, похоже, становится очередным механизмом по распилу бюджетных денег.

«СП»: — В принципе сама идея эта могла стать жизнеспособной на российской почве?

— Если бы наше правительство на самом деле было заинтересовано в развитии науки, оно должно было подойти к решению проблемы комплексно, развивая сразу три или даже четыре «этажа». Это фундаментальная наука, требующая на самом деле не так много средств, потому что ею занимается не так много учёных. В 10 раз больше должно работать в прикладной отраслевой науке, где, собственно фундаментальные идеи воплощаются в конкретные изделия. Отраслевая наука по большей части разрушена. Вместо академической науки решили создавать науку вузовскую, что нереально: в институтах мало научных кадров, преподаватели и без того перегружены работой. Научно-исследовательский и прикладной секторы науки должны быть взаимосвязаны, сотрудничать.

Научные открытия могут пригодиться через пять, десять и даже больше лет. Жорес Алфёров получил Нобелевскую премию за открытие, которое сделал ещё 30 лет назад. А практическое воплощение связано с огромным сектором отраслевой, заводской науки. К сожалению, её нет у нас. За исключением, быть может, военных исследовательских институтов. Сколково — это пока попытка создать единичный прикладной центр без увязки его с РАН и другими отраслевыми институтами. Ведь даже если в Сколкове сделают какие-то практически важные открытия, кто-то должен потом это внедрять в производство. А это не предусмотрено никакими законами.

Кроме того, создали совершенно неравноправные условия финансирования. Огромные деньги идут в Сколково, а РАН посадили на голодный паёк. Это, как минимум, неразумно.

Сколково будет бессмысленной для страны игрушкой, если мы не воссоздадим отраслевую науку. А она потребует огромное число кадров — инженеров, конструкторов. А их нет, они ушли в бизнес или уехали за рубеж.

У руководства страны нет концепции развития российской науки, а есть только желание поставить над учёными надсмотрщиков в виде двух бюрократических структур, которые будут проедать огромные деньги налогоплательщиков. Помимо специально создаваемого агентства на РАН сохраняется влияние Министерства образования. Думаю, что это отрицательно скажется на творческом научном процессе. Кстати говоря, моя статья о непродуманной реформе РАН, опубликованная в вашем издании, имела большой резонанс. Мы отправляли её в парламент и, думаю, неслучайно на днях Академию наук посетил председатель Государственной думы Сергей Нарышкин.

— В годы президентства Дмитрия Медведева Сколково было флагманом инновационного развития страны, — говорит заместитель гендиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин. — А сейчас на этот проект сыплются постоянные удары. Это, конечно, может повлечь отрицательные последствия для имиджа Сколкова. В частности, считается, что там имеют некоторые преференции иностранные инвесторы. Однако повышенное внимание к этому центру со стороны прокуратуры и других проверяющих органов может привести к тому, что иностранцы ещё 20 раз подумают, стоит ли им вкладывать деньги в сколковские проекты.

«СП»: — Какими на данном фоне могут быть перспективы развития инноваций в России?

— Сейчас вообще складывается ощущение, что для российского руководства тема инновационного развития экономики отошла на второй план. Если при Медведеве много говорилось о том, что инновации — главный путь развития страны, то теперь всё свелось к традиционным сферам российской экономики. В том же сырьевом секторе при производстве, скажем, заводов по сжижению газа инновации, конечно, могут применяться. Но область их применения там крайне ограничена.

— Понятно, что подобные расследования Генеральной прокуратуры — очередной удар по позициям Медведева, потому что Сколково считается его детищем, — рассуждает политолог Павел Святенков. — Кроме того, это, видимо, камень в огород Суркова, который считался куратором этого инновационного центра. Поэтому все «разоблачения» прокуроров — это часть внутри элитной интриги, но никак не борьба с коррупцией.

«СП»: — Остаётся ли у Сколкова потенциал для того, чтобы обеспечить «инновационный рывок» России?

— Я думаю, что это был изначально плохо продуманный проект создания псевдонаучного офшора на территории России и поэтому больших перспектив он не имеет, на мой взгляд. Прошло уже несколько лет, в Сколково вкачаны значительные средства. И где же те великие результаты, которые нам обещали?

Что же касается инновационного развития российской промышленности, то с учётом реформы РАН, больше смахивающей на очередной погром, перспективы наши достаточно печальны. На научное сообщество эта реформа оказала весьма негативное влияние. Думаю, что стоит ждать новой волны отъезда из страны молодых перспективных учёных.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Зураб Джавахадзе