«Мы умоляли не убивать, а они всё стреляли и стреляли»

Культовая речь Брата-2: «Скажи мне, американец, в чём сила? Я думаю, что сила в правде». А вот уже не киногерой, а сам Сергей Бодров: «Во время войны нельзя говорить плохо о своих. Никогда. Даже если они неправы». При чём тут одно к другому — про американцев, силу, правду и можно ли плохо о своих — дальнейший разговор. Он не столько про них, сколько обо всех нас, людях.

На мемориале во вьетнамском поселении Сонгми 504 имени, среди которых 173 ребёнка и 182 женщины (17 были беременны). Одна на всех дата смерти 16 марта 1968 года. Эту деревушку погубила американская, армейская разведка. По поступившей информации — так и не выяснено кем и откуда — там, якобы, располагался партизанский штаб вьетконговцев.

По замыслу рота С (Charly) высаживалась с вертолётов западнее Сонгми, рота B (Bravo) блокировала сельскую общину с севера, третья — в резерв на усиление. Накануне от осколков, замаскированного фугаса, погиб уважаемый сослуживцами сержант, и капитан пообещал: «Мы отомстим!» До этого военнослужащие «С» непосредственного участия в боях не принимали, «лицом к лицу» не сталкивались, занимаясь охраной и патрулированием, неся потери из-за мин и ловушек, поэтому выпадал прекрасный шанс конкретно «отомстить».

Огонь открыли практически сразу. По крестьянам, работавшим на рисовом поле. Кто пытался уползти в придорожные канавы, тех добивали в упор. Хижины забрасывали гранатами или без затей поджигали. Выжившая жительница (ещё вспомним её) позже рассказывала: «Мы умоляли не убивать, а они всё стреляли и стреляли. Мама погибла, дети погибли. Мужа моего тогда не было, здесь вообще не было мужчин — только женщины, старики и дети. Я была при смерти, ранена, вся голова в крови, я вся дрожала». Как ни цинично, но ей повезло: не сгорела; не закололи штыком; не изнасиловали (минимум 14 женщин); не вырезали фирменный знак «С» (Charly) — минимум у 6 вьетнамцев.

Сотню «пленных» (хотя, какие уж пленные — никто не сопротивлялся, никаких «партизан» не обнаружилось), вроде бы поднявших руки и не убитых сразу, расстреляли погодя. Параллельно по соседству «мстила» рота В — у них в поле наступил на мину солдат — за которого «расплатилось» не менее 90 местных. Капитан сказал: «уничтожить всё, что движется, кричит и рычит» — патронов хватило и для собак с домашней птицей…

…Капитану не докажут «злые намерения». Из всей зондер-командос (свидетели на процессе прямо сравнят военнослужащих с нацистами) привлекут лишь лейтенанта, пропустив его показания, что он «выполнял приказ Капитана». Но и единственного осужденного помилует президент США. 31-летний майор Колин Пауэлл (пробирка в ООН), расследовавший событие, напишет в отчёте по неостывшим следам: «Отношения между американскими солдатами и вьетнамским народом — превосходные». Пауэлл не поскупится на чернила, чтобы «обелить».

За блестящую спецоперацию командование вынесет благодарность «за выдающуюся работу». Ведь, согласно первому докладу было уничтожено «128 вьетконговцев», а некоторое количество мирных жителей, увы, по печальной нечаянности сами попали под обстрел. И лишь много-много позже исследователи заявят: «Резня в Сонгми — являлась неизбежностью в той войне, когда из-за отсутствия общих внятных результатов, успех определялся статистическим подсчётом трупов».

Но вернёмся опять в тот день, в Сонгми. В небе появляется наблюдательный вертолёт Hiller OH-23 Raven. Экипаж вглядывается из кабины и видит людей в крови, причём некоторые шевелятся. Подаётся сигнал зелёным дымом: «Нужна помощь!» Вертолёт заходит на посадку и пилоты американской армии уже воочию наблюдают пехоту американской армии. Например, капитана, который бьёт ногой лежащую девушку и стреляет в неё (на суде капитан скажет под присягой, мол, показалось, что у той имеется оружие).

25-летний Хью Томпсон обращает внимание на канаву, полную тел и передаёт по радио открытым текстом, чтоб все услышали: «Здесь что-то не так, много странных убийств». К нему подходят: «Не ваше дело, летите отсюда». Фоном звучат выстрелы, это добивают раненых крестьян. «Вы, что творите, пострадавших надо срочно эвакуировать!» «Ага, вот подходящее средство эвакуации» — и показывают Томпсону гранату.

Вертолёт взлетает, но коллега Томпсона — Гленн Андреотта сообщает, что на другом конце деревни прямо сейчас намереваются «казнить гражданских». Десяток испуганных вьетнамцев вместе с детьми бегут, за ними — солдаты, вскидывая винтовки. Вертолёт опять опускается аккурат между. Томпсон кричит: «Если ублюдки [пехота] отроют огонь, ответить по ним из пулемётов». Преследование прекращается, «братья по оружию» оказываются, мягко говоря, в состоянии недоумения. Андреотта слышит плач, выпрыгивает из кабины и, раздвинув мёртвых, достаёт пятилетнего ребёнка…

Опять воспользуемся после-знанием. В 1973 году Владимир Высоцкий впервые исполнил свою песню «Тот, который не стрелял». В ней всё правильно и всё не так. Не один, а трое (ещё Лоуренс Колберн). И они, как раз собирались стрелять. По своим, вмиг, ставшими чужими. По «взводу, что отлично выполнил приказ». А вот скольких спасли, подсчёту не поддаётся. Ведь остановили не только бойню в Сонгми (прилетели вызванные «на помощь» вертолёты). После громкого во всеуслышание рапорта Томпсона командование отменило несколько карательных рейдов в другие деревни. Буквально на следующие сутки Сонгми должно было повториться. Минимум, четыре раза.

Спустя три недели «вьетнамский снайпер дострелил» Андреотту на земле, но его товарищам «не пришлось загнуться и они довоевали». Томпсон при жёсткой посадке, сбивая пламя подбитого вертолёта, повредил позвоночник. Не до конца вылеченного, его вызвали в Вашингтон, где он предстал перед закрытым слушанием комитета по вооруженным силам Конгресса. «Злая, нелепая стезя» — депутатишки топали ногами, а председатель Риверс брызгал слюной, что Томпсон единственный, кто заслуживает трибунала за Сонгми. Против своих, гад, оружие повернул!

Трибунала не случилось — решили «не раздувать», но клеймо «нацпредателя» припечатали крепко. Томпсону звонили с угрозами, подкидывали на крыльцо дохлых кошек, свистели вслед. Через 30 лет, после интервью в документальном фильме про события в Сонгми, отношение к нему в корне изменилось. Высшая награда США «за храбрость, не связанную с боевыми действиями». После смерти от онкологии в 2006 году хоронили с почётным салютом и вертолётным эскортом. В память был написан фортепианный концерт, исполненный на Генеральной Ассамблее ООН. Бывший нацпредатель оказался настоящим патриотом, по официальному заявлению американского Сената.

Ребёнок, вытащенный пилотом Гленном Андреоттой в последний момент из канавы, вырос. Он встретился на семейной могиле — жертв Сонгми — с Лоуренсом Колберном: «Вы спасли меня, вы хороший человек, но я всё ещё ощущаю ненависть к американцам, убившим мою мать, моего брата и мою сестру».

Помните, выжившую вьетнамскую женщину, про которую говорилось вначале? И Колберн, и Томпсон успели с ней повидаться через прошедшие годы, побывав в Сонгми в 1998 году. Она спросила: «А почему те [кто всё это сделал] не приехали вместе с вами?» Томпсон запнулся, собираясь с мыслями, но женщина закончила фразу: «Мы бы их простили».

«Вот скажи мне, американец, в чём сила?» (С)