Как человеку, который всю жизнь погоны носил, жить на пенсии

В России проживают сотни тысяч отставных военных. Причем в силу специфики службы они выходят на пенсию достаточно рано ­ - лет в сорок. Может, чуть позже. Редко кто дослуживает до пятидесяти. Как сказал бы Карлсон, мужчины в самом расцвете сил. При условии, что он не получил какие-то серьезные увечья или ранения на службе. Но таких немного. И практически все получают квартиры по военной ипотеке. Некоторые — даже несколько (если разводились с женами, оставляя у них детей). Ну, или в силу каких-то таинственных обстоятельств (таких тоже немало).

Хорошая квартира, хорошая пенсия (в среднем — сорок тысяч и выше), хорошая (или не очень) жена, хороший (у некоторых) дом — что еще нужно отставному военному, чтоб встретить старость?

Казалось, можно жить — не тужить. Все портят жены и дети. Им постоянно нужны деньги. Детям — на учебу, женам — на все остальное. Да и сидящий дома ранее чрезвычайно занятый, а ныне безработный муж у жены никаких других чувств, кроме острого раздражения, как правило, не вызывает. Как говорят сами военные, «курить бамбук и балбесничать» не получится. А получать от ранее любимых жен «волшебные пинки» — тоже мало радости. Приходится идти куда-то вкалывать. Они и идут.

Устраиваются все по-разному. Диапазон мест, где можно встретить бывших военных, широк и разнообразен необычайно — от охранников торговых центров до руководителей крупных нефтегазовых компаний. Тот же руководить Роснефти Игорь Сечин - в прошлой жизни военный переводчик. Что называется — «пришел к успеху». А вот его коллеге по цеху и погонам Виктору Буту (они заканчивали одно военное училище) повезло значительно меньше. Он по обвинению в незаконной торговле оружием уже более семи лет томится в американской тюрьме.

Выйдя на пенсию, отставник сначала обзванивает всех братьев по оружию. Если кто-то из его сослуживцев нарыл себе «теплое местечко», он обязательно подтянет к себе нескольких друзей - в зависимости от числа вакантных мест в конторе. У того же Сечина в ближнем круге топ-менеджеров наверняка найдется несколько его бывших сослуживцев.

Логичное социальное явление трудоустройства отставников имеет и обратную сторону медали.

Новейшая история буквально кишит примерами, когда в силу «военного протекционизма» накопившаяся критическая масса отставников в той или иной организации начинала вредить общему делу. У вояк возникала вневременная иллюзия, что произошло какое-то дежавю, и они вернулись в свое любимое военное прошлое. Они начинали по старой привычке строить всех этих «гражданских штафирок». Ничем хорошим это не заканчивалось. Иногда вспыхивал бунт на оккупированном корабле. Но чаще результаты деятельности отставников оставляли желать лучшего, и их просто «отжимали» из организаций.

Хрестоматийным примером можно считать наплыв военных в федеральное агентство Россотрудничество (сейчас — Русский дом) — подведомственную МИД структуру, ответственную за «мягкую силу» за рубежом. По иронии судьбы те, кто всю жизнь профессионально занимался жесткой силой, внезапно стали проводниками «силы мягкой» — причем на международном уровне. В итоге вся работа агентства была ожидаемо завалена. «Мидовцы» постепенно отжали всех военных из агентства. Долгие поиски того, кто же все-таки стоял у истоков этой «армейской оккупации» сугубо мидовской структуры, как и следовало ожидать, успехом не увенчались.

Очень хорошей пенсионной лакуной для военных отставников в свое время была организация ветеранов боевых действий «Боевое братство». Создано оно было по инициативе бывшего командующего сорокой «афганской» армией, а впоследствии губернатора Подмосковья Бориса Громова.

Пока Борис Всеволодович губернаторствовал, отставники горя не знали. Деньги через «Боевое братство» текли рекой. Громов активно устраивал сослуживцев во все муниципальные образования области.

Кроме того, «афганцы» для ведения бизнеса получили массу налоговых льгот и послаблений. Всевозможные ООО под их крылом росли как грибы после дождя. Предпочтение отдавалось, разумеется, братьям по оружию. Головной офис организации располагался на Маяковской. У них был даже свой печатный орган — журнал «Боевое братство», который распространялся по региональным филиалам организации от Калининграда до Владивостока.

Но как только Громов покинул губернаторское кресло, «Боевое братство» схлопнулось в одночасье. С офисом на Маяковской пришлось распрощаться и переехать куда-то на окраину Химок. Журнал из-за дефицита финансирования пришлось закрыть. Тысячи ветеранов в разных концах страны остались без дополнительного приработка к пенсии. И стали устраивать свою жизнь кто как может.

Практика показывает — когда отставники начинают занимаются делом, близким им по духу и призванию, они добиваются впечатляющих результатов. Хрестоматийным примером может служить подмосковный Подольск. Здесь Министерство обороны не так давно отстроило для отставных военных целый микрорайон под названием Кузнечики. Фактически целый город. И его быстро заполонили отставники.

В результате в самом крупном анклаве Подмосковья военно-спортивные секции и клубы растут как грибы после дождя. Самый крупный в городе военно-спортивный клуб «Факел» возглавляют бывшие десантники и офицеры ФСИН.

Один из крестных отцов клуба — ветеран Афганистана и Чечни полковник запаса ФСИН Владимир Быковский. Из клуба уже получили путевку в жизнь около сотни бойцов спецназа, офицеры и курсанты военных училищ. Клуб единоборств «Скорпион» возглавил другой ветеран боевых действий — подполковник ВДВ Александр Горпинко. Секции бразильского джиу-джитсу, армейского рукопашного боя и прочих «городских рубиловок» тоже возглавляют бывшие военные.

В соседнем Домодедово майор-отставник войск связи Сергей Кузнецов организовал целую спортивную империю всестилевого карате. Кроме того, он курирует несколько казачьих и кадетских классов в разных школах города.

Ну, а тем, кто не смог найти себя в подростковых военно-патриотических клубах и у кого не нашлось влиятельных сослуживцев, работу пришлось искать самостоятельно.

И вот тут начинается дифференциация по родам войск. Очень хорошей лакуной для всевозможных зампотехов батальонов и полков — военных инженеров, саперов, взрывников, понтонеров, командиров автомобильных рот стало Министерство по чрезвычайным ситуациям.

Практически на всех руководящих постах в министерстве — половина бывших военных. Очень востребованы в гражданской жизни военные строители. Чуть меньше — тыловики. Они, как правило, довольствуются рутинной работой на складах.

Отставные офицеры элитных подразделений организуют свои ЧОПы, подтягивая туда своих же сослуживцев. И, разумеется, их с распростертыми объятьями ждут во всех криминальных структурах страны — бандитам всегда нужны киллеры с прекрасной огневой подготовкой.

Кое-кто соглашается. Знаменитый киллер ореховской группировки Саша-Солдат, ныне отбывающий пожизненное заключение в знаменитом оренбургском «Черном дельфине», в прошлой жизни был офицером внутренних войск. К своему делу Саша подходил творчески, с огоньком. Он взрывал клиентов в машинах, подстерегал их в самых неожиданных местах, где они не ожидали засады. Сейчас Саша-Солдат пишет книгу воспоминаний. Ему есть, что рассказать о своей бурной жизни в «ревущие девяностые».

Хуже всего приходится на гражданке бывшим военным «гуманиатариям» — замполитам, начальникам клубов, домов офицеров и специалистам по работе с личным составом. Исключение составляют разве что военные журналисты и переводчики.

Выпускников почившего в бозе Львовского военно-политического училища можно встретить во всех федеральных и многих региональных изданиях. Среди них много талантливых публицистов, востребованных политологов и военных экспертов.

Объективности ради надо признать, что не всем военным везет с послеармейским трудоустройством — особенно в условиях прогрессирующей безработицы. И здесь все зависит от жены.

Если дражайшая половина согласится довольствоваться пенсией мужа — отставнику повезло. Если наступит железной супружеской пятой на горло «пенсионной песне отставника» — придется, спрятав офицерское самолюбие в задний карман брюк, идти наниматься рядовым охранником «за долю малую».

Но — такова жизнь. У каждого — своя судьба. Как говорят сами военные, «у одних — в соку индейка, у других — змея-злодейка»…Кому как повезет.