Бросок к Атлантике

На днях стало известно, что в России разрабатывается новая Морская доктрина — до 2030 года, в которой будет прописано: приоритетные направления для РФ — Арктика и Атлантика. Об этом на заседании Морской коллегии сообщил главком ВМФ России адмирал Виктор Чирков.

— Роль Арктики в период до 2030 года объективно будет возрастать. Это связано с необходимостью укрепления РФ в этом регионе, его освоения, защитой национальных интересов и безопасности страны в арктической зоне, — заявил Чирков, уточнив, что особое внимание будет уделяться модернизации инфраструктуры морских портов вдоль трасс Северного морского пути.

Что касается Атлантики, то, по словам главкома ВМФ, здесь выделен черноморский сегмент, а именно Крым.

— На этом направлении предстоит выполнить значительный объем работ, связанный с его включением в сферу национальной морской политики, — отметил он.

Возникает ряд вопросов: почему разрабатывается новый документ, если сейчас действует «Морская доктрина Российской Федерации на период до 2020 года»? Если учесть, что часть АПЛ проекта 995 «Борей» будет базироваться на Камчатке, почему главком ВМФ не называет приоритетным тихоокеанское направление? Зачем на атлантическом направлении особо выделен «черноморский сегмент, а именно Крым»?

В советское время такого документа не существовало, однако тот же теоретический труд адмирала Сергея Георгиевича Горшкова «Морская мощь государства» — в принципе и есть морская доктрина, тем более, был и секретный вариант этой книги, в интервью «СП» замечает советник начальника Генерального штаба ВС РФ, бывший командующий Черноморским флотом адмирал Игорь Касатонов.

— Морская доктрина нужна для планирования строительства флотов и размещения объектов ВПК и инфраструктуры в интересах обороны. Нынешний документ закладывается исходя из геополитических реалий, продиктованных односторонними действиями Запада. Нам в соответствии с законодательством и концепцией сохранения безопасности государства нужно жестко на них реагировать.

Отмечу, что, конечно, черноморский сегмент подразумевает Средиземное море. В этом плане у нас все находится в едином замысле… Чирков обмолвился о Крыме: полуостров получается у нас передовым районом, потому что вся восточная часть Средиземного моря — это сплошь инфраструктура НАТО и позиции противоракетных крейсеров США.

«СП»: — Если часть атомных подводных ракетоносцев проекта 955 класса «Борей» будут базироваться в Вилючинске, почему тогда одним из приоритетных направлений не называется Тихий океан?

— Агрессивные действия Запада подталкивают Россию к развороту на Восток. Мы обновляем свои стратегические ядерные силы, часть АПЛ действительно будут базироваться в Вилючинске, тем более, там уже отремонтирована и построена инфраструктура. Конечно, мы имеем свои интересы в Тихом океане и в этом плане кое-какие действия предпринимаем, но из-за преобладающего «восточного вектора» о них говорить открыто не можем…

В советские годы не существовало морской доктрины: тогда схема строительства Вооруженных сил и ВМФ как вида ВС проходила по другим канонам, также говорит бывший начальник Главного штаба ВМФ России адмирал Виктор Кравченко.

— Но после развала Союза нам нужно было срочно что-то предпринимать, вмешиваться в это дело, потому что наш Военно-морской флот просто-напросто разваливался. Поэтому мы и приняли морскую доктрину, специально увеличивали ее значимость. Документ позволил, имея конкретные задачи, строить флот на каждом стратегическом направлении, четко определяя, сколько и каких именно кораблей нам нужно. Почему сегодня созрела острая необходимость корректуры «Морской доктрины Российской Федерации на период до 2020 года»?

Во-первых, в 2001 году, когда мы принимали и утверждали документ у президента, не было такой геополитической ситуации, которая сложилась сейчас вокруг России.

Во-вторых, как известно, на базе Северного флота появилась новая военная структура - Объединенное стратегическое командование в Арктике.

В-третьих, сейчас все-таки есть какая-то возможность иметь в Средиземном море на постоянной основе объединение ВМФ из трех флотов.

«СП»: — Что касается тылового обеспечения нашего «средиземноморского присутствия»?

— В основном оно — за Севастопольской военно-морской базой, но суда обеспечения топливом привлекаются с Северного и Балтийского флотов. Что касается продуктов питания и воды — то это обязанность Черноморского флота. Но сейчас по линии тыла Вооруженных сил заложено, что до 2016 года ВМФ получит 11 судов обеспечения, в том числе комплексного снабжения, которые будут предоставлены ЧФ именно для решения задач обеспечения той группировки, которая на постоянной основе будет находиться в Средиземном море.

«СП»: — На ваш взгляд, если «Владимир Мономах» и «Александр Невский» идут в Вилючинск, почему Чирков ничего не сказал о тихоокеанском направлении?

— Это — само сбой разумеющееся. Изначально планировалось стратегические ракетоносцы держать и на Тихоокеанском, и Северном флотах. Но сейчас вроде как приоритетным направлением называется Вилючинск, потому что там уже в километре от берега начинаются большие глубины, и АПЛ сразу же имеют возможность в наших охраняемых территориальных водах незаметно для противника выйти в открытый океан, в то время как на севере — сразу же начинаются противолодочные рубежи НАТО, фиксирующие все передвижения.

Для обеспечения стратегической устойчивости морских ядерных сил совершенно целесообразно продолжать существующую практику, когда в составах двух флотов — Северного и Тихоокеанского — есть ракетоносцы с БРПЛ, говорит главный редактор журнала «Национальная оборона» Игорь Коротченко.

— «Бореи» идут в дальневосточный Вилючинск из-за того, что РПКСН советских годов выпуска уже практически не могут осуществлять боевое дежурство, то есть — в рамках плановой замены группировки подводных стратегических ракетоносцев ТОФ. На Северном флоте останутся модернизированные подводные крейсера проекта 667БДРМ с ракетами «Синева», которые будут служить еще как минимум лет 15.

Фото: Алексей Павлишак/ ТАСС