Летчик без головы

Командование морской авиации ставит перед промышленностью задачи по созданию самолетов и вертолетов, способных функционировать как с летчиком, так и в беспилотном режиме. Об этом на днях сообщил начальник морской авиации ВМФ России генерал-майор Игорь Кожин.

— Вот, например, сейчас говорят, давайте создавать пятое, шестое поколение (самолетов — прим. «СП»). У нас летательный аппарат может летать в режиме как с пилотом, так и без пилота. У него есть система управления, которая переводит самолет на автоматическое управление, — отметил Кожин в интервью СМИ.

— Новые самолеты и вертолеты, которые будут создаваться, у нас будут такие: они могут летать в опционном варианте, то есть с летчиком и без летчика по определенным задачам. Такую задачу мы сейчас ставим промышленности, и она в принципе реализуема, — добавил Кожин, заметив, что летчику совершенно не обязательно рисковать при программных полетах на 3−4 тысячи километров, если самолет может сделать это самостоятельно.

Тем не менее, по словам начальника морской авиации ВМФ, полностью роботизированный авиационный комплекс создать не удастся, так в ходе выполнения заданий неизбежно будут возникать «стопорные» ситуации, в которых решения придется принимать человеку — оператору, летчику и т. д.

Опционный вариант — это все-таки один из режимов управления пилотируемым аппаратом. Скажем, космический корабль «Буран», в отличие от американского «Шаттла», мог совершать посадку полностью в автоматическом режиме с использованием бортового компьютера, замечает директор Центра общественно-политических исследований Владимир Евсеев.

— Но если предполагается, что этими же самолетами при полетах на дальность в три-четыре тысячи километров будут управлять пилоты, то не совсем понятно, что может дать такого рода функция. Поскольку в беспилотном варианте управления можно упростить конструкцию, в таком случае нет ограничений по перегрузкам, не надо ставить громоздкую систему жизнеобеспечения пилота и т. д.

Единственное, о чем может идти речь, на мой взгляд, это — о самолете-разведчике, аналоге, как минимум, среднего беспилотного аппарата с запасом лета не менее 8 часов. Причем если отсутствует летчик, то «потолок» можно поднять до стратосферы. В чем могут быть преимущества такого самолета в режиме «беспилотное управление»? В виду того, что разведывательные полеты совершаются в зонах, близких к ведению конфликтов, то здесь возможны случаи перехвата. Кроме того, при необходимости самолет входит на спорную территорию или территорию других государств. В этих условиях поражение аппарата лучше, чем захват летчика.

«СП»: — Что касается вертолетов морской авиации ВМФ с беспилотным режимом: каков может быть их функционал?

— Такие аппараты уже довольно широко применяются в мире. Скажем, вертолеты-резведчики MQ-8 Fire Scout ВМС США использовались еще во время боевых действий в Ливии в 2011 году. Такие аппараты имеют сканер и лазерный дальномер, которые позволяют находить и идентифицировать цели, распределять их по степени важности. Они могут использоваться в интересах погранслужб и для мониторинга объектов. Кстати, на этих вертолетах одно время планировалась установка ракет класса «воздух-поверхность».

Кроме того, беспилотные вертолеты находят применение в гражданской сфере. Например, для облета добычи нефти на шельфе, для доставки медикаментов в труднодоступные районы, для распознавания возгораний и т. д. У нас также существуют подобные аппараты, например, Ка-137, Ка-37, беспилотные вертолеты ZALA. Их преимущества в том, что они могут зависать над нужной точкой, у них практически нет никаких ограничений на «взлет-посадку». Но эти аппараты — компактные беспилотники вертолетного типа, без возможности размещения пилота.

Можно упомянуть несколько направлений применения летательных аппаратов для нужд Военно-морского флота, отмечает эксперт в области беспилотных систем Денис Федутинов.

— Во-первых, это разведка, что направлено на улучшение ситуационной осведомленности — летательные аппараты в состоянии значительно расширить горизонт видимости для кораблей на море. Во-вторых, это, наблюдение. Очень показателен здесь опыт применения БПЛА в антипиратских операциях в Аденском заливе. Ну, и, в-третьих, это также ударные задачи. Все указанные задачи могут быть выполнены беспилотниками. И если можно спорить относительно эффективности применения БПЛА в некоторых из них по сравнению с традиционными пилотируемыми ЛА, то главный «козырь» беспилотников — отсутствие риска для пилота — всегда остается неизменным.

О планах по унификации, в каких-то возможных пределах, ударного БПЛА, проект которого разрабатывается фирмой «Сухой» с самолетом Т-50 уже говорилось неоднократно. Однако проецировать эти же утверждения на перспективные БПЛА для ВМФ России я бы не стал. Во-первых, постольку, поскольку планы по реализации проекта ПАК КА отстают от ПАК ДА. А, во-вторых, ситуация с беспилотниками для ВМФ России сильно запущена.

В мире имеется как опыт создания систем БПЛА с нуля, так и построения их на базе пилотируемых ЛА. В последнем случае это могут быть и исключительно беспилотники, то есть аппараты с борта которых удалено все «лишнее» оборудование, связанное с присутствием человека на борту и добавлена аппаратура, позволяющая эксплуатировать их в беспилотном режиме (например, Fire Scout), и так называемые опционально-пилотируемые аппараты, то есть аппараты, сохраняющие возможность управления пилотом на борту, но также оснащенные и комплексом средств дистанционного управления (например, K — MAX).

В том, что касается БПЛА самолетного типа для ВМС США, то следует в первую очередь упомянуть реализуемую в Америке программу UCLASS в которой на настоящий момент принимают участие компании Boeing, Northrop Grumman, Lockheed Martin и General Atomics. Беспилотники вертолетного типа для ВМС США — это, в первую очередь, уже существующий БПЛА Fire Scout, а также более тяжелый БПЛА Fire Scout C, работы по которому еще продолжаются.

Начальник морской авиации ВМФ РФ, скорее всего, имел в виду, что экипажи большую часть полетов на дальние расстояния выполняют в режиме «автопилот», замечает главный редактор журнала «Арсенал Отечества», полковник запаса Виктор Мураховский.

— В настоящий момент средства автоматизации, технические, программные и навигационные средства позволяют обеспечить программированный полет практически без участия летчика. Он, по сути дела, только контролирует такие критичные режимы как «взлет», «посадка». Примерно аналогичная ситуация в самолетах морской авиации, которые предназначены для дальних полетов, что у нас, что за рубежом. Это, прежде всего, береговые патрульные самолеты, самолеты дальнего радиолокационного обнаружения и управления (ДРЛО и У) и т. д. В принципе, требуется минимальная доработка в техническом плане для того, чтобы обеспечить полностью автоматизированный полет. В этом смысле действительно не требуется создавать самолеты шестого поколения, а, возможно, за счет экономии средств жизнеобеспечения и рабочих мест экипажа, просто оснастить их соответствующей аппаратурой и превратить в беспилотные летательные аппараты.

«СП»: — Но тут речь идет об опционном режиме…

— Возможен модульный подход. При необходимости модули рабочих мест экипажа со средствами жизнеобеспечения снимаются, а ни их место устанавливаются либо дополнительные запасы топлива, либо какие-то другие расширенные технические средства. В принципе сегодня автоматизированная система управления и навигации — имеет минимальные габариты и вес, заменяет одного члена экипажа без ухудшения характеристик самолета.

«СП»: — Но если есть беспилотники, зачем морской авиации самолеты в опционном варианте?

— Создать с нуля БПЛА определенного назначения — достаточно дорогая вещь. Если в целом оценить программу создания БПЛА для морской авиации с дальностью полета в несколько тысяч километров, то она влетит «в копеечку». А вот если взять, например, древний противолодочный самолёт Ил-38 и доработать его под возможность использования в беспилотном режиме, то это обойдется во много раз дешевле.

— Принципиальный вопрос — по какому пути будет развиваться наш флот, а, следовательно, и морская авиация ВМФ: будем ли мы целиком и полностью опираться на «стратегов» — подводные лодки или будем строить авианосцы, где будут базироваться в том числе самолеты в опционном варианте? —  замечает директор Центра стратегической конъюнктуры Иван Коновалов. — При Сердюкове вообще говорили, что в программе отечественного кораблестроения никогда не будет места авианосцам, но сейчас вроде бы взгляды поменялись, но полной ясности на этот счет нет. Сейчас вопрос стоит о перевооружении Вооруженных сил РФ, о переходе либо на новые, либо на хорошо модернизированные комплексы вооружений.

Фото: Валерий Матыцин/ТАСС