Чуть больше чем за год до возвращения Крыма Министерство образования РФ опубликовало «перечень 100 книг», рекомендованных школьникам для чтения. В этот список вошел и роман Василия Аксенова «Остров Крым», о котором весной 2014 года вспоминали все. Вспоминали про множество символических совпадений — от фамилии нынешнего руководителя российского Крыма Сергея Аксенова до официального названия описанной в романе спецоперации по введению в Крым советских войск (военно-спортивный праздник «Весна» — чем не «Русская весна» вежливых людей). Только вот вряд ли все — и чиновники Минобразования, и журналисты российских медиа — успели за этот год вчитаться в такой яркий, бойко написанный и актуальный текст. Потому как если бы успели — то стало бы им грустно и тревожно. Роман, конечно, бойкий и актуальный. Но очень и очень страшный.
И страшное там — не переплетения сюжета, и даже не трагическая гибель большей части главных действующих лиц на последних страницах. А — «Идея Общей Судьбы», которую главный герой романа, блестящий политик, журналист и бонвиван Андрей Лучников сумел «вдунуть» в общественное сознание альтернативно-исторического «русского Крыма», якобы (по сюжету романа) не захваченного красными зимой 1920 года. После чего (это для тех, кто не читал) русские-крымчане, настоящие, идейные русские, охваченные сочувствием к изнывающему от жлобской власти и нищеты великому советскому народу, проголосовали за воссоединение Крыма с СССР, а советская власть — вполне достоверно — вломилась туда как последняя жестокая сволочь и всех поубивала…
…Об Идее Общей Судьбы в реальной России не то чтобы забыли — о ней практически не знали. В советские годы — за отсутствием крымской альтернативы по-аксеновски — русскую судьбу подменили замаскированным в русские цвета западным мифом о светлом коммунистическом будущем. Хотя и через эти фальшиво-кровавые кумачовые тона прорывался свет настоящей и несостоявшейся общей судьбы России — отблесками гагаринской ракеты, подлинной кровью героев Великой войны, небесным светом великой музыки и гениальных стихов.
Сбросив морок, русские очутились на распутье — им показалось, что если со «светлым будущим» их кинули, то и судьба пусть теперь будет у каждого частная, но в общечеловеческих рамках. И понадобилось почти четверть века простоять на продувном западном ветру, чтобы, почти уже выморозившись, вдруг уцепиться за Крым и страстно потянуться к Общей Судьбе русского мира. Только — в отличие от мифического «светлого завтра» — это реальная Судьба. Реальная и… довольно страшная.
В последний раз вспомним роман Аксенова. Там Лучников, главный редактор, агитируя крымчан за воссоединение с СССР, принялся публиковать в своей популярнейшей газете самую жесткую и мрачную правду о «великом Советском Союзе» — о нищете, о низости и тупости властвующей номенклатуры, об искоренении свободы и притеснениях культуры. Потому что считал — голосуя за «Общую Судьбу», граждане Крыма достойны знать правду во всех ее деталях. Вот, собственно, далее об этом.
…У нашей Общей Судьбы сегодня очень неопределенные перспективы, но предельно ясные и четко очерченные начальные и граничные условия. Россия — начиная с 1991 года в вялотекущем режиме, после 2003 года в более жестком, а начиная с 2013 г. в ситуации прямой атаки — подвергается агрессивному давлению западного мира, конечной целью которого является лишение России цивилизационной субъектности. Все попытки русской правящей элиты — сначала со слабых и некритических позиций ельцинского периода в 90-е годы, потом с позиций гламурно-европейской ориентации путинской элиты нулевых, потом — с позиций Путина после мюнхенской речи, немного укрепившихся, но вполне доброжелательных и подразумевающих уговоры и договоры — смягчить агрессивное давление Запада закончились ничем. Запад попер — как его любимые киногерои, апокалиптические зомби. В ситуации невероятной, безвыходной Путин совершенно неожиданно для своих и для чужих повел себя по-новому. Кто-то считает, что это был давно просчитанный геополитический рывок, кто-то — что иррациональный человеческий порыв. Мы не будем здесь судить и гадать о мотивах Путина — скажем о том, что на виду и на слуху. О том, что операция «русская весна» пробудила в сознании народа Идею Общей Судьбы.
Колоссальная вспышка эмоциональной поддержки, воодушевление, оптимизм, готовность на жертвы и лишения — все то, что сейчас тщательно гнобят как «результат пропаганды», как генетический порок «русского быдла, любящего рабство»
Тектонический сдвиг — пока еще не осознанный — случился и в практической политике. Пришел Путин к власти как президент надежды, как зеркало ожиданий, как тот, в ком отразились страхи и опасения дезориентированной страны. Потом — и надолго — возникло пресловутое «путинское большинство», а оно — как бы ни старались нагнетать страсти суверен-демократические демиурги — было большинством прагматическим, большинством «на отцепись»: ты нас не трогаешь, а мы за тебя голосуем. В общем, на долгие годы Путин стал президентом стабильности. Между прочим, очень стабильная штука — такое большинство, и если вот эту рамочку, размена стабильности на пассивность, особо не колебать, то может сохраняться долго. Будь демиурги не такими истерическими, да не нуждайся они в аппаратных победах и доказательствах своей нужности, да не подсади своего начальника и самих себя на наркотик высокого рейтинга, — очень долго… Правда, порушив стабильность и взвинтив истерию в стране, можно было потерять все, но тут случилось совсем непредусмотренное — Путин стал президентом мечты.
Пропаганда пропагандой, но ничего бы ни у какой пропаганды не вышло, тем более так быстро, если бы действия Путина — от символических (Олимпиада) до силовых (Крым) не срезонировали с мечтой того самого — нового, крымского, 85-процентного — большинства. Этот рейтинг, эта поддержка — совершенно новая реальность. Которая добавила к имени «Путин» термин «потому что» не слева, как все годы раньше (мы за, «потому что Путин»), а справа (мы за Путина, «потому что он реализовал нашу мечту»). Это — другая поддержка, гораздо более горячая, благодарная, искренняя. Но — жестко мотивированная и условная. Так что набор возможностей для Общей Судьбы стиснут теперь с двух сторон Сциллой не рассуждающей и неотменяемой западной агрессии — и Харибдой условной поддержки, которая тут же сменится чем-то совершено другим при нарушении условий.
Что же ожидает нас в узком коридоре «Общей Судьбы»? Можно просто перечислить.
Во-первых, столь любезная сердцу господина Макаревича «битва с дураками». Не в смысле, что против дураков (хотя — и в этом наша удача — среди тех, кто против, дураков феерически много). А в том, что в нашей битве и на нашей стороне вместе с нами, в том числе и в качестве наших начальников, будут биться многочисленные дураки. В свое время господин Дугин стибрил у меня (шучу, конечно, но у меня оно появилось года два назад) понятие «шестая колонна», назвав так «предателей и агентуру Запада» в рядах власти и элит. Так вот, отметив, что при таком понимании это всего лишь «элитный батальон» все той же «пятой колонны», позволю себе настаивать на своем понимании «шестой». Напомним, что само понятие «пятой колонны» связано с гражданской войной в Испании — якобы так назвал один франкистский генерал изменников и саботажников, которые, засев в осажденном республиканском Мадриде, помогали наступавшим со всех сторон четырем колоннам мятежников. Но если вспомнить историю — хотя бы в пределах старины Хемингуэя — то легко понять: не меньшую роль в крушении Республики сыграли не предатели и шпионы, а свои. Товарищ Андре Марти, «советники» из НКВД, все те, кто под обстрелом врага развязал внутреннюю войну против «неправильных» троцкистов, кто вместо консолидации граждан кошмарил их, арестовывал, терроризировал всех — от священников и крестьян до слишком самостоятельных солдат-республиканцев. «Шестая колонна». Аппаратные и номенклатурные идиоты-карьеристы. Те, для кого нынешняя яростная, самоотверженная, но условная поддержка Путина — страшнее проплаченной «госдепом» против него борьбы. Те, кто попытается как можно скорее подменить искреннюю и самостоятельную поддержку Путина и России имитационными поделками, а самоотверженных военных и гражданских добровольцев — очередными «идущими вместе» потешными войсками деревянных урфин-джусовых солдатиков.
Во-вторых, помимо этого очень важного и неприятного субъективного фактора, есть столь же разрушительный объективный. Даже без дураков — мы очень слабы. Наше общество, наша культура, наши ценности, наш уровень знаний и подготовки — все это стало жертвой утраты цивилизационной ориентации, некритического восприятия западоцентричных форматов поведения, образования и мироощущения. Русское общество растратило пассионарность, оно гораздо меньше, чем советское накануне 1941 года, знает и умеет в организации, производстве, в войне. А еще — русская элита, власть, президент. Некоторые наиболее яростные крымнашисты наших дней периодически принимаются громко сокрушаться о «либеральности» и «рыночности» высшей элиты во главе с Путиным, яростно обвинять Путина в его компромиссном поведении, в его зацикленности на вопросах экономики и торговли. И это все так — но добавим «до кучи» специфику даже самых лучших, искренних и талантливых наших «диванных воинов», не имеющих элементарных навыков самодисциплины в военное время, примитивного понимания границ возможного и невозможного в смысле истерики и паники. То есть — обобщая сказанное — угроза перехвата управления идиотами и истериками, угроза полной утраты управления, — это прямая и явная угроза.
А вслед за тем маячит угроза кровавого и самоубийственного хаоса — ведь при утрате управления, при рассыпании системы на передний план выходят эрзац-пассионарии, имитаторы и симулянты, а то и настоящие истерики и параноики. Все те, кто неминуемо выносится из бездны на поверхность гражданских войн, все те, кем так любят (и имеют основания) запугивать нас «пятоколонные» эрзац-интеллектуалы.
Ну и в третьих. Сила, которой мы противостоим, огромна. Почти всё то, что сейчас так часто и громко повторяют «либеральные» медиа про могущество, стратегическое мышление, решительность и непреклонность Запада — все это правда. И пусть нас не успокаивают никакие псаки. Запад настолько силен, так мощно вооружен и так организационно и экономически отмобилизован, что вполне способен нас уничтожить. Совсем. И его не остановит ничто — потому что никаких сдерживающих факторов, никаких моральных ограничений, никакого разумного предвидения последствий у сегодняшнего Запада, как показывает повседневный наш опыт, не осталось. Да и исторически Запад — самая жестокая, самая экспансивная и самая механистическая цивилизация. У него на счету — уже несколько загубленных цивилизаций в Америке, страшная поточно-промышленная расистская практика массового рабовладения, а также самая масштабная технология физического уничтожения в истории человечества — гитлеровский нацизм.
Поэтому Общая Судьба, которую мы почувствовали и за которой рванули в марте 2014 года — это Судьба неотменяемая, безальтернативная и очень, очень тяжкая. Это — огромное бремя, с которым мы можем не справиться. Точнее — справимся мы с ним или не справимся, неизвестно. Это зависит от нас и от внешних обстоятельств. Как пойдет. А вот отказаться от этого бремени — Бремени Общей Судьбы — мы уже не сможем. Потому что Общая Судьба — общая для всех тех, кто не считает возможным согласиться с прекращением существования России. А значит, час мужества пробил на наших часах.
Фото: ИТАР-ТАСС/ Михаил Почуев