Фокус с исчезновением

В июне 2012 года активисты «Экологической вахты по Северному Кавказу» Евгений Витишко и Сурен Газарян — были осуждены на 3 года условно за нанесение надписей на заборе, огораживающем «дачу Ткачева» — участок земли на побережье Черного моря с произрастающими на нем реликтовыми пицундскими соснами. По мнению экологов, наряду с участком, принадлежащим губернатору Краснодарского края, забором был огорожен большой массив земель лесного фонда и береговой полосы. Позднее, опасаясь преследований со стороны властей, Сурен Газарян эмигрировал из России и получил политическое убежище в Эстонии. Что касается его коллеги Евгения Витишко, в декабре 2013 года городской суд Туапсе заменил ему условный срок реальным. Причиной послужили три формальных нарушения в период отбывания условного наказания, которые зафиксировала уголовно-исполнительная инспекция.

3 февраля 2014 года эколог был задержан при выходе из уголовно-исполнительной инспекции, куда он приходил отмечаться. Причиной задержания явилось заявление свидетелей о том, что Витишко выражался грубой нецензурной бранью на остановке общественного транспорта. Решением Туапсинского городского суда активист ЭВСК был приговорен к 15 суткам ареста, при этом в вызове свидетелей его хулиганского поведения суд отказал.

По истечении срока административного ареста Евгений Витишко должен был выйти на свободу, т.к., согласно Уголовно-исполнительному кодексу РФ, для отбывания наказания в колонии-поселении он должен был добираться туда самостоятельно. Однако в тот же день без предварительного уведомления супруги и адвоката эколог был перевезен в следственный изолятор Краснодара, где содержался в камере для опасных преступников.

24 февраля Евгений Витишко отбыл под конвоем в колонию-поселение. При этом ни адвокат, ни супруга не были поставлены в известность о конечном пункте этапирования осужденного. Пока общественность гадает, где объявится конвоируемый эколог, «СП» пообщалась с его адвокатом Мариной Дубровиной.

«СП»: — Марина, содержание эколога в камере для опасных преступников — это мера давления, попытка сломить его волю?

— Не могу объяснить действия начальника УФСИН. На мой взгляд, помещение в спецблок означает, что его хотят отрезать от внешнего мира, окончательно и бесповоротно. Возможно, я не права. 18 февраля Витишко должны были выпустить после административного ареста. Его ждали друзья, общественники и журналисты. Но на свободу из спецприемника ОВД по Туапсинскому району он не вышел - никто не хотел, чтобы он говорил о том, что происходит в реальности. Если он и вышел, то только на тюремный дворик, после чего — получил постановление о том, что этапируется под конвоем. Затем его посадили в автозак и повезли в краснодарский следственный изолятор.

На условия содержания в спецблоке СИЗО № 1 Витишко не жаловался. Там особый режим охраны: в камере ведется видео- и аудиозапись. Считается, что это повышенные меры безопасности. Вместе с ним находился еще один человек, осужденный за тяжкое преступление. В то же время, если бы он сидел в обычной камере, их бы там было человек десять-пятнадцать. Поэтому сложно сказать, явилось ли содержание в спецблоке лучшим или худшим вариантом.

«СП»: — О том, что Витишко этапируют в Тамбовскую область вы узнали только в четверг, хотя из СИЗО он отбыл еще в понедельник. Руководство изолятора придерживалось «линии поведения» руководства ОВД по Туапсинскому району. Каким образом все-таки удалось получить информацию?

— Когда я пришла в СИЗО № 1 24 февраля, мне сообщили, что он отбыл. При упоминании фамилии Витишко сотрудницы отдела учета сначала загадочно переглядывались между собой, а потом направили меня к начальнице отдела. Начальница говорит: «Без письменного заявления мы вам ничего не скажем». Поэтому я оставила письменное заявление с указанием телефона и просьбой перезвонить, как только будет готов ответ. Иначе они направят его по почте. Аналогичная ситуация с супругой: они сказали, что уже направили ей письменное уведомление. Я так думаю, получит она его недели через две.

«СП»: — О точном местонахождении колонии вам по-прежнему ничего неизвестно?

— Неизвестно. Интрига разрешится, когда Витишко доставят до места. Тогда он сам может сообщить по телефону, где находится. Надеюсь, ему дадут позвонить. Обычно такую возможность дают сразу по прибытии, потому что в колониях-поселениях в этом плане свободнее, чем в тюрьмах. Но это — в обычном случае… Либо он может написать письмо.

«СП»: — Почему отправили за пределы края, ведь на территории Кубани есть «свои» колонии-поселения?

— Сейчас вообще большое количество осужденных этапируется за пределы края в связи с Олимпийскими и Паралимпийскими Играми в Сочи. Официально, конечно, об этом не сообщается, но людей стали вывозить и высылать с лета прошлого года. Много «наших» осужденных находится в Красноярском крае.

«СП»: — На ваш взгляд, преследование Витишко в большей степени связано с Олимпиадой или это личная месть губернатора Краснодарского края Александра Ткачева?

— Думаю, здесь все вместе: и повышенное внимание к так называемой «даче Ткачева», и экологическая деятельность, связанная с докладом по подготовке к Олимпиаде, и работа над материалами по свалкам в Краснодарском крае, и экологические экспертизы, сделанные Витишко лично. Последней каплей, на мой взгляд, было его решение ехать в Сочи, там он планировал встретиться с журналистами. Накануне ареста он поставил в известность уголовно-исправительную инспекцию о том, что с 4 февраля в течение нескольких дней будет находиться в Сочи (про журналистов ничего не сообщал, конечно), а после этого, на выходе из здания инспекции, был задержан. Арестовали его якобы за нецензурную брань на остановке общественного транспорта. Хотя он до нее даже не дошел.

«СП»: — МОК не усмотрел какой-либо связи с его критикой Олимпиады.

— Не думаю, что у Международного олимпийского комитета было достаточно информации об этом. МОК — это дипломаты, которые верят государственным органам. И если им сказали: «Ну, что вы! Он же бандит, он же осужден! У него же приговор!», а за что этот приговор и как его выносили, — вряд ли кто-то вдавался в подробности.

«СП»: — Можно ли говорить о необъективности в деле Витишко со стороны обвинения?

—  Свою позицию по этому поводу мы выражали в суде, и это есть в материалах дела. Взять хотя бы начало этой истории с забором. К «даче Ткачева» они поехали большой компанией, было человек 10−12, в том числе и журналисты. Ни Витишко, ни Газарян не наносили никаких надписей на забор. Они действительно открутили одну из секций, чтобы зайти и посчитать количество срубленных пицундских сосен, которые занесены в Красную книгу. На следующий день — эту секцию прикрутили обратно. Материальный ущерб посчитан только от нанесения надписи, но никакого ущерба от демонтажа секции нет. Соответственно, они привлечены к уголовной ответственности за то, чего не совершали. Преследования эти связаны с обращениями в надзорные инстанции с просьбой привлечь к ответственности людей, которые рубят краснокнижные деревья и отгораживают часть леса. При этом лес принадлежит каждому, по Конституции РФ. Преследовать же людей, которые действительно сделали надписи на заборе, никому не интересно.

В дальнейшем мы предоставили суду кадастровую выписку, подтверждающую, что тот самый участок, который выходит к морю, принадлежит Александру Ткачеву. Но ведь огорожен не только он, но и большая территория вокруг. Причем, установлен забор и колючая проволока, как на режимных объектах. Т.е. захватывается еще и земля, которая губернатору не принадлежит. При этом все государственные органы заявляют, что никакого забора нет. Прокуратура края пишет, что доступ открыт для граждан. Департамент лесного хозяйства также ничего не «находит». Получается, надписи — на несуществующем заборе, которого не увидел ни один госорган. И это — несмотря на фотографии.

Т.е. человек получил 3 года реального срока в колонии-поселении за то, что он ничего не писал на заборе, которого не существует. При всем при этом он получил 15 суток ареста за якобы слова, которых он не говорил и которых никто не слышал. Но это явилось основанием для того, чтобы этапировать его под конвоем в места лишения свободы. Достаточно странная ситуация.

Я понимаю, если бы его задержали за хулиганство. Любые насильственные действия с его стороны — если бы таковые были — давали бы основания считать, что человек опасен и его необходимо этапировать под конвоем. Но если исходить из логики осуждения Витишко и давать по 3 года за мат и надписи на заборах, то сидеть будет вся Россия!

«СП»: — Как вы оцениваете свои шансы получить положительный результат обжалования приговора?

— Мы будем обжаловать приговор в Президиум Краснодарского краевого суда. Как вы думаете, реально здесь получить положительный результат? Затем мы обратимся в верховный суд России — такова процедура. Генеральный прокурор Чайка может подать протест на решение о замене условного срока реальным. Вот в этом случае — будет результат. Потому что от кого-либо из субъектов Краснодарского края ожидать его бесполезно. Пробить ситуацию можно только сверху, из Москвы.

Руководство СИЗО № 1 и пресс-служба УФСИН по Краснодарскому краю от комментариев по поводу обстоятельств и конечного пункта этапирования Евгения Витишко отказались.

28 февраля в 19 городах России и ряде стран Европы стартовала Международная неделя акций «Свободу Евгению Витишко!» с требованием прекратить преследования российских экологов и общественных активистов.