Руссия? Привет!

Лет в тринадцать — четырнадцать моим самым нелюбимым литературным жанром были очерки советских писателей о поездках за границу. Нет, начинал читать каждый раз с надеждой, что узнаю новое, найду нечто настоящее, но очень быстро бросал — мало того что становилось ясно, что автор почти ничего не успел увидеть и понять в той стране, где погостил, но и делает выводы, оценивает тамошнее устройство жизни. Особенно отвратительно было, когда клеймились язвы капитализма. Почему-то на родине язв советские писатели почти не замечали (судя по их произведениям), а там, где-нибудь в США, Франции, ФРГ, Японии, только и делали что клеймили.

Позже, слегка повзрослев, я узнал, что есть такой термин — «отписаться». Вот получает писатель возможность посетить заграницу, но взамен обязуется написать текст о том, что там увидел. Какие минусы в капстранах, какие плюсы в странах соцлагеря.

Тут как раз перестройка в нашей стране дошла до того, что граница стала почти прозрачной, мода на такого рода очерки исчезла, но моя нелюбовь к ним осталась. И в каком-нибудь самом бредовом кошмаре я не мог бы тогда представить, что сам стану, побывав за рубежами родины, описывать свои впечатления. Притом по собственной воле.

Недавно я двенадцать дней провел в столице Кубы Гаване.

Сейчас, вернувшись, я пытаюсь вспомнить, представлял ли когда-нибудь Кубу действительно существующей.

Детство и юность нашего поколения сопровождали слова из телевизора: «Остров свободы, Фидель Кастро Рус», и нередко они раздражали, часто не воспринимались, становясь неким фоном вроде «товарищи Воротников, Зайков, Слюньков». А потом, однажды, всё это исчезло, в том числе, вместе с Фиделем, и Куба. Точнее, стала действительно почти не существующей. Как и когда-то братские Никарагуа, Ангола, Вьетнам, а потом и Молдавия, Армения, Грузия, Узбекистан… Социалистическая цивилизация погибла, оставив лишь несколько островков, а русский мир, при СССР — под названием «советский» — широкий, съежился, размяк, обмелел. Границы вроде бы открылись, нам стал доступен весь мир (были бы деньги), но нет ощущения, что нас где-то ждут как друзей. Скорее, как туристов…

Конечно, о Кубе иногда говорят в «Новостях», но известно, что сухие сообщения мало что дают: в одно ухо влетело, из другого вылетело. Признаться, меня не зацепили в свое время даже известия, что на Кубе закрылась последняя наша военная база, что вместо Фиделя главой государства стал его брат Рауль, в молодости радикальный коммунист. Зачем цепляться за это, переживать, гадать, что будет дальше? Тут бы в нашей жизни разобраться.

Но года четыре назад Куба снова стала приближаться — я узнал, что Россия стала постоянной участницей Гаванской книжной ярмарки, туда ездят наши писатели; вышел сборник современной русской прозы, в который включили и мой рассказ… Как лет тридцать назад мы, пацаны, тогда уверенные, что все пойдем служить в армию, мечтали о том, что служить будем или в ГДР, или на Кубе, так теперь, иногда встречаясь своим кружком недавних молодых писателей, стали предполагать, что кого-нибудь из нас пригласят на Кубу. Хорошо бы компанией съездить, увидеть, как там и что, обсудить потом…

В прошлом году в Гаване побывали Захар Прилепин и Максим Амелин, в этом позвали меня.

Перед поездкой я поискал современную кубинскую литературу. Не нашел. Попытался при помощи интернета понять, какая там жизнь. Почти не понял. В интернете или туристские впечатления, или глубокие размышления политических аналитиков… В итоге решил, что доверять надо собственным глазам и ушам. Забегая вперед скажу, что и это в итоге не помогло. Дней за десять мало что можно увидеть, услышать, чтобы сложилось впечатление. Возникли лишь некие смутные ощущения, остались отрывочные картинки.

В первые два дня Гавану мы почти не видели — воспользовавшись тем, что книжная ярмарка еще не началась, поездили по Кубе. Побывали на знаменитом пляже Варадеро, в декоративной индейской деревне Гуама, увидели дом-музей Хемингуэя и могилы его любимых собак…

Пейзажи острова напомнили мне Сибирь летом. Тростниковые плантации похожи на заросли тальника, кубинские степи не отличить от хакасских, песчаные холмы перед пригородным гаванским пляжем Санта-Мария-дель-Мар один в один как в Туве. Только на Кубе, взобравшись на эти холмы, видишь океан, а в Туве — маленькое соленое озеро Сватиково… И пальмы, конечно, не дают слишком уж развиться иллюзии, что ты где-то восточнее Новосибирска. Оглядишься, и обязательно увидишь пальму с висящими на ней желто-зелеными кокосами.

Кубинцы неспешны, слегка ленивы. Видно, что любят поговорить обстоятельно, подробно, подремать. Вообще все располагает к дреме и отдыху, как и в Сибири летом. Но в Сибири есть еще и долгая зима, а здесь лето круглый год.

Не верится, что на Кубе воевали. Воевали часто, жестоко и долго. Природа создала Кубу для медленной и ленивой жизни. Как в песне: «Жуй кокосы, ешь бананы». Во многих странах, где вечное лето, так и живут, но Куба постоянно хотела развиваться. И хочет.

Когда мы ехали в туристические центры — Варадеро, Гуама, — видели прямо на берегу океана заводы, нефтяные вышки (правда, есть и примитивные качалки, как на фотокарточках из серии «Добыча нефти в конце XIX века»). Как нам объяснили, нефть на Кубе невысокого качества, и в основном идет для выработки электроэнергии. Сейчас кубинцы с помощью бразильцев и канадцев ищут хорошую нефть в Мексиканском заливе.

Жить лишь за счет туризма кубинцы, кажется, не хотят. Когда-то они во многом из-за этого и устроили революцию — чтобы перестать быть слугами туристов.

Возле входа на заводы, у буровых вышек, в самой Гаване перед отелями, деловыми центрами, еще какими-то учреждениями висят флаги разных стран. Больше всего флагов Канады, Германии, Великобритании, Бразилии, Швейцарии, Венесуэлы, Китая, Мексики. Один раз видел даже флаг США. Но ни разу — флага России.

А вот русский язык кубинцы знают. Конечно, далеко не все, и почти никто, даже переводчики, хорошо, но чтобы примитивно пообщаться, проблем почти не возникает. Многие радостно изумляются, услышав русскую речь: «Руссия?! Привет!» «Раша», кстати, явно у кубинцев не в чести — услышал это слово раза два, не больше, хотя по-английски говорят, по крайней мере, в Гаване через одного. Туристов в столице полно, и английский, конечно, гаванцам, большинству из которых, так или иначе, может, и поневоле, приходится участвовать в туристическом бизнесе, необходим.

Наверняка любой город можно назвать городом контрастов. Над этим штампом посмеялись еще в нашем старом фильме «Бриллиантовая рука». Но вот Гавана городом контрастов мне не показалась. Город старый, старинный. Новых зданий совсем немного (строительством, говорят, сейчас там стали заниматься немецкие компании.) Разница между зданиями и целыми кварталами лишь в том, следят за ними, пытаются спасти или уже нет. Бесполезно спасать, а может, очень дорого.

Мы жили в отеле «Ривера» на самом берегу Мексиканского залива. Отель был построен в 1956-м. В номерах, кажется, всё так, как было почти шестьдесят лет назад. Ну, телевизоры более-менее новые, наверняка унитазы тоже меняли. Но краны в ванной, тумбочки, комод, кондиционеры — те же. У отеля свой канал — крутят там ролики про отель, и есть черно-белые кадры 50-х годов. Раскрась их, и словно снимали сегодня.

Вообще в Гаване (не сужу обо всей Кубе) очень берегут то, что есть. Особенно автомобили. Автомобили даже 30-х годов — не редкость. Мы прокатились на одном таком кабриолете. Поинтересовались у водителя, неужели мотор родной. «Лада!» — как-то восторженно ответил тот.

«Жигулей» в Гаване полно. Но потрясло меня количество «Москвичей», машин, которые в России почти уже вымерли. Даже в глухих российских городках я не видел «Москвичей» столько, сколько в Гаване. У нас они давно попросту сгнили, а здесь выглядят вполне свежими… К слову, кубинцы, живущие в США, шлют своей родне не реже денег автомобильную краску и другие средства борьбы с коррозией металла. И автомобиль в Гаване может дребезжать, трястись, не иметь в салоне обшивки, но изъеденного ржавчиной кузова не увидишь. Кузова блестят свежей краской.

Гоняют кубинцы как сумасшедшие. Дорожное движение лишь слегка менее хаотично, чем в Каире, где на светофоры никто не обращает внимания. Но ни в Гаване, ни в Каире я аварий не видел. Наверняка мелких полно (помятых машин немало), но вряд ли по такому поводу ждут какую-нибудь дорожную полицию (вряд ли она там есть вообще), устраивая пробки и фотосессии для судов и страховщиков. Свои автомобили гаванцы обожают, но, похоже, из-за разбитого фонаря или треснувшего бампера убиваться не станут.

Сам не сталкивался, хотя от многих слышал: подвыпивший человек за рулем — не редкость. Впрочем, и откровенно пьяных на улицах я не видел. Иногда лежит где-нибудь на набережной человек, но пьяный он или просто отдыхает, определить невозможно. А алкоголя в Гаване полно, и дешевый он до предела. Бутылка нормального рома в универсамах, где торгуют за конвертируемые песо, чуть больше ста двадцати рублей на наши деньги.

На Кубе, кстати сказать, два вида песо. Обычные и конвертируемые, которые называют «куками». Соотношение двадцать пять к одному. Куки по курсу держатся в районе долларов. Даже слегка выше: один кук стоит чуть-чуть дороже доллара.

Магазинов тоже два вида. Есть те, где продают за обычные песо. Эти магазины почти пусты. В общем-то, в них туристу и заходить страшновато, да и незачем. Впрочем, и там, где в ходу куки, тоже изобилием не поражают. В основном печенье, чипсы, напитки, приправы. Продуктов в нашем понимании — разнообразной колбасы, гор замороженных полуфабрикатов, макарон десятка сортов — не увидишь…

Думаю, многим известно, что с 1962 года на Кубе существует карточная система. С одной стороны, это пугающий факт, и за ним стоит призрак голода, дышащего на ладан экономики. Но, как я понял, продукты по карточкам, это лишь тот минимум, который государство обязалось предоставлять населению. То есть любой кубинец уверен, что каждый день он гарантированно получит маленькую буханку хлеба, горсточку риса, немного растительного масла, дети — молоко. С голоду не умрет. Вдобавок на месяц можно приобрести столько-то яиц, фасоли, сахара, курятины.

По утверждению кубинского руководства, оно давно бы могло отказаться от талонов, но не хочет психологически травмировать народ, который в этом случае «лишится основы своего ежедневного рациона». Поэтому происходит очень постепенное сокращение ассортимента того, что можно получить по талонам. Уже вычеркнуты сигареты и сигары, ром, картошка…

В общем-то, талоны для некоторых слоев населения существуют во многих странах, в том числе и в США. Да и у нас время от времени вспоминают о малообеспеченных и многодетных, звонят, зовут в центры социальной защиты за коробкой, в которой тушенка, сгущенка, крупы, растилка, вафельный тортик…

Гаванцы не выглядят изнуренными голодом, задавленными нищетой. Одеваются не то чтобы дорого, но со вкусом, изяществом. Откровенных оборванцев я не увидел даже в самых бедных кварталах.

А бедные кварталы есть. Например, в самом центре, за спиной Капитолия (копия того, что стоит в Вашингтоне, но с единственным отличием — гаванский на пять сантиметров выше).

Это, конечно, ни в коем случае не трущобы. Двух-, трехэтажные здания капитальные, изящные, но предельно обветшавшие. Некоторых зданий уже нет — рухнули, разрушились; обломки убраны, мусора не видно, но торчащие балки, осколки стен создают впечатление давней бомбардировки. Да и большинство остальных зданий Старой Гаваны, что называется, на последнем издыхании.

Жители бедных кварталов гостеприимны. Впрочем, брать у них нечего (или почти нечего). Всё очень скромно, и то — в лучшем случае. У многих просто бедно: лишь бы как-нибудь переночевать. Но, может, так и должно выглядеть нормальное жилище в стране, где всегда лето?

Во дворах — а это такие общие дворы-колодцы и дворы-коридоры — ходят куры, стоят на привязи свиньи. Заходишь с шумной улицы в такой двор и оказываешься в деревне.

Люди добродушны. Были случаи, когда какие-то парни, напоминающие наших дистрибьюторов конца 90-х, начинали приставать, что-то энергично объясняя по-испано-английски, но я, не понимая, отмахивался, и они отступали… Энергичны и кубинские пенсионеры — ходят по центру города с пачками коммунистической газеты «Гранма» и довольно настойчиво предлагают ее купить.

Полистав газету, я протянул пенсионерке монету в четверть кука (около восьми рублей на наши деньги). Пенсионерка взяла монету, потом забрала у меня газету, прочитала о чем-то лекцию и ушла.

Писатель Захар Прилепин, побывавший на Кубе год назад и написавший о ней отличный очерк «Большая холодная и маленькая горячая», утверждает:

«…В гостиницах такого узаконенного разврата, как у нас, нет, и не ищите. Красавицы не ждут в фойе, и ресепшен не обеспечит вам помощь в реализации этой услуги». Проституция, добавляет Прилепин, на Кубе все-таки есть, но носит некий романтический характер. Девушка сама определяет, хочет она или нет в данный момент «подарить немного кубинского тепла», и не прочь получить за подарок деньги.

В моем случае можно сказать, что свинья грязь найдет, но в гостинице проституток я увидел легко. Сидят после двадцати двух ноль-ноль в фойе, ждут, подмигивают. И ресепшен в курсе… Цены, узнал, неслабые — за час требуют около двух с половиной тысяч рублей (в куках, конечно), еще и ресепшену надо дать тридцать куков (около тысячи рублей).

На секс-рабынь девушки в фойе похожи не были, развратных действий не совершали, поэтому я не забил тревогу, даже не осудил внутренне. Да и что осуждать — все мы занимаемся проституцией. В разных видах, правда.

И под занавес о Международной книжной ярмарке, благодаря которой я оказался в Гаване.

Ярмарка проходит в настоящей крепости. Толстенные стены, антикварные пушки и вполне современные орудия (может, и действующие), закутки с бойницами. И повсюду книги… Людей — не пройдешь. За какими-то книгами стоят в длиннющих очередях, на выступлениях каких-то писателей набиваются в зальчики, как кильки в банку.

На нас, русских, ходили мало… В первые дни неприятно удивили переводчики. Даже синхронисты переводили очень медленно и неточно, постоянно прося уточнить фразу. Многих слов из нашего нынешнего лексикона не знают. По поводу слова «пиар», например, возникла целая дискуссия. Но постепенно общение как-то наладилось.

Наверное, трудность первых дней заключалась в том, что переводчики целый год не говорили по-русски, и понадобилось время вспомнить, привыкнуть. Работы-то у переводчиков с русского наверняка немного. Правда, издание некоторых книг современных русских авторов вроде как намечается, планируется. Посмотрим.

Пока же мы, писатели из России, со своими книжками для кубинцев экзотика. Причем не совсем им любопытная.

Больший интерес вызывали мы на улицах. «Руссия? Привет!» — удивленно-радостно говорили они и широко улыбались. Как друзьям. Но не исключаю, что так они удивляются-радуются и канадцам, немцам, швейцарцам, китайцам, которым сейчас Куба очень интересна. В том числе и на высшем уровне. Надеюсь, она снова станет интересна и России.