Города и призраки

«Знаменитый город невест Иваново может исчезнуть с лица Земли до 2100 года». Столь безрадостную перспективу, как пишет «Российская газета», предрекли ему ученые Калифорнийского университета.

Иваново оказался в списке из семи городов мира, над которыми в текущем столетии нависла угроза уничтожения. Речь главным образом идет о климатических изменениях, природных катаклизмах, оттоке населения и депрессивности экономики.

В Иваново, как считают заокеанские эксперты, через 86 лет просто некому будет жить. Сейчас население города составляет порядка 448 тысяч человек, однако из-за отсутствия современной промышленности местная молодежь массово уезжает в Москву. И хотя соотношение мужчин и женщин в столице российского текстиля по-прежнему в пользу последних, рождаемость в Иванове неуклонно падает, а смертность растет.

Похожий сценарий дается и в отношении бывшей автомобильной столицы США Детройта, официально признанного недавно городом-банкротом. Еще более страшная перспектива у пяти остальных городов: Сан-Франциско будет разрушен землетрясением, Неаполь повторит судьбу Помпеи, Венеция уйдет под воду, Мехико — под землю, а город Тимбукту в Мали поглотят пески Сахары.

Обращает на себя внимание, однако, что эти апокалиптические предсказания не вполне совпадают с последним докладом ООН о состоянии городов мира, который был опубликован в октябре 2012 года. Согласно представленному в нем рейтингу из 28 стремительно исчезающих городов, самым вымирающим в России является Нижний Новгород. По прогнозу экспертов ООН, к 2025 году убыль населения в нем составит почти 12%. Не намного лучше ситуация в Новосибирске, Омске, Челябинске, Волгограде, Воронеже и некоторых других, которые также оказались в перечне «умирающих».

Перспективность 600 городов мира оценивалась по пяти факторам: экономической продуктивности, качеству жизни, состоянию инфраструктуры и окружающей среды, а также социальной справедливости. Компанию 11 российским проблемным мегаполисам составили пять украинских, три итальянских, два южнокорейских, а также по одному городу в Армении, Венгрии, Грузии, Кубе, Либерии, Румынии и Чехии.

В списке же самых быстро растущих городов подавляющее большинство (21 из 31) — китайских.

Насколько обоснованы такие прогнозы? И можно ли верить подобным рейтингам?

«К ним нужно относиться очень аккуратно, поскольку часто такие рейтинги и прогнозы строятся на очень странных данных, — считает кандидат географических наук, глава компании «Живые города» Денис Визгалов. — В последние годы появляется очень много самых разнообразных «городских» рейтингов. Сегодня любая крупная консалтинговая фирма, которая даже не занимается урбанистикой, старается иметь свой городской рейтинг: «Лучшие города для жизни», «Лучшие города для бизнеса», «Лучшие города по благоустройству» и пр. Но это некое увлечение, игра, которая просто отражает современную тенденцию: сами города становятся сегодня очень модной темой во всем мире. Они все больше привлекают внимание, и все больше о них говорят. Рейтинги же создаются не столько для того, чтобы спрогнозировать жизнь городов, а чтобы компаниям, аналитическим центрам, университетам еще раз заявить о себе. Это, по сути, разновидность рекламных акций. Такое есть во всех отраслях науки.

Почему вдруг именно Иваново должен исчезнуть? Просто привлекло красивое русское название и память о том, что когда-то это был крупнейший центр текстильной промышленности? У нас есть очень много городов, которые и в худшей ситуации существуют. Поэтому логика рейтинга странная.

Наверное, много российских городов исчезнет с карты России лет через пятьдесят. Но скорей всего это будут не крупные, а малые города. Мы давно живем в демографической яме. У нас население каждый год сокращается примерно на 400 тысяч человек, но сокращается оно в основном за счет маленьких городов и за счет сельских жителей. Люди (молодежь в основном) стекаются из малых в крупные города, и это сохраняет ресурс выживаемости для последних. А Иваново — это крупный город, областной центр, с почти полумиллионным населением. И я не думаю, что ему осталось так недолго жить. Что касается малых городов, где проживает 20−30 тысяч — вот они, действительно, находятся в зоне риска. Особенно это касается монопрофильных городов, северных городов, а также городов, которые расположены вдали от крупных мегаполисов, вдали от транспортной инфраструктуры. Их население очень быстро тает.

«СП»: — Эксперты ООН в докладе «Состояние городов мира» составили рейтинги самых стремительно исчезающих и самых быстроразвивающихся городов. В первом списке 11 российских мегаполисов. Во втором — в основном китайские города. Как вы это объясните?

— Прогнозировать хорошую выживаемость китайских городов очень просто. Там очень много людей, и им всем надо где-то жить. Поэтому городов с убывающим населением там, в принципе, не может быть: ни больших, ни малых. Так что прогнозировать их высокую выживаемость очень просто. А что касается наших, я хочу еще раз повторить: города с большим населением, города с населением более 500 тысяч — они очень устойчивы ко всяким внешним негативным явлениям. Они имеют очень высокий ресурс выживаемости. Хотя бы за счет того, что они обладают эффектом масштаба, в них хорошая инфраструктура, в них созданы условия для жизни — пусть не очень привлекательные, скажем, по климату, по развитию той же социальной справедливости, но, тем не менее, там люди могут жить. И более того, могут выбрать, где работать. Потому что чем больше город, тем больше там возможностей для самореализации людей, для применения своего труда и обмена продуктами своего труда друг с другом. А это, по сути, и есть исконный смысл городской экономики.

И наоборот, чем меньше город по населению, тем уже там социальная структура, и меньше возможностей для заработка и т. д. Ну, а то, что Иваново есть в одном рейтинге, и нет в другом — это еще раз подтверждает, что к этим рейтингам нужно относиться очень аккуратно. Не стоит в них запутываться, обращать на них уж слишком пристальное внимание.

«СП»: — Но ведь проблема выживаемости городов, в частности, так называемых, моногородов — она же реально существует? И всегда ли есть необходимость их «оживлять», тратя огромные средства?

— Это отдельная большая тема. Во-первых, есть очень крупные города в мире, которые, несмотря на очень большое население, являются монопрофильными. Вот два таких самых ярких примера на Украине — Донецк и Днепропетровск. Это города с населением больше миллиона, но, тем не менее, они являются монопрофильными. Напомню критерий монопрофильности: больше четверти населения заняты в одной отрасли, и больше четверти всего экономического продукта в пределах города создается в одной отрасли. Днепропетровск по скорости убывания населения просто бьет все рекорды: лет через десять он, скорее всего, уже и не будет считаться «миллионником». Или — Детройт. Это хрестоматийный монопрофильный город, в Америке сегодня к нему приковано внимание, как к городу-банкроту, к городу, который умирает. Но здесь есть встречный, опять же, аргумент — вы знаете, все города мира, особенно большие города, продемонстрировали за последние пять-семь веков свою уникальную живучесть. Они развиваются по синусоиде. Нет городов, которые умерли навсегда — исчезли и превратились в пустое место. Каждый большой город, в какой бы плохой ситуации не находился, он все время находит какие-то новые ресурсы для возрождения и выживания. Думаю, что и Детройт, и все остальные города тоже как-то выплывут в этом смысле. Просто потому, что сам их масштаб, их величина, их расположение, их имидж, в конце концов, дают им хороший базис для возрождения. В каких-то других формах — да. На других экономических базах, на других ресурсах, с привлечением совсем другого населения, но как города они останутся, продолжат жить и развиваться.

«СП»: — Что касается Детройта — возможно. А какая перспектива у 400 российских моногородов? Они выживут?

— Да, в этом списке примерно каждый третий российский город. Но наши монопрофильные города, несмотря на то, что мы их называем одним таким словом, все очень разные. В этой группе есть и наукограды, которые базируются только на нематериальном производстве, производстве идей. Они держатся на научных институтах, которые финансируются государством. Есть алюминиевые города, есть лесные, есть металлургические, есть угольные. И в каждом из них ситуация очень зависит от того, кто является собственником главного в городе предприятия, в каком состоянии пребывает сама отрасль. Соответственно, финансовая ситуация и даже уровень жизни в них очень-очень разный. Поэтому подходить к ним ко всем с каким-то одним ключом и одним рецептом — это неправильно. Но все наши госпрограммы, которые нацеливаются на развитие моногородов, они именно этим как раз и грешат. Они ко всем этим городам подходят с один и тем же лекарством.

«СП»: — В виде финансовых вливаний из бюджета?

— Да. На мой взгляд, они затрачены крайне неэффективно. Это просто разовая закачка денег, скажем, на ремонт жилья, коммунальных сетей, но не на развитие, собственно, города. Это раздача рыбы, а не удочек. Ну, потратили они эти деньги, отремонтировали частично жилье. И что дальше? Это не создало никаких новых ресурсов для развития, для выживания. Не создало новых компетенций для этих городов, новых каких-то градообразующих отраслей. Работы там по-прежнему нет, и люди мечтают оттуда уехать. Я бы сначала разделил все моногорода на несколько типов. Их может быть не меньше семи-восьми. И к каждому из этих типов подходить со своим рецептом, со своим инструментарием. Кому-то нужно помогать, а кому-то совсем не нужно. Кому-то нужны деньги, кому-то просто консультационная поддержка. А кому-то — системный маркетинг территории — привлечение инвесторов, туристов. Все города очень разные.

«СП»: — Но для какой-то части любая реанимация ведь может оказаться бесполезной?

— Конечно. Вот в этой группе из 350−400 монопрофильных городов (по разным оценкам) в течение 20 ближайших лет исчезнут, я думаю, городов 10−15 точно. Это малые города с населением до 50 тысяч. Это те города, которые специализировались на материальном производстве, в основном на промышленности низкого уровня переработки, на добывающей промышленности, там, где сегодня залежи полезных ископаемых уже исчерпаны. Это лесные города, около которых уже не осталось леса. Это металлургические города, производство в которых становится нерентабельным. И это удаленные, северные города, в которых просто очень холодно, неуютно и дорого жить. В целом это города, которые так и не смогли найти смыслов своего существования после демонтажа советской плановой экономики. Вот эти города сейчас в самой тяжкой ситуации.

Фото Мария Сибирякова/ РИА Новости