Подделку лекарств приравняют к убийству

В Госдуму внесен законопроект, в случае принятия которого, за незаконное производство и сбыт фальшивых лекарств будут наказывать, как за тяжкие преступления. Дополнить российский Уголовный кодекс новой статьей предложил депутат от «Справедливой России» Олег Михеев, сообщает информационно-правовой портал Гарант.

В пояснительной записке к документу, он указывает, что сейчас фармацевтическое пиратство у нас в стране фактически никак не карается, а лишь косвенно подпадает под действие нескольких статей УК. В частности — о частной фармацевтической деятельности, нарушениях санитарно-эпидемиологических правил и сокрытии информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей. За незаконную реализацию товаров, свободная продажа которых запрещена, предусматривается также административный штраф от 1,5 тыс. до 40 тыс. рублей.

Эти санкции Михеев считает явно недостаточными, учитывая, что фальсификаторы, по сути, играют человеческими жизнями.

«Изготовление и реализация фальшивых лекарств — самый масштабный черный бизнес мира. По данным ООН, мировые объемы рынка наркотиков, нелегального оружия и проституции существенно уступают рынку поддельных лекарств», — указывает он на масштаб проблемы. И предлагает обратиться к практике США и ряда европейских стран, где подделка лекарств карается огромными штрафами и заключением вплоть до пожизненного срока.

Поправки парламентария в УК предусматривают в зависимости от тяжести деяния наказание от штрафа в 40 тыс. рублей до лишения свободы на срок до трех лет. Незаконное производство и сбыт лекарственных средств, повлекшее смерть двух и более людей, будут наказываться лишением свободы на срок от 8 до 15 лет с ограничением свободы на срок от одного года до двух лет, либо пожизненным лишением свободы.

Опрошенные «СП», эксперты по-разному оценивают объем фальсификата на российском фармацевтическом рынке, однако ужесточение ответственности в этой сфере поддерживают.

«Я бы не сказал, что в России такая уж критическая ситуация с подделками, — считает главный редактор газеты „Фармацевтический вестник“ Николай Беспалов. — Да, прецеденты есть. Периодически, например, отчитываются об успешных операциях наши правоохранители. Но потом возникают другие случаи. Естественно, какое-то ужесточение наказания требуется, потому что сейчас это, в лучшем случае, оценивается как мошенничество. Если статья будет более серьезная, таких преступлений, наверное, станет меньше. Но есть и второй момент — необходимо гармонизировать российские законодательные требования с международной практикой. Наше правовое поле должно соответствовать стандартам, которые приняты в мире именно в сфере борьбы с подделками. Это важно в свете вступления России в ВТО и других процессов».

«СП»: — Не слишком ли жестко закручивают гайки?

— Наверное, пожизненное заключение — это перебор. И вряд ли такая норма будет принята. У нас даже за убийство нескольких человек пожизненный срок дают в очень редких случаях. А доказать, что смерть наступила именно от применения какого-то препарата, очень сложно. Поэтому эта мера, на мой взгляд, избыточная.

«СП»: — А есть официальные данные о проценте поддельных лекарств у нас в стране?

— Такая статистика есть у Росздравнадзора. И, насколько я могу вспомнить, они озвучивали цифру в 0,1%.

«СП»: — А в докладе, подготовленном экспертами Института государства и права, который был представлен общественности в начале этого года, совсем другие цифры — от 3 до 12%. Почему?

— Я повторю: единственной организацией, которая на этот счет может дать убедительный ответ, это именно Росздравнадзор. По той причине, что именно они проводят особый комплекс мероприятий по выявлению этих подделок, и вообще по контролю качества лекарственных средств. То есть, делают специальные закупки или забор товаров в аптеках, исследуют товар и т. д. Никто другой, в принципе, не компетентен здесь что-то говорить и давать оценки. Все остальные заявления — а звучат самые разные цифры — от 10 до 30%, кто-то даже говорит о 40% - это популизм, не более того.

«СП»: — А почему Россия до сих пор не ратифицировала Конвенцию Совета Европы о борьбе с фальсифицированной медицинской продукцией?

— Если вы говорите о «Медикрим», то, собственно, как раз потому, что в России до сих пор нет уголовной ответственности за подобные преступления. Когда наша нормативная база будет соответствовать требованиям конвенции, тогда мы сможем стать ее полноправным участником.

«СП»: — Новая инициатива в этом смысле будет полезна?

— Думаю, что да.

Фармацевтическое пиратство следует приравнять к покушению на убийство. Такова позиция директора НП «Центр социальной экономики», фармэксперта Давида Мелик-Гусейнова:

— Объем фармацевтического рынка растет. Мы наблюдаем за ним очень тщательно на всех его этапах: от производства до розничной реализации. Пять-шесть лет назад фармацевтические пираты подделывали лекарственные препараты из ценовой ниши 150−300 рублей за упаковку. Это анальгетики, пробиотики различные, витамины, антигистаминные препараты — то, что пользуется массовым спросом. Сейчас фармпираты поняли: контроль за рынком очень слабый, рынок сам вырос, стал в деньгах значительно больше. И они замахнулись на дорогостоящий ассортимент, в который входят препараты очень серьезных групп нозологий, таких как, допустим, онкология, диабет, рассеянный склероз. Там лекарства стоят баснословных денег - за одну упаковку можно заплатить и 100 тысяч рублей, и более. Этот тяжелый, дорогой ассортимент критичен: если препарат есть, человек живет. Препарата нет, или препарат неэффективен, не действует — человек умирает. При этом с контролем качества дело обстоит плохо.

Если в рознице, в аптечных организациях за качеством кое-как еще следят — есть уполномоченные по качеству в каждой аптеке, Росздравнадзор ходит, проверяет, делает контрольные закупки, то в государственном секторе вообще этого контроля нет. Заказчики в лице Минздрава, в лице больниц и госпиталей почти на слово доверяют поставщику в вопросе качества продукции. Поэтому я поддерживаю идею об ужесточении наказания для фармацевтических пиратов. Штрафы — это не тот инструмент, который может решить эту проблему. Нужно вводить именно уголовную ответственность с привлечением виновного к наказанию, как за покушение на убийство.

«СП»: — Однако данные о количестве фальсифицированных лекарств почему-то могут различаться в сто и более раз. Чему верить?

Действительно, Росздравнадзор говорит, что доля фальсификата от общего объема лекарственного рынка у нас где-то около 0,5%. При том, что стоимость всего фармрынка России в год оценивается примерно в 30 млрд. долларов. Но дело в том, что Росздравнадзор проверяет выборочно, а такая практика явно неэффективна. Он, допустим, приходит в аптеку и делает контрольную закупку серий каких-то конкретных препаратов. На что глаз упал, то и проверил. Но это капля в море. Потому в объективности официальных 0,5% мы сомневаемся. Она несколько выше — не 20−30%, как иногда пишут в прессе, но реально на рынке 5%-6% процентов фальсификата.

Но есть еще и другие проблемы — контрафактной и некачественной продукции. Это не значит, что она фальсифицированная. Она или неправильно хранилась, или истек срок ее действия, или это продукция, которая была произведена без учета соответствующих технологий. А мы, к сожалению, всю продукцию относим к статусу фальсифицированных товаров. Это неправильно. Потому что для некачественной продукции должны быть совершенно другие меры контроля, чтобы она не попала на рынок.

«СП»: — Говорят, что это самый прибыльный нелегальный бизнес, после торговли оружием…

— Так и есть. Чем больше рынок, тем больше вкуса и интереса у фармацевтических пиратов. И до сих пор ни в одной стране мира не удалось их победить. Даже в США, где все очень жестко отрегулировано в плане обращения лекарственных препаратов, там тоже есть свои фармпираты. Доля фальсификата на американском рынке составляет примерно 3% - это официальная цифра. А американский рынок равен примерно 800 млрд. долларов в год. То есть, наш весь фармацевтический рынок — это объем фальсифицированных средств на рынке США.

«СП»: — Бороться, получается, бесполезно?

— Бороться надо. Но отдельно взятая страна фальсификата не поборет. Надо, чтобы во многих странах одновременно правительства начали закручивать гайки в плане регулирования рынка. В принципе, такая работа ведется. Но, к сожалению, она пока несистемная.

Из досье «СП»

По оценкам Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), от поддельных лекарств каждый год в мире умирает около миллиона человек. Годовой оборот фальсификата составляет около 430 млрд. долларов. При этом в развивающихся странах доля фальшивок составляет 50% ВОЗ также предупреждает, что половина подделок реализуется через интернет-аптеки. В некоторых странах Евросоюза (Франции, Бельгии, Греции) действует запрет на продажу лекарственных средств через всемирную сеть. В России можно заказать лекарства на сайте реальной аптеки, но забрать их следует лично в аптеке, поскольку дистанционная продажа таких товаров у нас не разрешена.

Фото Алексей Панов/ РИА Новости