Заграничная Карелия

Продолжение рассказа о путешествии по Финляндии Романа и Дарьи Нуриевых.

Наутро после панк-фестиваля мы обнаруживаем, что дети исчезли. Неужели поработала финская ювенальная юстиция, воспетая отечественными СМИ? Как выяснилось, с середины августа здесь начинается учёба. Нам тоже хочется в заграничную школу. Исполняется и эта прихоть, да с ветерком и музыкой! Любезный Яркко специально для нас настраивает магнитолу на «Дорожное радио». Но от его простодушия становится только стыдно: зачем эти деградантские песни ловятся и по сию сторону границы?

Школа в районе Нииниваара оказывается с музыкальным уклоном. Понятно, почему в Йоэнсуу не вырастают любители шансона. В классе столько инструментов, что рядовой россиянин и названий многих не скажет. А тут все дети на них играют — это общий принцип уроков музыки на Западе.

Учительская вызывает гнусное желание навеки поселиться тут. Настоящая квартира-студия. Можно развалиться на диване и наблюдать, как кто-то работает за компьютером, подсел к столу для переговоров, хозяйничает между плитой и посудомоечной машиной. А потом перебраться в кресло-качалку и считать на холодильнике магниты с мордашками коллег. Учителя настолько довольны жизнью, что не возникает сомнений в их психическом здоровье.

Поговорить с педагогами любопытно, но учебник Старкова ещё за партой наступил на горло этой песне. Находкой для шпиона становится русская школа Йоэнсуу, одна из трёх в Финляндии. Выходцы из России не оккупировали её: три четверти учеников финны. Считается, что владеть русским перспективно для бизнеса.

Нас приглашают на урок математики. Учительница ведёт его с акцентом: она финка. Школьники ходят в носках, на уроке свободно перемещаются по классу, но друг другу не мешают. На стене — расписание уроков, написанное руками четвероклашек, кое-где с умилительными ошибками: «физкултура» и даже «русский язик». Реакция на правильно решённый пример у класса американская: «Yes!». Тут же слышим и приглушённое «блин!». Вот и русским духом запахло!

В начальных классах уроки делятся между двумя языкам поровну. Кроме того, дети учат английский, с седьмого класса — шведский, в восьмом классе факультативно — немецкий или французский. В летнем лагере занимались и карельским. Основательно подготовившись, они съездили в Кижи — уже не как иностранцы, а как свои.

В такую школу хочется вернуться. «Back to school…»: никого не пугает рекламный слоган на традиционном стенде для сладостей в супермаркетах. «…With Candyking»: с кульком брендовых развесных конфет мы и направляемся погостить в другую семью. Пока мальчик и девочка жадно шуршат угощением, хозяйка объясняет их ажиотаж. В финских семьях маленьким лакомкам отведён один день в неделю, «кэндидэй». Минна назначила субботу, и нынешний четверг выдался внеочередным конфетным днём.

Двум старшим детям не повезло: они уже студенты, и праздник прошёл мимо них. Стоп! Старушка-Европа, кажется, не собирается умирать. Финка улыбается: «Да, последние лет двадцать у нас бэби-бум. Люди хотят иметь большие семьи».

Разрушен и стереотип о европейском негостеприимстве. Радушие открыто проявляется даже на улице. Никто не раздражается, когда фотографируешь его дом, его сад. Стоило нам приостановиться с картой в тихом уголке Йоэнсуу, как из-за ближайшей двери вышла старушка, показавшая дорогу. Попытка достать карту в центре тормознула подвыпившего велосипедиста. Не успели мы опомниться, как он припарковался, одолжил у прохожих ручку, подложил под карту тротуар, на карачках начертил маршрут и предложил переночевать у себя.

Нам было где пожить, но столоваться у экономных европейцев мы не рассчитывали. Цены в супермаркете подсказали, что придётся сесть на овсяночную диету. И вот, в первой же семье к ужину является шкворчащая жаровня и ароматы национальных блюд. Нас приглашают к столу, но русские понятия о вежливости вынуждают отказаться и мямлить об овсянке. Европейцы не любят принуждать гостя. Тогда хозяева с королевской вежливостью достали себе мюсли… У Минны мы уже и не думаем отказываться от северного оленя.

Утром, собираясь на работу, она оставит вчерашним знакомым ключи. Для нас самое ценное в этой квартире — столетнее пианино композитора Оскара Мериканто. «Эх, пианино, пианино…». Продолжая путешествие по финским хороминам, мы, как герой известного мультфильма, попадаем в лес. Впрочем, жители Йоэнсуу и свой карельский городок считают лесом. «Хочу домой, в мой лес!» — так выразила хозяйка пианино своё настроение в отпуске. Фраза, неожиданная для участников шоп-туров сюда. А ведь правда. То зайцы-выбегайцы, то соколы: один разглядывал нас, сев на качели под многоэтажкой.

Но мы проведём последние финские дни в настоящей глуши, на одинокой даче у лесного озера. «С лебедями, с чучелами…». Чтобы получше рассмотреть крылатый символ страны, совершаем лодочные прогулки. Вечерами хозяин топит для нас сауну, а на прощание учит делать каноэ. Понадобилось всего ничего: палки из леса, охапки папоротника, кусок тента. И вот мы уже плывём.

Реки, к счастью и для каноэ, и для экологии, текут из Финляндии в Россию, а не наоборот. Чтобы не удивлять таможню, решаем покинуть страну прозаично, на машине. Несколько часов в ожидании водителя можно посвятить и городским магазинам. Начинаем с ремесленного квартала близ «Кареликума». Это как «Мукулакату», только для взрослых. Вещи ручной работы производятся прямо на глазах. Женщины за деревянными станками ткут карельские полотна, стучит по наковальне кузнец. В здешней антикварной лавке ничего не хочется покупать — так хороша экспозиция, составленная из сотен старинных мелочей. Не беда, есть в городе места, где не только хочется, но и всё по карману: барахолки. Так мы обживаемся вещами, обрастаем шкурами. Со свёрнутой под мышкой лисой, оленьим ковриком из Лапландии и пакетами водитель узнаёт клиентов издалека. Со временем он догадывается, что главный наш груз — впечатления:

— Каждую неделю езжу в Йоэнсуу, штампы некуда ставить, замучился паспорта менять, а что я тут вижу? «Призму» да аквапарк.

Однако не так скучно и в магазинах.

— Как-то в петрозаводском костёле нам разрешили поиграть на фисгармонии. Мы о ней даже и не мечтали, а в Тохмаярви, оказывается, на блошке можно купить… И скидку обещали, и телефон дали — забирайте в любое время. Да как её забрать?

— А что такое фисгармония?

Так шофёр Серёга втянулся в авантюру по вывозу домашнего органа: «А то что это за жизнь, без пианины?».

— А что такое фисгармония? — сурово спросил таможенник. Несмотря на тыкание по клавишам, взвешиваемый инструмент подозрительно молчал, а про педали нас не спросили. Убедившись, что ничего не понимает, составление протокола служивый доверил нам самим.

Как объяснить хотя бы время на кассовом чеке? Продавец, шаркая тапочками, открыл магазин уже при фонарях. Но записали всё официальным языком: «Инструмент был приобретён, по предварительному сговору, в ночное время». Переплыть границу на каноэ было бы менее сомнительно.

…Органчик жалобно дребезжит на чересполосно асфальтированной карельской дороге. Теперь разговорился и водитель. Из русской ночи обрывками снов наплывает прошлое. Посёлок Ляскеля, работа на заводе, производившем четверть обойной бумаги в стране… невыплаченные зарплаты, перекрывание моста, попытки создать профсоюз и судиться… банкротство и продажа за бесценок… «Белуга-вор», подбитый из гранатомёта посреди Петрозаводска, и сданный москвичам бизнес… Мы не стали спрашивать, зачем он учит финский.

Фото авторов