Назад в СССР

Россияне все больше ностальгируют по СССР, показал очередной опрос, проведенный социологами «Левада-центра», в ходе которого выяснялось отношение наших граждан к различным политическим и экономическим системам.

Респондентам предлагалось сравнить советскую политическую модель государственного устройства, демократию западных стран и нынешнюю российскую систему. А также ответить на вопрос, при какой системе они бы хотели жить — основанной на планировании и распределении государством или при частной собственности и рыночных отношений?

Оказалось, что именно «советская» политическая система, по мнению россиян, наиболее близка к идеальной модели. Так ответили 39% опрошенных. Хотя еще два года назад с этим были согласны только 29%. Демократию западного образца предпочитает 21%, а нынешнюю систему — 19% (в 2008 году нынешний режим признавали лучшим 36% участников опроса).

Наши граждане также в большинстве своем — 54% - выступают за плановое хозяйство и госраспределение. Рыночную модель экономики сегодня поддерживают только 29% опрошенных. При том, что в 1992 году сторонников рынка было намного больше — 48%.

Чем обусловлена эта ностальгия по советской эпохе — с ее, казалось бы, ограничениями, несвободой, цензурой, очередями и дефицитом? Почему наших граждан так тянет в прошлое?

«Дело в том, что, когда человеку 50 или 60 лет, то он вспоминает то, что было в юности исключительно в розовых тонах, забывая, о серых и тем более черных красках, — считает доцент кафедры национальной экономики РЭУ им. Плеханова, доктор социологических наук Юрий Латов. — Уместно здесь вспомнить и пословицу, что „хорошо там, где нас нет“. Обратите внимание: ведь самые низкие проценты голосов были за то, что есть у нас перед глазами. А в зависимости от того, насколько удален образец, оценки повышались. Такой вполне естественный психологический эффект. И наконец, есть и третье объяснение, более глубокое, более теоретическое — к сожалению, за прошедшие двадцать с лишним лет эффективной модели рыночного хозяйства построить мы так и не смогли. Отсюда и такое отношение к этим реформам».

«СП»: — Но скудные прилавки тех лет просто несравнимы с сегодняшним изобилием в магазинах…

— В советское время нынешние 50-и, 60-летние ходили, конечно, в магазины, но для них тогда возможность покупать хурму, и свободно покупать в книжном магазине братьев Стругацких была не сильно актуальной. А когда они доросли до потребления этих благ, они стали их воспринимать как что-то такое само собой разумеющееся.

«СП»: — Получается, повода особого ностальгировать нет?

— Подозреваю, что если бы те, кто так ностальгически относится к советской жизни, при помощи некой условной машины времени оказались где-нибудь в начале 80-х прошлого столетия, то они уже через недельку попросились бы обратно. Потому что — очереди, ограниченный набор потребительских благ, скучные газеты, однообразные телепередачи. Для человека с не очень высокими запросами советский образ жизни, скорей всего, является почти идеальным. И это понятно — отличная социальная защита, невысокий, но опять-таки приличный уровень жизни. Но для человека более развитого это, конечно, не рай.

«СП»: — Откуда тогда такая лояльность к госпланированию и распределению сегодня? Дело в затянувшемся кризисе?

— В какой-то степени — да. Но планирование — это как раз большой плюс советского строя. И не только его. Сейчас планированием в той или иной степени занимаются все страны. Мы просто тогда не вполне правильно, не совсем то и не совсем так планировали. А в принципе, ничего плохого в этом нет.

Руководитель Центра политических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Михаил Нейжмаков объясняет «советские» настроения в современном обществе изменившимся информационным фоном:

— Наши граждане сегодня живут в совершенно другом информационном поле. То есть, если в 90-е годы сообщения, которые люди могли получать в основном были негативными по отношению к советскому прошлому, то в «нулевые» тональность стала постепенно меняться. Отношение к советскому периоду стало более благожелательным, более мягким как на государственном уровне (был возвращен союзный гимн с чуть измененным текстом, знамя Вооруженных сил), так и на уровне полуофициальной идеологии. И самих государственных лидеров высказывания об этом времени также стали либо нейтральными, либо положительными. Общий настрой, в котором граждане прибывают, он стал по отношению к советской эпохе гораздо более благоприятный. А учитывая, что сама эта эпоха отдаляется по времени, ностальгия тех, кто тогда жил, она только усиливается: забываются какие-то негативные моменты, в памяти остаются только положительные. Те же, кто не жил тогда, либо был слишком молод, видя такое освещение той эпохи, тоже склоняются к положительному мнению о ней.

«СП»: — Резкий рост идеализации прошлого случился именно в последние два года. Почему?

— Возможно, из-за того, что в пользу советской системы перетекли симпатии тех, кто до этого положительно отзывался о нынешнем режиме. Это и в том, и в другом случае консервативно настроенные люди, но которые из-за какого-то скепсиса к существующему режиму (в основном потому что они все видят), тем не менее, не к европейской системе свои симпатии переносят, а к советской. Парадоксально, но если посмотреть, например, высказывания в блогах тех, кто выходил на акции протеста в 2011—2012 годах, то там (у такой оппозиционно настроенной, даже либеральной публики) негативные оценки существующего правящего режима часто соседствовали с положительными отзывами о Советском Союзе. Либо о каких-то элементах старой системы — о социальных гарантиях, о возможности получения жилья, образования и т. п.

«СП»: — Черчиллю, кажется, принадлежит известная фраза «демократия плоха, но ничего лучше человечество не придумало». Почему тогда у нас сторонников этой самой демократии так мало? Мы просто пока не поняли всех ее плюсов?

— Демократия — понятие растяжимое. Надо помнить, что западная демократия вот в таком виде, как мы видим ее сейчас — с всеобщим избирательным правом — существует не так давно по историческим меркам. Другие модели управления существуют гораздо дольше. И вариаций демократических (или хотя бы по форме демократических) режимов гораздо больше, чем чисто европейская модель. Для российских граждан характерен патерналистский запрос. То есть запрос на большую долю государства в их жизни. Поэтому некоторая идеализация модели государства с социальными гарантиями и тяга к нему, она вполне объяснима. И независимо от того, какова сейчас ситуация в экономике России, скорей всего, вот этот запрос на опеку со стороны государства будет сохраняться.

«Идеальная модель, которую бы хотело видеть население, содержит целый ряд важных моментов — это равенство, справедливость, социально ориентированная экономика, — говорит академик РАН, доктор экономических наук Олег Богомолов. — Такую модель рисует большинство населения и по опросу Института социологии. Но это не советская модель. Это все-таки модель с учетом того, что рыночные отношения имеют позитивные стороны. Идеал в том, чтобы взять лучшее из советской системы, в том числе и планирование, и влияние государства на экономические процессы. С другой стороны использовать там, где это работает, рынок. А там, где не работает, его должно подменить государство. Вот это смешанная модель становится сегодня популярной, по крайней мере, среди значительной части думающего населения. Переосмысление в этом направлении идет и на Западе тоже. Они сегодня высказываются за модель государственного капитализма — ее берут за пример. В одном из номеров журнала «Экономист» на обложке был портрет Ленина, который курит сигару со знаком доллара. А смысл такой: модель НЭПа, немножко модернизированная, становится сегодня притягательной для большинства населения.