Анти-Барбаросса 1945 года

В фондах личного архива И.В. Сталина корреспондент «СП» ознакомился с необычным документом — переводом с немецкого языка плана Берлинской наступательной операции. Он подписан 16 февраля 1945 года … генералом фашистского вермахта фон Куровски. Это был достаточно известный немецкий военачальник, окончивший германскую академию генерального штаба в 1933 году, дослужившийся до командира 110-й пехотной дивизии вермахта, взятый в плен нашими войсками 21 июля 1944 года и содержавшийся в генеральском отделении Красногорского лагеря для военнопленных № 27. Документ представляет интерес не только еще одним штрихом к обобщенному образу фашистского генералитета (оказывается, в его среде были «настоящие арийцы», готовые услужить Сталину даже в борьбе против собственной армии), но и как иллюстрация к давнему спору о том, могла или нет Красная Армия завершить войну еще в марте 1945 года?

По мнению некоторых историков, в начале февраля 1945 года сложились благоприятные условия для взятия Берлина с ходу, то есть, как говорят военные, без оперативной передышки. Дело в том, что во время Висло-Одерской наступательной операции наши войска за 20 дней продвинулись с боями более чем на 500 километров. До Берлина оставалось каких-нибудь 60−80 километров. Боевой дух советских армий был на пиковой высоте. Сталин и его окружение якобы требовали продолжать наступление без передышки. Вроде бы даже состоялся особо острый разговор по этому поводу между Сталиным и Молотовым — с одной стороны и командующим 1-м Белорусским фронтом Жуковым — с другой. Георгий Константинович был категоричным против спешки. Его поддержал командующий 1-м Украинским фронтом Иван Конев, и Ставка согласилась дать дополнительное время на подготовку операции. Таким образом, мол, были упущены возможности для приближения Победы почти на три месяца.

Нужно сразу отметить, что впервые проблему «упущенных возможностей» сформулировал в своих воспоминаниях генерал армии В.И. Чуйков в 1972 году. До этого особых претензий за Берлинскую операцию Г. К. Жукову никто не предъявлял. Документы свидетельствуют и о том, что между Сталиным и Жуковым не было конфликта по данному поводу в феврале 1945 года. Наоборот, сам командующий 1-м Белорусским фронтом в начале февраля дал войскам ориентировку, с которой мне довелось ознакомиться в Центральном архиве минобороны РФ. В ней, в частности, написано: «Задачи войск фронта — в ближайшие 6 дней активными действиями закрепить достигнутый успех, подтянуть всё отставшее, пополнить запасы до 2 заправок горючего, до 2 боекомплектов боеприпасов и стремительным броском 15—16 февраля взять Берлин».

Ставка поддержала Г. К. Жукова. Но жизнь внесла коррективы. Фашистское командование, не очень-то опасаясь наших союзников, стало спешно перебрасывать со своего Западного фронта дивизии и вскоре сосредоточило группировку, способную рассечь ударом с севера наступающие советские войска. Жукову потребовалось время на передислокацию. И опять же Ставка с ним вполне согласилась. А торопить Жукова Сталин начал значительно позже — в конце марта 1945 года. И причины на то были серьезные. Наша разведка получила достоверные данные о сепаратных переговорах союзников с гитлеровскими агентами о заключении закулисного мира. К тому же немцы фактически оголили свой западный фронт, предпочитая отдаться во власть нашим союзникам, нежели советским войскам. Пришлось начинать Берлинскую операцию 16 апреля, не дожидаясь полной готовности к ней 2-го Белорусского фронта, который был занят окончательной ликвидацией противника в районе Данцига и Гдыни (именно тот восточно-померанцевский плацдарм, который так мешал начать Берлинскую операцию в феврале).

Не стоит ворошить прошлое и искать объяснения тому, зачем ныне уже покойный В.И. Чуйков спровоцировал в 1972 году словесную дуэль с Г. К. Жуковым почти через тридцать лет после окончания войны по поводу сроков начала Берлинской операции. Георгий Константинович в своих мемуарах, на мой взгляд, вполне убедительно ответил оппоненту. Косвенным свидетельством надуманности проблемы «утерянных возможностей» является отсутствие в архивах конкретных штабных разработок и планов на проведение Берлинской операции в феврале 1945 года. Получается, что рукопись (в переводе) генерала фон Куровски — единственный документ такого рода. Тем более интересно, как обосновывает военспец «с другой стороны» необходимость февральского наступления 1945 года.

В конце 1944 года фон Куровски обратился с письмом к Сталину с просьбой разрешить ему и группе пленных генералов работу над планом Берлинской операции. Неизвестно, дошло ли оно до адресата или на письмо отреагировал Берия, но, судя по анализируемым группой фон Куровски данным, в плену у фашистских генералов не было никаких проблем с источниками информации. Вот лишь несколько цитат:

«Успехи, достигнутые до сих пор, необходимо использовать самым энергичным образом. Дальнейшие операции должны проводиться без всякой потери времени и не ожидая поддержки со стороны западных союзников. Отсрочка даст Гитлеру возможность стабилизировать фронт. Наступающий весной разлив рек может задержать операции. Развязка должна произойти до этого времени. Ускорение действий предотвратит дальнейшее кровопролитие с обеих сторон и сократит разрушения в Германии».

«Расчет сил таков. Протяжение линии Одер — Нейсе от Штеттина до Гёрлица составляет 300 км. Примыкающий горный фронт через Остраву до Братиславы составляет 500 км. Для первой линии Гитлеру требуется по крайней мере 20 дивизий, для второй — 25. Кроме того, для четырех наиболее важных пунктов — Берлин, Гёрлиц, Острава и Братислава — потребуется по шесть дивизий; всего 24 дивизии, из них половина танковых дивизий как оперативный резерв. Столь большое число дивизий не удастся выставить своевременно. Но как раз в этом весь смысл. Имевшиеся в Германии резервы полностью введены в действие, большая часть их уже израсходована. Следовательно, количество дивизий, необходимых для приостановления русского наступления, полностью никак не может быть покрыто».

«Возможны три главных направления удара:

а) из линии Гёрлиц — Зоммерфельд; левым флангом на Дрезден, правым — на Котбус; затем между Эльбой и Шпрее на север с угрозой Берлину;

б) независимо от действий в районе Берлина следует предпринять удар в районе Моравска Острава против линии Прага — Пльзень; части, которые выступят из района севернее Братиславы, окажут поддержку продвижению частей из Остравы;

в) одновременно освободившиеся силы в районе Будапешта будут наступать вдоль Дуная, возьмут Вену и продолжат наступление через Линц на Пассау.

Следует ожидать, что в это же время начнется англо-американское наступление в Италии и на западе. На юге оно оттеснит немецкую оборону к Альпам, на западе овладеет Рейном и создаст плацдарм в Голландии, к востоку от Рейна.

В последней фазе боев главная тяжесть выпадет на долю русских. Поэтому Россия будет играть главную роль в послевоенной организации мира".

Неизвестно, читал ли Сталин план фон Куровски, во всяком случае, заметок он на полях не оставил. Но давайте посмотрим на этот документ с современной точки зрения. Вот мнение академика Академии военных наук, профессора Военной гуманитарной академии полковника Юрия Рубцова:

— Несмотря на информированность, фашистский генерал даёт совершенно слабый анализ обстановки. Ни он, ни, к сожалению, наш уважаемый Василий Иванович Чуйков в своих мемуарах недооценили немецкую группу армий «Висла» в Восточной Померании, которая острым мечом нависла бы с севера над нашими войсками, пойди они в наступление на Берлин в феврале. В целом, здесь было сосредоточено до 40 немецких дивизий. Впоследствии на допросе фельдмаршал Кейтель показал: «В феврале-марте 1945 года предполагалось провести контрнаступление против войск, наступавших на Берлин, использовав для этого померанский плацдарм. Планировалось, что войска группы армий „Висла“ прорвут русский фронт и выйдут с тыла на Кюстрин». Это подтвердил и генерал-полковник Гудериан: «Немецкое командование намеревалось нанести мощный контрудар силами групп армий „Висла“ с молниеносной быстротой, пока русские не подтянули к фронту крупные силы и пока они не разгадали наших намерений».

Слава Богу, Ставка разгадала этот последний выпад фюрера. Силы 2-го Белорусского фронта и часть армий 1-го Белорусского фронта были перенацелены на восточно-померанскую группировку и закончили её разгром только к концу марта. Лишь после этого, обезопасив войска с севера, Ставка приняла решение на начало Берлинской операции.

Не знаю, может быть, генерал фон Куровски подсунул свой план Сталину в провокационных целях, наивно пытаясь заманить Верховного главнокомандующего в ловушку. Впрочем, не стоит переоценивать этих вояк. Скорее всего, фашист искренне пытался заработать баллы у нового «хозяина». Просто не сумел, потому что был генералом уже проигравшей армии. И соответствующим образом мыслил.