20 лет кошмара «Булавы»

На днях, как сообщил агентству ТАСС неназванный источник в военно-промышленном комплексе РФ, на вооружение ВМФ России «по результатам успешных испытаний в 2018 году» принят ракетный комплекс Д-30 с межконтинентальной баллистической ракетой морского базирования Р-30 «Булава».

Таким образом, с одной стороны, подведен итог невиданной миром по продолжительности и финансовым затратам одновременно и титанической, и бестолковой работы по разработке нового стратегического оружия для серии перспективных атомных подводных ракетных крейсеров проекта 955 типа «Борей». А с другой — ликвидирована, наконец, нелепая ситуация, когда важнейшие для безопасности страны корабли вовсю строятся («Князь Владимир», «Князь Олег», «Генералиссимус Суворов», «Император Александр Третий» и «Князь Пожарский») и частично давно переданы флоту (К-535 «Юрий Долгорукий», К-550 «Александр Невский», К-551 «Владимир Мономах»). Мало того — эти атомоходы в составе Северного и Тихоокеанского флотов регулярно несут боевую службу в океане. А оружия для них официально до конца июня 2018-го как бы не существовало в природе.

Нелепость? Конечно. Но как, кем и почему она была создана? И самое главное: какие выводы сделаны? И сделаны ли вообще?

Про то, в каких муках рождалась БРПЛ «Булава» написано столько (в том числе — и в «СП»), что, полагаю, нет смысла повторять в подробностях. Отметим главное. Замышлялась «Булава» в конце 90-х годов прошлого века как некий унифицированный вариант ракетного оружия и для Ракетных войск стратегического назначения, и для Военно-Морского флота. То есть, твердотопливная «Булава» в своих основных чертах должна была повторить уже созданный Московским институтом теплотехники сухопутный твердотопливный же «Тополь-М». Что, в случае успеха, по мнению инициаторов, сулило существенную экономию в поддержании на плаву российской ядерной триады.

Повлияло, конечно, и то, что в ту пору мы практически во всем старались слепо копировать американский опыт. Изначально пути флотского стратегического ракетостроения в СССР и США расходились радикально. Мы делали ставку на жидкостные двигатели для БРПЛ. Американцы — на твердотопливные. Поскольку Штаты пошли по пути доставшихся им трофейных разработок нацистов, сделанных в германском военном исследовательском центре на австрийском озере Топлиц (Toplitzsee).

Каждая из сторон по выбранной дороге продвинулась очень далеко. По мнению специалистов, в производстве твердотопливных ракет для подводных лодок США опередили нас на десятилетия. Мы их — на столько же, но в своей области. В результате Пентагон в 1990 году получил БРПЛ UGM-133A Трайдент II (D5) для атомных подводных крейсеров типа «Огайо». Нечто подобное предстояло «слепить» Московскому институту теплотехники для проекта 955.

Ради этой изначально нежизнеспособной, как теперь выяснилось, идеи, в жертву принесено многое. Прежде всего — прихлопнули почти готовую новую межконтинентальную баллистическую ракету «Барк», которая к моменту закрытия проекта была готова на 73%. Создателю «Барка» — Государственному ракетному центру имени Макеева (город Миас), который прежде практически монопольно разрабатывал стратегическое оружие для советских подводных лодок, был мгновенно перекрыт финансовый кислород. Дальнейшее существование уникальной конструкторской школы было поставлено под вопрос.

Когда все это безобразие затевалось, на ошибочность принятого решения указывали многие признанные авторитеты. В частности, академик Николай Семихатов — основатель отечественной школы теории и практики управления баллистическими ракетами подводных лодок.

Свою точку зрения публично в 1999 году академик разъяснял так: «Я попробую сформулировать то, что отличает систему управления «морской» ракеты и её саму от «сухопутной». Последняя — самая простая ракета, которая может быть! У неё автономная система управления, стоит она на земле, которая не шевелится. Заранее известно, где именно она находится и есть координаты цели. Всё это позволяет просчитать «полётное задание», записать на специальные блоки запоминающих устройств. Ракета ушла, и никакой связи с землёй, с центром управления она не имеет. Как она пошла, так и пошла — тут уж ничего не сделаешь!..

У «морской» ракеты, честно говоря, абсолютно всё делается по-другому! Во-первых, неизвестно, из какой точки вы будете стрелять. В лучшем случае мы знаем о ней с точностью плюс-минус десять километров. А попасть нужно с более высокой точностью. Это — огромная задача…

Второе: подводная лодка — это не стационарная пусковая установка. Лодка идёт, шахта в ней стоит поперёк — значит, при выходе ракеты появляется «боковая составляющая», идет работа на излом: хвост ракеты ещё в шахте, а тело уже испытывает воздействие потока воды.

Теперь надо запустить двигатель. На суше проблем нет: давление вокруг — одна атмосфера. У «морской» ракеты двигатель запускается под водой, а вокруг избыточное давление. Хотя стреляем из-под воды, но волнение океана сказывается на лодке — она качается в двух направлениях: с борта на борт и с носа в корму. От качки в двух плоскостях лодка совершает «орбитальное» движение — это очень сложная механика. Надо суметь перед стартом выставить горизонт — без системы координат вы не сможете управлять ракетой в полёте".

Кто-нибудь услышал тогда академика Семихатова? Может быть, но только не там, где принимались решения. Его противники были слишком могущественны: прежде всего — министр экономики Яков Уринсон, министр обороны маршал Игорь Сергеев и генеральный конструктор «Тополя-М» тоже академик Юрий Соломонов. На их стороне оказался и тогдашний премьер-министр Виктор Черномырдин, для которого главный резон был — обещанная экономия бюджетных средств.

В общем, вопреки логике было принято решение попытаться скрестить ракетного ужа с подводным ежом.

Дело сразу пошло вкривь и вкось. Только два успешных пуска натурного образца в 2005 году — 27 сентября и 21 декабря. Третий пуск 7 сентября 2006-го — неудача. Четвертый 25 октября 2006 года — неудача. Пятый 24 декабря того же года — снова неудача. Шесть испытательных стрельб из первых 11 окончились печально.

В принципе, в этом не было бы ничего необычного. Всякое новое оружие столь неимоверной сложности рождается сложно. Но поскольку создание «Булавы» с самого начала было связано с ожесточенными спорами на самом верху о выбранном пути, сторонникам Р-30 как воздух нужен был хоть сколько-нибудь осязаемый успех. А его, как назло, долго не было.

Первым решился выдать желаемое за действительное очередной министр обороны Анатолий Сердюков. После принесшего удовлетворительные результаты пятнадцатого испытательного пуска «Булавы» (при семи неудачах к тому дню!) с борта «Юрия Долгорукого» в конце июня 2011 года Сердюков радостно сообщил стране: «Булава» полетела, это — хорошая новость. Мы точно понимаем, что в этом варианте можно запускать ракету в серийное производство. Мы добились результата, теперь можно заряжать «Булавой» подводный ракетоносец «Юрий Долгорукий».

Показной энтузиазм министра тут же подхватил президентствовавший в ту пору Дмитрий Медведев. 27 декабря 2011 года он заявил: «Мы завершили цикл летных испытаний современного комплекса морских стратегических ядерных сил. Я имею в виду „Булаву“. Этот цикл проходил не просто, с определенными проблемами, тем не менее, наша промышленность доказала, что она может создавать новые современные и высокоэффективные виды стратегических вооружений. Одним из них является комплекс „Булава“, который теперь, после всех испытаний, будет принят на вооружение».

Прошло полгода, и в общий восторженный хор включился главнокомандующий ВМФ России адмирал Виктор Чирков: «Ракета „Булава“ де-факто принята на вооружение. Де-юре идет техническое оформление документации» (25 июня 2012 года).

Но время шло, а акт о приеме комплекса Д-30 подписать все не получалось. Но, конечно, многим очень хотелось. Потому что иначе Кремлю и прокурорам пришлось бы искать виноватых. И решать, что делать с новыми «Бореями», которые уже вовсю строили в Северодвинске.

В итоге создалась просто уникальная и безобразная, по сути, ситуация. Не завершившую программу испытаний и не принятую на вооружение межконтинентальную баллистическую ракету начали серийно выпускать в Воткинске.

К тому времени в кресле министра обороны Сердюкова сменил Сергей Шойгу, которому, очевидно, Кремлем был дан карт-бланш сокрушить многое из того, что бездумно наворотили его предшественники. В том числе, — и что касалось «Булавы».

Когда в сентябре 2013 года очередной неудачей завершились пуски Р-30 из первой серийной партии, Шойгу велел до получения полной ясности приостановить уже начавшиеся испытания двух только что спущенных на воду «Бореев» — атомных подводных крейсеров «Владимир Мономах» и «Александр Невский». Продолжить работу над этими кораблями было разрешено только если успешными окажутся подряд пять дополнительных пусков «Булавы». Так под угрозой оказались планы государственной важности по обновлению морской составляющей ядерной триады России.

Но было понятно, что хоть когда-нибудь «Булава» просто обречена научиться летать. В программу были вбуханы такие умопомрачительные миллиарды, что любые дополнительные траты на самом верху уже никого не страшили. И вот теперь, кажется, появился настоящий результат. 22 мая 2018 года РПКСН «Юрий Долгорукий» из подводного положения из акватории Белого моря произвел уникальную стрельбу. Сразу четыре ракеты в одном залпе ушли к Камчатке и попали туда, куда требовалось. Вот только после этого и стало понятно, что двадцатилетний кошмар подошел к концу. Оперившуюся «Булаву» немедленно официально приняли на вооружение. О чем на днях весьма осторожно и анонимно сообщило агенство ТАСС.

Эта история, к счастью, многому научила тех в Минобороны и ВПК, кто ответственен за перевооружение отечественных Стратегических ядерных сил. Перспективную баллистическую ракету для будущих российских атомных подводных крейсеров пятого поколения типа «Хаски» решено снова делать жидкотопливной. И естественно, такая задача поручена тем, кто умеет такое оружие создавать лучше всех в мире — инженерам и конструкторам едва не погубленного Государственного ракетного центра имени Макеева в Миасе.

Хватит. Наэкспериментировались. И хоть за это спасибо «Булаве».

---

Проблемы ВПК: Путин назвал важнейшую задачу российской промышленности

ВПК России: Украина подрежет крылья российскому «Руслану» еще на взлете