«У вас тут всё в два раза дороже»

Три месяца назад в Оленинский район Тверской области прибыла первая семья беженцев с Украины. Следом другая, третья, четвёртая, пятая. Все эти люди ехали к родственникам, без всякого участия российского государства, «своим ходом», как выразился глава района Олег Дубов.

Потом 9 человек (три семьи) в Оленино прислали через миграционный центр. «Эти приехали вообще без всего, — комментирует Дубов. — Их футболили из одного региона в другой и, в конце концов, отправили к нам».

Всего в район на сегодняшний день прибыли 57 переселенцев. В масштабах России — капля в море. Но в этой капле отразилась если не вся сегодняшняя ситуация с беженцами, то значительная её часть. Кстати, в целом по стране пропорции примерно те же. Около 900 тысяч человек прибыли из районов боевых действий в Россию «своим ходом». Ещё примерно 120 тысяч — через миграционные службы с получением статуса беженцев.

Большая часть переселенцев, приехавших в Оленино, разместилась у родственников. Если из-за тесноты это было невозможно, районные власти селили людей в общежитие местного профессионального училища. Три семьи, которые прибыли через миграционный центр (повторяю, лишь они имеют статус беженцев) до сих пор живут в местной гостинице за счёт небогатого оленинского бюджета.

— До пятого сентября мы их ещё и кормили, — говорит Олег Дубов. — Почему до пятого? В этот день люди уже получили первую зарплату.

— Всем взрослым переселенцам мы помогли устроиться на работу. Кроме того, им оказали материальную помощь, — рассказывает глава района. — Выдали каждой семье по пять тысяч рублей. А трём семьям, которые прибыли через миграционный центр, дали ещё по восемь с половиной тысяч из областного бюджета. Все дети переселенцев ходят в детские сады и школы. В общем, чем можем, тем и помогаем, — закончил вводную часть Олег Дубов.

Теперь мне надо было поговорить с самими переселенцами. Заместитель главы района Сергей Григорьев получил от Дубова задание поработать моим проводником.

…Во дворе районной коммунальной службы никого нет, обеденный перерыв. Крупный немолодой мужик возится около старых «Жигулей». Мы с ним здороваемся.

— Артём Нагорный у тебя работает? С ним вот человек поговорить хотел.

— Он вчера взял расчет, — отвечает мужик. — Завтра уезжает домой.

— Что так?

— Ну, что. Там всё брошенное стоит. А война, вроде, кончается. И работать опять можно.

— А заработки там повыше.

Мужик вдруг обиделся:

— Ёпть, да уж конечно.

Не прощаясь, он уходит обратно к «Жигулям».

Зарплаты в Оленино, для справки — от пяти тысяч рублей. В местном ЖКХ получают по семь-восемь тысяч, редко десять.

Заместитель главы района ведёт меня к трёхэтажному многоквартирному дому. Там у родни и разместился переселенец Артём. Да не он один. В тесной квартире нас встречает почти всё большое семейство. Тёща Артёма, Ольга Викторовна Павлова, перечисляет всех: вот её муж Игорь Юрьевич. Вот старшая дочь Наталья, её муж Артём, у них двое детей. Средняя дочь Ольга, муж её Александр и двухмесячный ребёнок. Есть ещё младшая дочь Светлана, ей 18, она сейчас на работе, в Оленинском Доме культуры.

Приехала эта большая семья из города Алчевска Луганской области. «Сам город не бомбили и не обстреливали, — рассказывает Ольга Викторовна, — но мы были как в кольце. Уже в июле продуктов в магазинах не стало, пособий и пенсий не платили. А когда мы уехали, там начали бомбить и стрелять».

В Оленино старшие Павловы поселились у двоюродного брата мужа. А потом сюда подтянулось остальное семейство. Сам двоюродный брат во время разговора сидел на диване и что-то сосредоточенно штопал. «Швей-моторист», — иронически прокомментировал он своё занятие.

— И как вам здесь?

— Принимают хорошо, — снова ответила за всех Ольга Викторовна. — Работу дали. Единственно, что зарплаты и пособия маленькие, на них не прожить. А в магазинах всё очень дорого. Цены здесь намного выше украинских! У нас там молоко 24 рубля на российские деньги, а здесь дешевле 35 нет.

Местные оленинские жители кормятся с собственных огородов, многие держат кур, уток, свиней, коров. Мой провожатый, Сергей Михайлович Григорьев, рассказал по дороге, что одно время его семья держала целых четыре коровы. А приезжим приходится покупать продукты в магазине.

В общем, старшие дочери Павловых с зятьями собираются возвращаться в Алчевск. Артём говорит, что там снова появилась работа. А вот младшей дочке тут нравится, и она возвращаться не хочет. Старшие Павловы тоже пока остаются.

— Здесь воздух чистый, — говорит Ольга Викторовна. — У нас в Алчевске металлургический и химический заводы, в городе никогда не бывает белого снега. Он чёрный. Или вот утром вы идёте в квартире по паркету, и следы остаются… А тут дышится легко. Только влажность высокая и зарплаты маленькие.

Спрашиваю у Павловых, знают ли они, что некоторые из переселенцев, кто поразворотливей, уже отправились из Оленино на заработки в Москву и Петербург. Мне об этом говорил Олег Дубов.

— Слышали, — опять берёт инициативу Ольга Викторовна.- И я тоже поеду в Питер. У меня там подружка с Алчевска. У неё дочь в Питере живёт. Они снимут квартиру через неделю и приглашают меня. Подруга говорит, там есть работа как раз для беженцев. А на 5−6 тысяч здесь просто не прожить.

После этого мы распрощались с Павловыми и Нагорными и отправились в местное кафе. Там работает ещё одна переселенка — Алёна Виноградова. Она из города Стаханова Луганской области. Здесь уже четвёртый месяц. «Когда начали стрелять, нас муж собрал с ребёнком и отправил сюда, до бабушки. А через две недели он тоже приехал, мы его вызвали, — рассказала Алёна. — Нет, там я не работала, у меня муж зарабатывал достаточно. Он автослесарь. У меня маленькая дочка постоянно болеет. Неделю в садике, месяц дома».

Здесь Алёна устроилась на работу, моет в кафе посуду. «Мы же с дочкой приехали в одних сарафанах и босоножках. Надо зарабатывать на зимнюю одежду». Муж устроился на лесопилку. Живут пока в общежитии местного училища. Что дальше, пока не решили. Недавно приехала сестра мужа — говорит, до сих пор там очень опасно, перемирия никакого нет. «На днях в Стаханово ещё трёх наших ребят похоронили, — говорит Алёна. — Лучше пока не ехать».

— Здесь хоть работа есть, — продолжает свой монолог переселенка, — и дочка самолётов не боится. Она говорит с радостью: мама, глянь, вон самолёт летит. А там она кричала «мама, самолёт!» И пряталась. Искала, куда запрятаться.

— Муж туда рвётся. Там у него родители, брат. Цены там намного ниже, чем у вас. На всё. Мы когда сюда приехали, переводили цены на ваши деньги, и получалось, что многие продукты и одежда в два-два с половиной раза дороже, чем в Стаханово. Вот сигареты, которые муж курит. Там они в гривнах семь пятьдесят, это в рублях 25. А здесь 50 рублей. И почти всё так, — заключает Алёна Виноградова.

И только Светлана, младшая дочь Павловых, смотрит на мир с большим оптимизмом. В 18 лет жизнь прекрасна. Света говорит, что ей тут всё нравится. Она ещё не решила, что будет делать, наверно учиться.

Мы сидели с ней в кабинете местного Дома культуры, на новом рабочем месте Светланы, там компьютеры, парень с дредами в соседнем кресле, яркие впечатления от недавней поездки в российскую столицу.

— Я хочу жить в России, говорит Светлана. — Вижу своё будущее только здесь.

После возвращения в Москву я поговорил о проблемах беженцев с председателем Наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития Юрием Крупновым.

«СП»: — Юрий Васильевич, в начале сентября вы заявили в одном из интервью, что число беженцев из Украины в Россию может возрасти до двух и более миллионов человек. Сейчас этот прогноз к счастью не оправдывается. Или пока рано делать такой вывод?

— Пока рано. Надо подождать ещё недели две-три. Дальше уже начинается осенне-зимний период. И если на Юго-Востоке Украины будет продолжаться то же, что шло всё лето, то потоки беженцев будут нарастать…

«СП»: — Вы также говорили, что координация работы по приёму, размещению и трудоустройству беженцев находится на невысоком уровне. Их отправляют в российские районы «наугад». Этих людей и саму программу помощи беженцам с Украины то ли подключили к федеральной Программе содействия переселению соотечественников, то ли нет. Да и жива ли вообще эта программа?

— Во-первых, их всё-таки подключили. В этом смысле, действительно, использован механизм государственной Программы по содействию переселению российских соотечественников, проживающих за рубежом. И это правильно. Другое дело, что Программа планировалась на этот год вне расчета того, что произошло на Украине. Но сам механизм абсолютно правильный. Хотя надо отметить, что в последние три года эта Программа стала более размытой. Если раньше она направляла переселенцев в приграничные территории, туда, где требовалось свежее население, то сейчас эта направляет людей в разные места, в том числе без подъёмных. Она как бы потеряла ориентиры. Плюс, ещё раз повторяю, в бюджете на этот год не были заложены средства на такое большое количество переселяющихся. Частично эти вопросы решены, но не полностью, и это понятно, — закончил Юрий Крупнов.

Напомню, что программа содействия переселению соотечественников была принята в 2006 году и фактически провалилась (хотя её авторы это оспаривают) по довольно простой причине. Я об этом уже писал.

Дело в том, что в современной России сохраняется и даже увеличивается гигантская, невиданная больше ни в одной из европейских стран разница в уровне жизни между крупными городами и глубинкой. Вот в эту глубинку и направляют переселенцев из-за рубежа. А они туда, по понятным причинам, не едут — по крайней мере, в мирное время, если в их родном городе нет бомбёжек и артиллерийских обстрелов.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Дмитрий Рогулин.