Конституция для интернета

В марте 1989 года сотрудник Европейского центра ядерных исследований англичанин Тим Бернес-Ли выступил с докладом, в котором предлагал техническое решение актуальной тогда проблемы: как ученые из разных стран могли бы следить за развитием проекта Большого адронногоколлайдера и обмениваться своими исследованиями. Бернес-Ли предлагал публиковать на первом в мире, им же созданном веб-сервере документы о проекте, связанные гиперссылками, которые не дали бы ценной информации потеряться. Британский компьютерщик создал также первый веб-браузер и открыл сайт по адресу info.cern.ch, на котором можно было найти и прочесть научные работы участников проекта (посмотреть, как выглядел первый в мире сайт, можно здесь).

Мы знаем, во что это вылилось. Сегодня технология, навсегда изменившая мир, отмечает четвертьвековой юбилей, а сэр Тимоти Джон Бернерс-Ли хочет сделать своему детищу подарок, выступая с идеей всемирной «цифровой конституции» и сравнивая будущий документ ни много ни мало с Великой хартией вольности. Человечество все больше погружается в интернет, и даже войны уже идут там. Возможно ли глобальное регулирование интернета в современных парадоксальных условиях, когда Сеть зачастую не подчиняется и национальным законам?

Илья Переседов, политолог, исполнительный директор Фонда «Разумный интернет»:

— История интернета повторяет классический сюжет о Франкенштейне: изобретение начинает жить свой собственной жизнью, не соответствуя изначальным планам изобретателя, а он начинает тратить все силы на то, чтобы сохранить связь со своим творением. То, чем стал интернет, совершенно не похоже на то, что закладывал в свою концепцию Тим Бернес-Ли.

«СП»: — С чего вообще начинался современный интернет.

— Интернет появился в результате скрещивания двух теорий: технической и гуманитарной.

Гуманитарная основана на идее гипертекста. До какого-то момента люди обменивались законченными продуктами: книгами, письмами, научными сочинениями. С возникновением интернета стало ясно, что тексты тяготеют к сращиванию, к образованию единого объема информации. Техническая же теория, как известно, состояла в том, чтобы объединить между собой некоторое количество компьютеров.

HTML (стандартный язык разметки гипертекста) возник из системы пометок, нужных для того, чтобы загружаемые в интернет тексты, во-первых, правильно отображались, а во-вторых, тут же становились частью уже находящегося в сети массива информации. Всякий разработчик сайтов знает, как на заре интернет-коммерции было сложно создать привлекательный яркий сайт — HTML был предназначен не для этого, а для обмена научными докладами, где лишь время от времени всплывают графики и картинки. А разработчики сайтов для коммерческих компаний сделали страницы, сплошь состоящие из картинок, где текст вторичен.

Так что сравнение с Франкенштейном оправдано: яйцеголовые дяденьки придумывали этот принцип для своих научных целей, а мир стал использовать его совсем по-другому. И появлению того интернета, который сейчас имеем, мы по большому счету обязаны бизнесу. Сначала стали пытаться через интернет что-то продавать, а потом выяснили, что он самостоятельная рыночная среда. И один из сильнейших кризисов, потрясших Америку в новейшее время — это так называемый «кризис доткомов» (экономический пузырь, образовавшийся в результате взлета акций интернет-компаний и продлившийся примерно с 1995 по 2001 год — авт.).

«СП»: — Что происходит в интернете сегодня, если сравнивать с этим «зачаточным» его состоянием?

— Сегодня основная интернет-активность приходится не на людей, а на роботов. Роботы производят, читают и считают контент, разносят рекламу и спам — интернет живет полностью своей жизнью, и, повторюсь, это совсем не то, что закладывали в свою концепцию его создатели. Все, что мы говорим про глобализм интернета, стирание границ — так или иначе обусловлено коммерцией, или, шире — вообще получением какой-либо выгоды: лайков, перепостов, упоминаний, положений в поисковой выдаче.

Причем как в любом прогрессе, развитие интернета похоже не на движение вперед, а на качание маятника. Появление интернета и сращивание его с коммерцией поначалу сильно ударило по привычным госмонополиям на информацию, на юриспруденцию, влияние на бизнес. Но вскоре выяснилось, что государство может быть крупным игроком в мире интернет-возможностей.

В интернете все следят за всеми: мужья за женами, девушки за молодыми людьми, начальники за сотрудниками, бизнес за потребителями, потребители за скидками и т. д. и т. п. И когда в интернет пришло государство, следить за всеми у него начало получаться лучше, чем у кого бы то ни было. Если в коммерческую компанию приходят представители, так скажем, профильных государственных агентств и хотят поставить в офисе некую «коробочку», то далеко не у всех хватает силы воли отказать.

«СП»: — Интернет существует уже четверть века. На какой стадии развития он находится сейчас?

— Как уже говорилось, первая стадия была утопически-научно-гуманистическая, вторая — коммерческая, а теперь — принцип маятника — мы снова вернулись, условно говоря, к гуманизму, но уже довольно агрессивному: посредством интернета можно изменить мир. Но, опять же, когда на этот рынок приходит государство, у него все быстро получается. Есть какая-нибудь хакерская группа Anonymous, а есть армия китайских хакеров на зарплате у государства — у кого больше возможностей? Поэтому новый виток развития интернета — это столкновение интересов пресловутых национальных государств. Посмотрите, как блестяще используются возможности интернета на фоне российско-украинского конфликта.

«СП»: — Так все-таки, в свете всего сказанного выше: нуждается ли интернет в едином регулирующем документе?

— Идея создать некий билль, который оградил бы интернет от вмешательства государства, выглядит так же нелепо, как попытки доктора Франкенштейна встать на пути своего творения. Нет реальных участников подобного договора; нет механизмов его исполнения; и главное, нет отчетливо видимой выгоды от него.

«СП»: — Ну а как же простые пользователи, которым нужна свобода слова и безопасность личных данных в интернете?..

— 25 лет существует интернет, а пользователи до сих пор не научились придумывать более-менее сложные пароли для своих аккаунтов. Проблема шифрования и безопасности данных в интернете, конечно, стоит остро, но обычные пользователи большинство информации о себе выкладывают в Сеть самостоятельно.

Артем Козлюк, руководитель проекта «Роскомсвобода»:

— Такая «конституция», безусловно, нужна. Надо настаивать на принципах сетевой нейтральности и информационной открытости госучреждений. Нельзя допустить расширения круга запрещенной информации, которую правительства и нашей, и других стран могут блокировать во внесудебном порядке.

Также назрела необходимость пересмотра законодательства об авторских и смежных правах в цифровую эпоху.

«СП»: — Этот вопрос — один из самых благодатных поводов для интернет-«холиваров». Как, по-вашему, должно быть пересмотрено авторское право на цифровые копии произведений?

— Нами запущена кампания по реформе авторского права, которая предполагает декриминализацию некоммерческого файлообмена, законодательное закрепление свободных лицензий, ревизию деятельности обществ по коллективному управлению авторскими правами. Эти и другие меры должны привести к тому, чтобы правообладатель был не узурпатором всех прав на произведение, а помощником, менеджером, посредником между автором и потребителем.

Эдуард Пройдаков, директор Российского виртуального компьютерного музея:

— Интернет — международная среда, конечно, в ней должны быть международные правила игры, и подобная «хартия» не помешает.

«СП»: — Разве для регулирования интернета недостаточно национальных законодательств?

— Я думаю, недостаточно. Ведь сайт, который в основном читают в одной стране, физически может быть расположен в другой, и отсюда возникает масса юридических проблем, например, с блокированием контента.

Есть общемировые проблемы, глубоко проникшие в интернет: терроризм, детская порнография, наркотики. Кроме того, в Сети возникла собственная преступная индустрия кибермошенничества, и без международного сотрудничества решить эти проблемы крайне сложно. Ведь возникает множество процедурных вопросов, как ловить преступника, который из Европы организует атаку на российский банк.

Так что общие правила нужны, пока хотя бы на уровне хартии — на ее основе потом можно будет выработать и международное законодательство. Сейчас оно явно не успевает за прогрессом в телекоммуникациях.