Минторг США прорывает нашу «оборонку»

26 сентября вступят в силу новые санкции Министерства торговли США в отношении 12 российских компаний. Как утверждают в американском ведомстве, эти организации якобы действовали «против национальных интересов страны».

В «черный список», прежде всего, внесены «Аэрокомпозит», Обнинское научно-производственное предприятие «Технология» им. А.Г.Ромашина, конструкторское бюро «Авиадвигатель», Воронежский НИИ «Вега».

Там же оказалась и научно-производственная корпорация «Системы прецизионного приборостроения», подконтрольная Роскосмосу. Хотя прежде власти США избегали вводить санкции против российских предприятий космического сектора. НПК занимается не только гражданскими космическими технологиями. Корпорация производит оптико-электронные системы для истребителей Су и МиГ всех типов. В июне сообщалось, что «Системы прецизионного приборостроения» разрабатывают лазерную пушку для уничтожения космического мусора на орбите.

Другую группу «черного списка» составляют компании, которые якобы «способствовали злонамеренной деятельности в киберпространстве». Это научно-исследовательский институт «Вектор», научно-производственное предприятие «Гамма», компания «Сайрус Системс» и группа компаний «Инфотекс».

НПП «Гамма», по мнению американцев, является головной организацией по противодействию иностранным техническим разведкам и проводит «специальные работы» в интересах ФСБ и Минобороны России. Научно-производственное предприятие подводных технологий «Океанос» и компанию «Дайвтехносервис» Минторг США обвинил в оказании поддержки ВМФ России и поставках туда оборудования.

Наконец, базирующаяся в Белоруссии, Иране и России компания Nilco Group обвиняется в «материальной поддержке иранской ядерной программы».

Всем этим предприятиям, внесенным Минторгом США в список Entity List, закрывается легальный доступ к американским товарам и технологиям двойного применения. Это означает запрет на поставки любого товара или программного продукта американского происхождения, на который распространяются правила экспортного контроля США (Export Administration Regulation).

Правила также запрещают реэкспорт и передачу внутри России таких товаров. Соблюдать ограничения обязаны любые компании независимо от их национальной принадлежности и страны отправки товара. Поставщикам-нарушителям грозит штраф до $1 млн. и 20 лет тюрьмы.

По мнению ряда аналитиков, очередные санкции США против российских оборонных компаний являются частью недобросовестной конкурентной борьбы на рынке вооружений. Лоббистам американского ВПК развязал руки закон «О противодействии противникам Америки посредством санкций» (CAATSA), который президент США Дональд Трамп подписал в августе 2017 года.

Но вопросы все равно остаются. Насколько болезненными будут эти меры для наших оборонных предприятий? Как сильно «завязаны» они на американские технологии и программные продукты? И почему, вступив в санкционную войну с США еще в 2014 году, мы до сих пор не избавились от американской «начинки» в своей военной продукции?

— С точки зрения инженеров, со средствами производства, к которым относятся и большие программные комплексы, в России просто беда, — считает научный сотрудник НИИЯФ МГУ, заместитель главного конструктора комплекса научной аппаратуры Василий Петров. — Я сейчас не про американский Windows и офисные приложения, которые стоят у 95% российских пользователей персональных компьютеров. Я про специальное программное обеспечение — проектировочное, для инженерных расчетов и управления производством. Это очень и очень серьезные комплексы, в разработку которых вложены миллионы человеко-часов.

Так вот, все подобные программные комплексы в России — импортные. И, честно говоря, достойных альтернатив им я пока не вижу.

Например, есть отечественная проектировочная среда КОМПАС. Но это, что называется, CAD-система — на ней делается только дизайн разработки. А вот для инженерных расчетов используют системы исключительно зарубежные. Правда — не только американские.

Например, немецкий концерн Siemens на протяжении десятилетий старательно «выжигал» каленым железом здесь, в России, практически все разработки — и программные, и «в железе». Эти разработки как раз касались управления производством и инженерных расчетов.

В результате, мы имеем то, что имеем.

«СП»: — Насколько для нас принципиальны именно американские программные комплексы?

— Мы, что называется, не одними американцами живы. Если говорить о космосе, все российские разработчики космической техники как ходили под западными ограничениями, так и продолжают ходить. Любая мало-мальская серьезная разработка в США, в которой американские чиновники могли увидеть двойное назначение, почти всегда запрещалась к официальной поставке в Россию.

Но есть, были и еще появятся, я думаю, схемы обхода этих ограничений. Например, путем копирования образцов. Возможно, в ужесточении санкций для нас будет и польза. В частности, если государство поддержит отечественных разработчиков программного обеспечения.

«СП»: — У нас есть такие разработчики?

— В принципе — есть. Есть и определенные программы, и интересные наработки. Но им сейчас не дают выхода на рынок. У нас, грубо говоря, 10 тысяч инженеров по стране привыкли работать в программном комплексе САПР SolidWorks, или в NX — флагманской CAD/CAM/CAE-системе производства Siemens. А теперь, получается, их надо переучивать работать в каком-то отечественном комплексе. Для которого нет ни удобных шаблонов, ни широко распространенных операционных сред, ни даже программ обучения.

Но это, тем не менее, нужно делать. Потому что страна, которая не имеет собственных средств производства, — как аппаратных, так и программных — в случае глобального конфликта быстро проиграет.

«СП»: — Получается, новые санкции Минторга США не будут для нас слишком болезненными?

— Проблемы эти санкции, конечно, создают. Но я бы не сказал, что они принципиально ухудшат ситуацию. Российские инженеры, повторюсь, давно сидят под ограничениями. И уже к этому привыкли.

Другой вопрос, что в России политика по преодолению зависимости от иностранного ПО никогда не была централизованный. Возможно, новые ограничения сподвигнут наших руководителей серьезнее отнестись к этой проблеме.

— В русском характере все объясняется пословицей: «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится», — отмечает военный эксперт, полковник в отставке Виктор Литовкин. — Все знали, что зависимость от американских продуктов в «оборонке» к добру не приведет. Но никто ничего не сделал.

Я доподлинно не представляю, насколько глубоко наш ОПК погружен в американское программное обеспечение. Но хорошо знаю, что, начиная с 1990-х, нам внушали мысль о полезности международного разделения труда. И помню, как в России закрывали заводы, потому что на Западе якобы все можно купить. Мол, это дешевле и проще, чем делать самим.

На деле, нас втянули в авантюру — в зависимость от иностранного рынка и зарубежных технологий. От программного обеспечения до композитных материалов, без чего сегодня невозможно выпустить продукцию высокого уровня.

Теперь придется исправлять ошибки и нагонять.

Мне это напоминает ситуацию с Украиной. В руководстве российского ОПК прекрасно понимали, что «незалежная» от нас уходит. Тем не менее, до последнего момента многое в военном производстве было завязано именно на Украину: судостроение, ракетостроение, авиационное двигателестроение. И лишь недавно мы опомнились, и начали замещать украинскую военную продукцию.

«СП»: — В какие сроки российский ОПК может избавиться от американской зависимости?

— Это не так просто сделать. Скажем, «ОДК-Климов» — российская авиадвигателестроительная корпорация № 1 — прежде выпускала только опытные партии двигателей. Серийно они производились на украинском предприятии «Мотор Сич» в Запорожье. Чтобы уйти от этой схемы, корпорации пришлось построить целый моторный завод под Питером.

В решении уйти от американской продукции наверняка обнаружится немало пересечений и завязок, с которыми нелегко расстаться. Некоторые технологии и элементы мы сможем закупать в странах Юго-Восточной Азии, с которыми США тесно сотрудничают. Но сделать это наверняка будет непросто.

Да, зависимость от США у нашей «оборонки» явно некритичная. И мы наверняка сможем ее преодолеть. Но в какие сроки — большой вопрос.