Камерная экономика

Министерство юстиции собирается потратить почти два триллиона рублей на гуманизацию тюремной системы. Именно такая сумма, как сообщает Интерфакс, указана в проекте постановления правительства РФ об утверждении государственной программы «Юстиция», рассчитанной на 2014−2020 годы (документ размещен на едином портале проектов нормативных правовых актов).

Общий объем бюджетных ассигнований программы составит 2,314 трлн. рублей. Из них 1 трлн. 845 млрд. 885 млн. рублей пойдет на финансирование подпрограммы «Регулирование государственной политики в сфере исполнения уголовных наказаний».

Средства, в частности, предполагается направить на улучшение содержания заключенных, с тем, чтобы обращение с арестантами в колониях и следственных изоляторах, соответствовало международным стандартам. Кроме того, деньги пойдут на адаптацию тех, кто освободился после отбытия наказания, а также на укрепление престижа и повышение социального статуса сотрудников пенитенциарной системы.

Напомним, что про высокие стандарты в этой сфере мы уже слышали четыре года назад от бывшего главы ФСИН Александра Реймер, который к 2020 году намеревался построить в стране более четырех сотен тюрем международного уровня. До реализации планов дело, однако, не дошло — Рейман был уволен с должности, а вскоре и вовсе оказался на передовой громкого скандала, разразившегося из-за масштабной аферы с заключением госконтрактов на создание и поставку для нужд ведомства так называемых электронных браслетов (СЭМПЛ — системы электронного мониторинга подконтрольных лиц).

А год назад, в начале декабря 2012 года, новое руководство ФСИН, в лице заместителя директора службы Эдуарда Петрухина, признало, что реформа ведомства, начатая еще при президенте Дмитрии Медведеве, потерпела фиаско. Сделать жизнь заключенных лучше не удалось из-за отсутствия денег и нормативной базы.

И вот опять встал вопрос о немалых денежных вливаниях. Но что на самом деле за этим стоит? И насколько оправданы такие расходы в условиях, когда социально значимые статьи секвестрируются? Тем более, что огромные средства уходят как в бездонную бочку, а кардинально ничего в системе не меняется?

«Прежде всего, за всеми финансовыми средствами, которые в очередной раз выделяются на реформу пенитенциарной системы, нужен серьезный и государственный, и гражданский контроль, — считает председатель правления правозащитного общественного движения «Сопротивление», член Общественной палаты РФ Ольга Костина. — Первая реформа в итоге свелась к тому, что они просто сократили тюремное население, которое, действительно, трудно содержать - тюрьмы и колонии переполнены. Тяжкие условия там, в том числе и из-за того, что эта перенаселенность не позволяет создать другие условия. Но стоило бы, наверное, подумать о сбалансированности преступления и наказания, ведь все мы знаем, что за изнасилование у нас могут дать условно, а за хулиганство — реальный срок. Когда зоны забиты наркопотребителями, даже не торговцами, не сбытчиками, а потребителями, ждать человеческих условий здесь не приходится. Поэтому я лично критиковала тогдашнюю реформу за то, что она фактически направлена была на одно — любой ценой, в том числе и угрозой для законопослушных граждан (потому что административный надзор у нас фактически не работал в этот момент), сократить количество тюремного населения. На самом деле мы нуждаемся и остро нуждаемся в настоящей реформе этой системы. Просто деньги нужно тратить на приоритетные направления.

«СП»: — Можете пояснить?

— Вчера мы с Валентиной Ивановной Матвиенко посещали можайскую женскую колонию № 5, которая находится в Московской области. Женщины там содержатся вместе с маленькими детьми, которые живут в детском доме при учреждении. Почти все, с кем мы общались, сидят за тяжкие преступления. Колония считается образцово-показательной.

Преступность, к сожалению, молодеет, она становится жестче и рецидивней. Поэтому на месте руководителей Минюста я бы вложилась в создание службы, которая бы помогала бывшим заключенным вернуться в общество, предотвращала возможность их возвращения на преступный путь. Все женщины, с которыми мы общались, говорили примерно одно и то же. Что когда они выйдут, их никто не возьмет на работу, жить будет не на что, на содержание ребенка денег тоже не будет и «придется от него отказаться». Тюрьма — это наказание, это лишение свободы. Но думать, как социализировать этих людей необходимо, поскольку их выпускают к нам. И то, что документ о создании системы пробации два года лежит без движения, это, на мой взгляд, просто содействие росту преступности. Потому что рецидивная преступность происходит именно из-за неустроенности тех осужденных, которых выпускают на свободу.

«СП»: — То есть, при определенных условиях от подобных реформ будет толк?

— Первое условие — определиться с приоритетами. И, конечно, здоровый гражданский контроль необходим. Чтобы «прозрачным» было расходование каждой копейки. Но главное, на мой взгляд, что в приоритете сейчас должна быть система социализации осуждённых, чтобы не допускать рецидива. Пока такие услуги бывшим заключенным оказывают главным образом благотворительные организации. Но без государства, то есть каких-то государственных квот, как это было в Советском Союзе, например, без систем, которые бы помогали этим людям трудоустроиться, найти жилье, пристроить детей, без всего этого мы распыляем деньги впустую. Для того, чтобы люди не возвращались в зоны, чтобы в зонах было меньше сидельцев, нужно проводить осмысленную реформу, а не то, что у нас.

«СП»: — Но в обществе есть и другое мнение: этично ли тратить такие огромные деньги налогоплательщиков на тех, кто был осужден за преступление. При том, что на содержание заключенного в месяц уходит 14 тысяч, а пособие на ребенка — чуть более двух тысяч?

— Скажу больше: на одного заключенного уходит средств больше, чем на содержание одного военнослужащего-срочника. Это, конечно, серьезный перекос. Раньше я всегда раздражалась, когда меня спрашивали по поводу прав заключенных и осужденных. Мне хотелось спросить: «А не хотите ли вы поговорить о том, как человек, пострадавший от рук преступников, справляется с тем, что у него убили ребенка или его самого изуродовали, он лишился здоровья?». Пора расстаться с иллюзиями, у нас в основном сидят ни за что, за батон хлеба и т. д. Нет, все гораздо хуже, чем мы себе представляем: 80% - это тяжкие и особо тяжкие, жесточайшие преступления. И молодые совсем люди. Но их-то потом выпускают к нам! И если они, отбывая срок в нечеловеческих условиях, озвереют окончательно, кому станет легче? Они будут нападать на наших детей, на наше имущество, они будут отнимать у нас здоровье и т. д. А ведь никакой работы по предотвращению рецидива, по защите нас от повторных нападений этих людей не ведется. Я не считаю, что надо создавать райские условия, но условия, сознательно унижающие человека в местах лишения свободы, просто неприемлемы. Они в состоянии сделать его только большим зверем, чем на момент, когда он там оказался.

Директор Московского бюро по правам человека, член СПЧ при президенте России Александр Брод уверен, что реформирование уголовно-исполнительной системы необходимо продолжать, но под наблюдением гражданских институтов:

— Конечно, нужно приводить жизнь осужденных к новым стандартам, отталкиваясь, от международных норм. Потому что очень много учреждений системы ФСИН построены еще в советское время и годами не ремонтировались. Нет нормальных столовых, клубов, не говоря уже о помещениях, где люди спят. Очень плохо развита и скудно финансируется медицина в системе. Низкие зарплаты у врачей и т. д. Соответственно, все это нужно приводить в норму. При этом необходимо совершенствовать и саму систему правосудия, избегать репрессивного правосудия, находить альтернативные формы наказания. Не обязательно всех прятать за решетку. Это бы позволило разгрузить учреждения принудительного изолирования, и, кстати, сейчас такая тенденция наметилась — количество осужденных, по сравнению с прошлыми годами, уменьшилось. Поэтому, несмотря на проблемы в бюджете, реформировать, перестраивать систему ФСИН все-таки необходимо.

«СП»: — На ваш взгляд, все ее направления разумны?

— Ну, мне не совсем понятна статья «улучшение имиджа работников службы». Мне кажется, она искусственной, и от нее нужно отказаться. Потому что имидж сотрудника ФСИН совершенствуется не за счет бюджетных вливания и красивых слов, а за счет добросовестной профессиональной работы и соблюдения прав осужденных. Поэтому эту статью можно смело сокращать. Что касается других сумм, то в этом случае нужно говорить о серьезном общественном контроле за их целевым использованием. И особую роль здесь должны сыграть общественные советы, как федеральный при ФСИН, так и в регионах. Я считаю, что эти советы вправе и просто обязаны поставить перед руководством службы вопросы о том, куда конкретно идут бюджетные деньги. Плюс есть надежда, что до конца марта президент внесет в Госдуму закон об общественном контроле, и тогда у институтов гражданского общества, в том числе у Общественных палат, появятся дополнительные полномочия по контролю исполнительной власти. Думаю, и профильные организации, которые работают в сфере ФСИН, смогут путем запросов выяснять, как эти средства расходуются. То есть, придать большую прозрачность бюджету этого ведомства.

Фото ИТАР-ТАСС/ Станислав Красильников