Китай корректирует сирийский прицел

В Дамаске прошла встреча между контр-адмиралом Гуань Юфеем, возглавляющим китайский офис международного военного сотрудничества, и министром обороны Сирии Фахедом Джасемом аль-Фреджем. Об этом 16 августа сообщили китайские СМИ.

— Китай неизменно играет активную роль в политическом решении сирийской проблемы, поддерживает то, что Сирия защищает свой суверенитет и независимость. У военных Китая и Сирии существуют устоявшиеся связи, китайские военные намерены продолжить укреплять сотрудничество и связи с военными Сирии, — цитирует китайского военачальника официальное информационное агентство КНР «Синьхуа».

Министр обороны Сирии также подчеркнул, что Дамаск поддерживает позицию Пекина по Южно-Китайскому морю, выражает искреннюю благодарность правительству и военным КНР за помощь сирийской стороне.

Как отметил Гуань Юфэй, военные Китая намерены продолжать укреплять сотрудничество с САР. Стороны также достигли консенсуса по вопросам предоставления китайскими военными гуманитарной помощи, а также договорились о тренировках китайскими специалистами сирийского «персонала».

— Стороны договорились о расширении программы тренировки персонала, а китайские военные предложили оказывать гуманитарную поддержку Сирии, — говорится в сообщении «Синьхуа».

«СП» уже писала о том, что после того, как в Китае был принят закон, разрешающий НОАК проводить антитеррористические операции за пределами страны, ряд экспертов и некоторые СМИ сочли возможным сценарий, при котором КНР примет участие в сирийским конфликте. Отсюда были сообщения о присоединении Китая к российской экспедиционной кампании в Сирии, о тысячах китайских морпехов, готовых высадиться в Тартусе, о пяти тысячах «сибирских тигров» из Синцзянского военного округа и «ночных тиграх» из военного округа Ланчжоу, которым разрешили уничтожать сепаратистов-мусульман из Синьцзяна, воюющих в САР. Все это оказалось слухами. Но что означает нынешний шаг китайского руководства? Что подразумевается под формулировкой «тренировка персонала»? Означает ли это, что Китай постепенно втягивается в сирийский конфликт?

Ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Василий Кашин полагает, что речь может идти о подготовке технического персонала для сирийских вооруженных сил на территории КНР.

—  Известно, что до этого Китай ограничивался поставками камуфляжа, снаряжения, транспорта (армейских автомобилей BAIC BJ2036 Yongshi) и, возможно, легких видов вооружения в сирийскую армию. То есть материальная помощь уже идет давно и теперь вроде как будет осуществляться подготовка персонала. Пока неясно, какие масштабы это примет, но, думаю, пока они будут достаточно скромными. Китайцы внимательно следят за ситуацией в Сирии, в том числе за изменениями в российско-турецких отношениях, и, видимо, считают, что для них сейчас более активное вмешательство возможно.

У Китая к Сирии многоуровневый интерес. Он даже в большей степени, чем РФ, был озабочен и расстроен «арабской весной», цепью цветных революций в регионе, поскольку понес от этого большие потери. И хотя Сирия для китайцев является менее важной страной, чем Ливия, но все так они, как и мы, выбрали ее местом, где будет дан решительный бой всем этим событиям. Что и случилось — вместо относительно быстрого переворота произошло катастрофическое для всех участников побоище, включая инициаторов.

Китай поддерживал и даже представлял сирийскому правительстве некие кредиты, которые сыграли важную роль, помогая сирийцам обеспечивать себя продовольствием и т. д. Но открыто, как Россия, китайцы в ситуацию не вмешивались, поскольку у КНР сложные и диверсифицированные связи в регионе. С одной стороны — партнёрство с Ираном, с другой — огромный товарооборот и мощное инвестиционное сотрудничество с Саудовской Аравией. То есть Китай, в отличие от России, равномерно вовлечен в сотрудничество с Ираном и его союзниками, со светскими суннитскими странами и такими религиозными режимами как Саудовская Аравия и Катар, причем общие интересы оцениваются в миллиарды долларов.

Однако на Пекин влияет и то, что в Сирии действует хорошо подготовленный отряд экстремистов из Синьцзян-Уйгурского автономного района, который имеет там свои базы. И китайцы очень обеспокоены возможностью их возвращения на родину. Но, как это часто бывает, Китай остерегался продемонстрировать свою позицию. И нынешний шаг вперед, подразумевающий не гуманитарное, а признанное военное сотрудничество, — это довольно серьезная подвижка для этой страны.

«СП»: — На ваш взгляд, китайская инициатива не внесет сумятицу в процесс подготовки сирийских военнослужащих, в котором сейчас активно участвует Россия и Иран? Скажем, во Афганистане подготовка военнослужащих национальной армии то немцами, то канадцами, то британцами не раз критиковалась американцами из-за разных подходов к обучению…

— Думаю, проблемы могут возникнуть, если будет осуществляться подготовка командного состава, но об этом вроде речи не идет. Я все-таки думаю, что подразумевается подготовка артиллеристов, связистов, механиков-водителей, специалистов по ремонту техники. У китайцев не настолько много опыта ведения подобных войн, чтобы эффективно обучать командиров для сирийской армии, но технических специалистов они вполне могут готовить.

Некоторые артиллерийские системы советского образца, которые активно применяются в Сирии, до сих пор являются массовыми и в НОАК. Например, 122-мм гаубицы Д-30 или 152-мм пушки-гаубицы Д-20. Кроме того, в китайской армии на вооружении стоит клон БМП-1 — «Тип 86». То есть они могут для целого ряда образцов сирийской военной техники готовить специалистов, что называется, с ходу. У сирийцев нет условий, чтобы планомерно в течение нескольких месяцев или даже года готовить офицера артиллериста, а тут группа курсантов может позаниматься в КНР.

Китай постепенно выходит за пределы национальных границ в отношении использования военной силы, говорит военный эксперт, заведующий отделом евразийской интеграции и развития ШОС Владимир Евсеев.

— Для этого в 2015 году китайским парламентом был принят первый в истории страны закон о борьбе с терроризмом, который разрешил армии участвовать в антитеррористических операциях за рубежом. Более того, судя по всему, идет проработка неких мест, где китайские вооружённые силы при необходимости могут быть развернуты.

Скажем, можно заметить, что в планах, по которым китайско-пакистанский экономический коридор не только свяжет «экономический пояс Шелкового пути» и «морской Шелковый путь 21-го века», есть и военный компонент — в близкой перспективе пакистанский порт Гвадар может быть превращен в значительную точку военно-политического присутствия ВМС Китая. В дальнейшем, скорее всего, Пекин будет все более явно подкреплять экономическую экспансию военным присутствием. Некое силовое обеспечение может быть развернуто на территории Афганистана, где ведется разработка полезных ископаемых и где уже были жертвы среди китайского персонала. По-видимому, прикрытие будет обеспечиваться неким китайским вариантом частных охранных компаний, личных состав которых представлен отставными военными.

До гражданской войны именно Китай был главным торговым импортером для Сирии с оборотом более двух миллиардов долларов, а также делал серьезные инвестиции в нефтяной сектор сирийской экономики. И Пекин заинтересован, чтобы закрепить свое присутствие на Ближнем Востоке, в том числе участвуя в будущем в восстановлении инфраструктуры и промышленности Сирии, в каких-то совместных проектах.

Кроме того, надо иметь в виду, что Китаю очень хочется получить реальный боевой опыт, которого крайне не хватает его вооруженным силам, поскольку вооружение в спецоперациях против сепаратистов в Синьцзяне или в миротворческих операциях, например, в Мали и в Южном Судане, не обкатаешь. Нельзя исключать и того, что в перспективе в Сирии появятся китайские инструкторы, а под этим прикрытием — подразделения спецназа. Ведь грань между обучением местных военнослужащих и собственном участии в боевых действиях довольно тонкая. Китайцы внимательно следят и анализируют действия российских военных в Сирии, и для них эта страна была бы также идеальным полигоном для обкатки своего вооружения, военнослужащих, собственной системы глобального позиционирования и т. д. Насколько глубоко они пойдут — неизвестно, но заинтересованность в отработке в боевых условиях как обычных систем вооружений, так и высокоточных у китайцев есть.

В любом случае более явная поддержка китайцами сирийского правительства для нас выгодна. Поскольку формально Китай таким образом разделяет с РФ ответственность и снимает с нас излишнее давление со стороны Запада в плане обвинений, что мы только и делаем, что спасаем режим Асада, являемся «защитниками тирана» и т. д. Кроме того, участие КНР в гуманитарной операции также позволит снизить нагрузку на российский бюджет.