Москва: территория охоты за миллиардами

17 июня мы рассказывали, как в Оленинском районе Тверской области считают копейки, а сегодня поговорим об особенностях расходования бюджетных денег в столице нашей родины.

…Некоторое время назад в ютубе активно набирал просмотры «коммунальный триллер», снятый в московском районе Царицыно.

В первых кадрах — московский двор, наполовину заасфальтированная спортивная площадка и сердитый кавказский мужчина — прораб или бригадир. Он кричит в камеру:

— Уйди отсюда! Я тебе сейчас руку сломаю!

Его собеседник (это он ведет съемку на мобильный телефон) обращается к невольным зрителям, стоящим на краю площадки:

— Полицию вызовите, пожалуйста!

Кавказский мужчина:

— Да кого хотите вызывайте, мне (дальше ненцензурно). Ты кто такой?

— Я житель, еще раз вам говорю.

— Ну, раз ты житель, иди в свой дом и живи.

— Я имею право проверить… Я вам не мешаю.

— Уйди с объекта, ты мешаешь. Когда надо, пропуск выпишешь и придешь. Давай, уйди отсюда. Уйди, я говорю! — мужчина сильно толкает собеседника.

— Я только хочу уровень асфальта посмотреть, который должен быть шесть сантиметров.

— Всё, сфотографировал? Уходи! Больше нигде не дам фотографировать! Порву как тузик! Я хозяин этой площадки… Пойдем вон туда, поговорим!

— А сколько щебня должно быть?

— А это тебя не !!!

(камера прыгает, слышны неразборчивые выкрики).

Началась эта история с того, что московский инженер Матвей Заславский увидел в своём дворе бригаду гастарбайтеров, раскатывающую асфальт. Обычное дело. Вы тоже наблюдаете эти работы себя под окнами каждое лето. Но инженер Матвей человек с активной жизненной позицией. Он нашёл на сайте госзакупок соответствующий контракт, изучил «материальную часть». Узнал, что бригада ведёт реконструкцию спортивной площадки. Записал, на какую глубину по условиям техзадания должен быть вынут грунт, какой слой щебенки и асфальта на него следует укладывать. По словам Матвея, даже на глаз строители очень далеко отступили от нормативов.

И вот инженер вышел из подъезда, вежливо поздоровался с бригадой, спросил разрешения кое-что замерить и присел у края площадки с линейкой. Дальше случился вышеописанный диалог. Он закончился для Матвея хорошо поставленным ударом в колено. Обошлось без перелома, инженер отправился в травмпункт, зафиксировал ушиб, потом сходил в отделение полиции и написал заявление. На место происшествия прибыл дознаватель.

— Эти деятели окружили меня, — рассказывает Матвей — стали говорить, что у них напряженные сроки завершения работ, что всем другим жителям нравится, как они работают, и только мне одному нет, что это первый случай, и так далее.

Конфликт закончился примирением сторон. А вечером на площадку привезли ещё один грузовик со щебёнкой.

— Мы с соседом по дому вышли на улицу, — вспоминает Матвей, - и увидели, что все те же знакомые нам лица растаскивали по площадке щебень и асфальт. Они просто разравнивали всё это, не утрамбовывая…

Я могу рассказать вам ещё много похожих историй. Наслушался и насмотрелся, когда работал в ведомственном московском журнале, посвящённом государственным закупкам.

Сюжет почти всегда одинаковый. Время от времени среди тысяч столичных жителей, которые только ворчат, наблюдая у себя во дворе бесконечное перекладывания бордюров, сдирание годного асфальта и другие жизненно необходимые и чрезвычайно дорогостоящие работы — появляется беспокойный активист и начинает писать жалобы. Если претензии небольшие, то коммунальные службы их удовлетворяют. Если покрупнее, вопрос стараются «замотать», а с активистом ведут разъяснительную работу.

Например, с другим неравнодушным москвичом, Владимиром Ивановым (он всё пытался узнать, почему тендер на строительство детской площадки только объявлен, а она уже построена), сначала «вёл работу» субтильный юноша, небольшой клерк из районного управления инженерных сетей. А когда не помогло, к разъяснениям подключился заместитель главы управы, брутальный мужчина в расцвете сил, которому можно вместо Пореченкова играть агентов спецслужб в сериалах. Или тех, с кем агенты ведут незримый бой.

На дорожный ремонт, на благоустройство московских дворов и парков выделяются сотни миллиардов рублей — невообразимая цифра для любого российского города. За этими деньгами в столицу съезжаются крутые славянские парни и горячие джигиты со всей России и окрестностей. По моему оценочному суждению, подкреплённому множеством личных наблюдений и разобранных конфликтов, коммунальная сфера нашей любимой столицы — это сегодня территория охоты, место, где добываются и перераспределяются огромные состояния.

Вдруг вы сами этого не знали.

Московские работы по благоустройству поражают своим бестолковым размахом. Например, в нашем Филёвском парке по одной программе сначала проложили асфальтовые дорожки и заасфальтировали спуск к реке. Потом по другой программе начали сдирать это покрытие, класть плитку, обустраивать нижнюю парковую зону и пляж. Только что уложенный на спуске асфальт был в лохмотья размолочен колёсами тяжёлых грузовиков, сгребён бульдозерами и увезён с глаз долой. Вместо него насыпали и прикатали новый асфальт, поставили ещё более прекрасные бордюры. На реке принялись монтировать пластиковые бассейны, провозились намного дольше заявленных сроков, а зимой бассейны погнулись и треснули. Теперь их реставрируют, а это уже новый контракт и новые хорошие деньги.

Ещё интересней выходит с обустройством совсем небольшого Останкинского парка. На его реконструкцию в 2012 году потратили 700 млн. рублей. Мы подсчитывали у себя в журнале, сколько израсходовано денег на каждый квадратный метр — больше, чем зарплата учителя в Тверской глубинке или всё-таки поменьше — но оказалось, что это только присказка. Второй этап благоустройства Останкинского парке предусматривал новые расходы в сумме 1,2 миллиарда рублей. Сейчас деньги успешно осваиваются. Но и это не всё! По словам руководителя столичного департамента ЖКХ и благоустройства Андрея Цыбина, в «Останкине» в нынешнем году должен появиться крупнейший скейт-парк. Получается, закопают в землю ещё несколько сотен миллионов рублей?

Будет нечестно не признать, что в результате этих работ московские парки и дворы становятся краше. Многие из них уже не уступают немецким или голландским. Только благоустройство в нашей столице обходится гораздо дороже, чем в Берлине и Амстердаме. А вот в российской глубинке дворы, парки и зарплаты не имеют к Европе никакого отношения. Скорее, они имеют отношение к Монголии.

Но, может, Москва просто умеет заработать и потому имеет право много тратить? А тверская провинция живёт в долг? Об этом мы поговорим в следующей главе нашего повествования, которая будет называться «Доноры и вампиры федерального бюджета».

А пока — комментарий к «коммунальной» части.

Кирилл Кабанов, председатель российской общественной организации «Национальный антикоррупционный комитет» (НАК):

— У нас на улице 26 Бакинских комиссаров (это Западный административный округ Москвы) тоже каждый год на одном и том же месте появляется дорожная техника, укладывает асфальт, а на следующий год его снова меняют. Совершенно нормальный асфальт сносят. Сносят нормальные бордюры. Что это такое? Это называется «тема». Есть такая поговорка: хочешь зарабатывать, вставай в 8 часов утра, иди на работу, а если хочешь много денег, у тебя должна быть «тема». Вот так и здесь. Самая простая «тема» — это двойная и тройная работа на дорожном строительстве и на благоустройстве.

Москва — это вообще отдельная история, отдельный мегаполис со своим бюджетом, фактически государственным. И со своими традициями, не всегда хорошими. Дело в том, что коррупция — это бизнес, ничего иного. У нас в России есть легальный бизнес, а есть коррупционный. Коррупционный бизнес — это получение ренты: с бюджетного процесса, с легального бизнеса и с граждан. И когда мы видим некие проекты благоустройства, то всем сразу становится понятно, что они коммерческие. Именно с позиции коррупционного бизнеса.

При желании, при наличии политической воли, всё можно поставить под контроль. Контролировать можно любые расходы вплоть до 10 рублей. Это абсолютно реально. Но мотивация очень многих людей, которые приходят к власти, это «бизнес-мотивация». Они поставлены, чтобы решать политические вопросы, но при этом как плату за лояльность получают возможность решать и свои личные бизнес-вопросы.

Ещё я хочу сказать, что у нас заменили определение «народные деньги» словом «бюджет». Это прямая подмена. Бюджет — именно народные деньги! Наши с вами. Я всегда говорю — ребята, пока мы не научимся задавать простые вопросы, разбираться с тем, как формируются бюджетные задания, насколько в них обоснованы и целесообразны те или другие расходы — ничего не получится.

(Продолжение следует)

Фото: ИТАР-ТАСС/ Павел Головкин.