Молниеносный удар

Сообщение о начале военной кампании не вызвало энтузиазма среди населения СССР. Слишком много жертв принесла Великая Отечественная война, завершившаяся всего три месяца назад. Но глава СССР Иосиф Сталин обещал помочь США и Великобритании в разгроме Японии еще на международной конференции в Ялте в феврале 1945 года. Впрочем, кроме союзнического долга, у СССР был и свой интерес — возвращение Курил и Южного Сахалина, потерянных в ходе русско-японской войны, разразившейся в начале ХХ столетия.

Практичное благоразумие

Советской группировкой, выдвинувшейся на театр военных действий в Маньчжурии, командовал орденоносный маршал Александр Василевский, один из славной когорты военачальников Великой Отечественной.

На рассвете 9 августа 1945 года передовые части трех фронтов — Первого, Второго Дальневосточного и Забайкальского, имевших огромное преимущество в живой силе, артиллерии и танках, обрушились на позиции Квантунской армии. Советская авиация нанесла массированные удары по военным объектам противника…

Теперь перенесемся на несколько лет назад.

Наотакэ Сато был опытным политиком. Он работал на дипломатическом поприще в России еще до Октябрьской революции. В двадцатых годах снова приехал в СССР, позже получил назначение в Бельгию, затем — во Францию. Сато пробыл, правда, недолго на посту министра иностранных дел Страны восходящего солнца.

В 1942 году он был назначен послом Японии в Советском Союзе. В то время обе страны находились в непростых отношениях. Пакт о нейтралитете, заключенный в апреле сорок первого года, в любой момент мог превратиться в пустую бумажку. На восточных границах СССР была сосредоточена огромная группировка японских войск…

Впрочем, ситуация была не столь тревожная, как летом и осенью сорок первого. В то время японские военные, вдохновленные военными успехами союзной Германии, всерьез задумывались о нападении на Советский Союз. Был составлен план «Кантокуэн», согласно которому войска островной империи должны были разгромить войска Красной Армии в Приморье, Приамурье и Забайкалье, захватить важные военные, промышленные объекты, продовольственные базы и через шесть месяцев выйти к Чите.

Соблазн ударить по СССР был велик, однако японские военные не забыли недавние чувствительные поражения от советских войск у озера Хасан и реки Халхин-Гол. И благоразумно решили воздержаться от нападения.

В своей книге «Разные дни тайной войны и дипломатии» Павел Судоплатов, возглавлявший Четвертое управление НКВД, вспоминал: «Кремль был проинформирован о будущем начале военных действий не только по каналам разведки. Наиболее серьезные данные поступили по дипломатическим каналам. Будучи на приеме у Берии в конце ноября или начале декабря (сорок первого — В.Б.), я с удивлением воспринял его реплику: «Отложите эти дела, — сказал он, — сражаться с японцами нам, по-видимому, в ближайшие полгода не придется. Артем сообщает и Молотов подтвердил мне, что нам с японцами удалось договориться о сохранении нейтралитета по дипломатическим каналам».

Легендарный советский разведчик Рихард Зорге в одном из своих последних донесений в Москву в середине сентября 1941 года также подтвердил отказ японского командования от войны с Советским Союзом в ближайшем будущем.

«Нам не нужны будут русские…»

Несмотря на сложные отношения между Японией и СССР, Сато сумел установить доверительные контакты с наркомом иностранных дел СССР Вячеславом Молотовым и его заместителем Соломоном Лозовским. Посла приглашали на все дипломатические приемы, и он чувствовал на себе враждебные взгляды коллег из США и Великобритании, с которыми Япония находилась в состоянии войны.

Шло время, и Сато все чаще благодарил бога за то, что Япония не совершила несусветную глупость, напав на Советский Союз. Войска островной империи все чаще терпели поражения в морских и сухопутных сражениях с американцами и англичанами, и посол делал все, чтобы неосторожными действиями не разозлить Москву.

В 1943-м Сато предложил Молотову улучшить отношения между двумя странами, но встретил отказ. Спустя год он снова озвучил свой план, но удостоился еще более холодного ответа. В то время СССР не мог поступиться дружбой с союзниками. Становилось ясно, что рано или поздно нейтралитет, который казался все более странным, придется разорвать, поскольку Советская армия на востоке и союзники на западе неудержимо рвались к границам Германии. После ее покорения наступала очередь союзницы Третьего рейха — Японии.

В апреле 1945-го, когда Германия корчилась в предсмертных агониях, Советский Союз денонсировал пакт о нейтралитете с Японией. Это был зловещий знак резких перемен в отношениях двумя странами…

Тем не менее, японцы предприняли еще одну, отчаянную попытку спасти ситуацию. Они предложили Советскому Союзу не только установить широкие экономические отношения, но и стать посредником в мирных переговорах Страны восходящего солнца с США и Великобританией.

Но времена, когда Москва прислушивалась к голосу Токио, давно прошли. Теперь Сталин гораздо больше интересовался мнением союзников. На конференции в Потсдаме в июле сорок пятого они спросили, когда СССР сможет начать в войну с Японией. Начальник советского Генерального штаба генерал армии Алексей Антонов ответил, что Советская армия будет готова к наступлению к 8 августа.

Однако это была не более чем формальность. В Потсдаме президент США Гарри Трумэн получил шифрованное сообщение «Thebabyisborn» — «Ребенок родился». Это означало, что испытания американской атомной бомбы завершились успешно.

После этого союзники решили, что смогут сами справиться с Японией."Нам не нужны будут русские, — вспоминал о своих ощущениях премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль. — Окончание войны с Японией больше не зависело от участия их многочисленных армий… Нам не нужно было просить у них одолжений…"

Зловещий смех Сталина

Атомный эксперимент над несчастными японцами стал неминуемым. Но бомбардировка могла не ограничиться Хиросимой и Нагасаки. Страшно представить, но в атомном пламени должны были сгореть сотни японских городов и миллионы их жителей!

Но Черчилля и Трумэна смущало не это. Как истинные джентльмены, они заботились о соблюдении этикета — как сообщить Сталину о том, что они могут обойтись без СССР? Все-таки союзники, несколько лет дрались против общего врага…

Трумэн предложил Черчиллю: «Я думаю, что мне следует просто сказать ему (Сталину — В.Б.) после одного из наших заседаний, что у нас есть совершенно новый тип бомбы, нечто совсем из ряда вон выходящее, способное, по нашему мнению, оказать решающее воздействие на волю японцев продолжать войну».

Американский президент так и поступил. Он, естественно ожидал эмоциональной реакции от Сталина, но тот ничем не выдал своих чувств. После заседания Черчилль бросился к Трумэну: «Ну, как сошло?» «Он не задал мне ни одного вопроса», — удивленно ответил Трумэн.

Американцы решили, что Сталин просто не понял, о чем шла речь. Однако многие советские и российские историки придерживаются иного мнения — Сталин сообразил, в чем дело, но искусно скрыл свое настроение.

Маршал Георгий Жуков вспоминал: «Вернувшись с заседания, И.В. Сталин в моем присутствии рассказал Молотову о состоявшемся разговоре с Трумэном. Молотов тут же сказал: «Цену себе набивает». Сталин рассмеялся: «Пусть набивает. Надо будет сегодня же переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы».

Да здравствует цинизм!

Итак, Трумэн знал, что у него в руках оружие невиданной силы. Но, возможно, президент не очень внимательно слушал доклады ученых и военных, не вдавался в технические характеристики новой бомбы. А потому — к черту милосердие, человеколюбие, да здравствует цинизм и холодный расчет! — решил испытать действие этого оружия. На людях!

Сталин допускал, что у США появилась грандиозная бомба, но сомневался в ее убийственном — прямом смысле слова — эффекте. Советский лидер мог предположить, что союзники, которые уже превращались в противников, блефуют. Но, на всякий случай, Сталин решил поторопить советских ученых.

Знал ли он, что американцы собираются сбросить атомные бомбы на Японию? Об этом Черчилль в 1946 году спросил Молотова. По свидетельству англичанина, «он, казалось, удивился, подумал с минуту и затем сказал: «Это сложное дело, и на ваш вопрос следует одновременно ответить и «да», и «нет». Нам говорили о «сверхбомбе», о бомбе, подобной которой еще не было, но слово «атомная» не употреблялось».

В конце концов, союзники не стали отказываться от поддержки Советского Союза в будущей войне. Но не потому, что стремились строго придерживаться договоренностей, а из желания спасти многочисленные жизни своих соотечественников. Государственный секретарь США Эдвард Стеттиниус вспоминал, что еще «накануне Крымской конференции начальники американских штабов убедили Рузвельта, что Япония может капитулировать только в 1947 году или позже, а ее разгром может стоить Америке миллиона солдат». Правда, тогда у Америки еще не было атомной бомбы.

«Малыш» и «Толстяк»

Сато понимал, что джинн вот-вот вырвется из бутылки и отчаянно пытался отсрочить катастрофический для Японии ход событий. 2 августа 1945 года он добился аудиенции у Молотова, но тот говорил с ним равнодушно, отделываясь общими фразами. Через шесть дней он сам вызвал японского посла, но лишь для того, чтобы сообщить ему об объявлении войны.

Вечером Молотов собрал пресс-конференцию для журналистов. Его лицо было, как всегда, непроницаемо. Ответив на несколько вопросов, он свернул мероприятие. При этом ни министр, ни кто-то другой, не упомянули об атомной атаке на Хиросиму, которую американские ВВС совершили 6 августа. В тот день они сбросили бомбу «LittleBoy», то есть, «Малыш».

В первый день войны Советского Союза с Японией США нанесли новый страшный удар — по Нагасаки. На этот раз варвары ХХ века испытали бомбу «FatMan» — «Толстяк». Общее количество погибших составило по разным данным свыше 250 тысяч человек. Но еще много лет десятки тысяч людей долго и мучительно умирали от радиации…

«Чувство возмущения теми, кто сбросил атомную бомбу, было таким сильным, что всякая враждебность по отношению к Японии совершенно пропала, — писал в книге „Россия в войне 1941−1945“ писатель Александр Верт. — Я прекрасно помню вечер 8 августа. Японцы, которых много жило в гостинице „Метрополь“ в Москве, были охвачены лихорадочной деятельностью. Они упаковывали свои чемоданы, чтобы до полуночи доставить их в японское посольство. Японцы были угрюмы, но держались с достоинством. Персонал гостиницы внимательно им помогал. Не проявляли злорадства и другие. Незадолго до полуночи, когда они грузили на машины последние чемоданы, вокруг собралась толпа, но никто не высказывал враждебности».

Главный итог кампании

Спустя две недели после начала войны Квантунская армия была разгромлена. Однако маленькая победоносная война на Дальнем Востоке дорого обошлась Советскому Союзу — более 12-ти тысяч военнослужащих Советской армии погибли, многие получили увечья. Однако по мнению некоторых историков, на самом деле жертв было намного больше. Для такого утверждения есть основания — японцы сражались упорно, оказывая сопротивление в сложных, а порой и безвыходных ситуациях. Наши войска несли потери и от действий диверсионных групп противника, отрядов смертников-камикадзе…

2 сентября 1945 года на борту американского линкора «Миссури» был подписан акт о капитуляции Японии. Главным итогом кампании на Дальнем Востоке стало окончание Второй мировой войны. «Отныне мы можем считать нашу Отчизну избавленной от угрозы немецкого нашествия на западе и японского нашествия на востоке, — сказал Сталин в обращении к народу. — Наступил долгожданный мир для народов всего мира».

Но никто не знал, что мир стоит на пороге нового противостояния, на этот раз — между бывшими союзниками. С тех пор, уже семь десятилетий, конфронтация между СССР, а потом Россией и Западом продолжается. Бывали периоды, когда лед недоверия таял, но вскоре отношения снова надолго «замерзали». Вот и сейчас мы ждем очередной политической весны.