Зонтик от «Томагавков»

Президент Владимир Путин внес на ратификацию в Госдуму соглашение о создании Единой региональной системы противовоздушной обороны Российской Федерации и Республики Казахстан. Сам договор на эту тему Москвой и Астаной готовился долгих шесть лет и был подписан министрами обороны двух стран 30 января 2013 года. Означает ли он, что мы теперь можем спать спокойней: угроза воздушного нападения на нашу страну с восточного и южного направления станет меньше?

Увы, если и станет, то, скорее всего, нескоро. Об этом свидетельствует весь предыдущий опыт попыток взаимной интеграции систем ПВО постсоветских государств. В том, что такое собирание жизненно необходимо, никого кажется, убеждать не нужно. Воздушно-космические погромы, которые американцы в разные годы учинили в Югославии, Ираке, Ливии тому лучшее свидетельство. Любой ценой отодвинуть рубежи перехвата средств воздушного нападения вероятного противника от своих основных военных, административных и промышленных центров — значит, выиграть драгоценные минуты для принятия политических решений в роковой день.

Все это кажется настолько очевидным, что остается удивляться, почему на самом деле интеграционные усилия стран бывшего СССР на этом направлении до сих пор не дали ощутимого результата?

Напомним, первая попытка склеить бывшее советское наследство в области ПВО была предпринята 10 февраля 1995 года. В тот день формально создали Объединенную систему ПВО стран СНГ «Содружество». Израсходовали на это дело горы бумаги, но реально система как не работала, так и не работает. Ее шестеренки застряли в трясине ожесточенных политических торгов.

Ключевой вопрос: кто конкретно будет принимать решение об уничтожении очередного «руста» или тучи «Томагавков», если те окажутся в нашем общем небе? Чей палец нажмет на кнопку, чтобы поднять в воздух разноплеменные теперь истребители и ракеты? Долго совещаться в подобных случаях некогда.

То есть понятно, что систему ПВО единой может сделать только единое командование. Вот о нем-то договориться пока никому и ни с кем на постсоветском пространстве не удавалось. Даже с Белоруссией, с которой вроде бы единая система противовоздушной обороны создана еще в 2009 году. И Минск, и Москва обещали не тянуть с назначением командующего объединенными силами и средствами. Однако его нет до сих пор.

И это при том, что даже до подписания договора Москва принялась усиливать оборону белорусского неба. В 2007 году из России в Беларусь были поставлены дополнительные ЗРК С-300ПС (4 дивизиона, 192 пусковых контейнера). А в конце 2011 года белорусским военным была передана первая батарея ЗРК ближнего действия «Тор-2М». Однако и после этого по упомянутым причинам о подлинном объединении систем ПВО с белорусами можно говорить с изрядной долей условности. Как будет с Казахстаном?

Инициаторы договора с Астаной утверждают, что теперь военные двух стран получат возможность на взаимной основе получать (в автоматизированном режиме) информацию о воздушной обстановке над территорией Казахстана и сопредельных государств.

В состоянии войны и в ситуации нарастания военной угрозы оба государства сохраняют за собой противовоздушный суверенитет. То есть имеют право принимать решения о применении средств ПВО в порядке, предусмотренном их внутренним законодательством.

А дальше идет то, обо что споткнулось аналогичное сотрудничество военных России и Белоруссии — назначение общего командующего. Его кандидатуру президенты РФ и РК обещают представить в трехмесячный срок.

Получится ли? Определенной уступкой со стороны России выглядит зафиксированное в договоре намерение разместить командование единой системы ПВО в Алматы. А также обязательство до конца нынешнего года поставить соседям дополнительные современные комплексы С-300. Казахстан также планирует получить в свое распоряжение всю линейку российских средств ПВО дальнего и ближнего радиуса действия. В их числе ракетно-пушечный зенитный комплекс «Панцирь-С1». Помимо прочего система ПВО страны может рассчитывать на обновление парка истребительной авиации. Особый интерес в этом плане представляет возможность приобретения российских истребителей МиГ-35, Су-35, а в перспективе и самолетов пятого поколения Т-50.

Хватит ли этого, чтобы интеграционные усилия двух военных ведомств впервые принесли не бюрократические, а реальные плоды? Об этом — эксперты «Свободной прессы».

Начальник зенитных ракетных войск ВВС в 2000—2008 гг., генерал-лейтенант Александр Горьков напомнил, что в СНГ уже существует Объединенная система ПВО.

— Единая система предполагает более высокий уровень интеграции. Главный вопрос заключается в том, кто ее будет возглавлять. Кто будет заниматься планированием, принимать решения и кому будет подчиняться эта структура.

«СП»: — Какие угрозы будет отражать единая система ПВО?

— Наши южные рубежи сегодня фактически оголены. Отмечу, что в Казахстане уже существует группировка ПВО. Усиление системы противовоздушной обороны способствует укреплению безопасности России на южном направлении. Российский север, памятуя об Арктике, также нуждается в прикрытии. Судя по всему, верховный главнокомандующий и правительство задумались над этой темой. Что касается создания единого командования, то мне сложно судить, как далеко продвинулись переговоры на этот счет. Или это уже проговорено, или это станет вторым шагом в процессе согласования определенных вопросов.

«СП»: — Какую роль играет Россия в складывающемся «противовоздушном трио«?

— Наша страна выступает в качестве главного поставщика военной техники. Тем не менее, параметры взаимодействия пока не ясны. У нас есть Центральный федеральный округ, есть структуры управления ВВС и противовоздушной обороной. Дальше нужно определить, куда их дальше замыкать, выстроить всю иерархию системы управления.

Вице-президент Академии геополитических проблем, бывший военный летчик Владимир Анохин предполагает, что главы России и Казахстана договорились до большего, чем обычное военно-техническое сотрудничество.

— Думаю, что речь идет о выходе на уровень военного командования и координации действий на всем пространстве единой ПВО. Это важный шаг, поскольку мы прикрываем воздушное пространство России одновременно с южного и восточного направлений. Один только факт объединения усилий ПВО нескольких стран отбивает охоту посягать на территориальную целостность России, Белоруссии и Казахстана.

«СП»: — Вы обозначили векторы потенциальной угрозы, они могут быть персонифицированы конкретно?

— В первую очередь настороженность вызывает активность и потенциал Китая. В числе возможных источников угрозы Иран. Ну и, конечно, никогда нельзя забывать о НАТО, которая может зайти с «подветренной стороны».

«СП»: — Кого еще нам имело бы смысл пустить под общий противовоздушный «зонтик»?

— Я вижу практический смысл в сотрудничестве трех государств. Не зря Назарбаев заявил о том, что нужно распустить ЕврАзЭс. Участники Таможенного Союза — Россия, Белоруссия и Казахстан образуют стержень постсоветской интеграции. Главный вопрос будет заключаться в конфигурации командования группировкой средств ПВО. Оно может осуществляться в форме единой системы оповещения, координации действий ВВС и ПВО на базе единого командования по отдельным направлениям. Не исключено, что принятие управленческих решений будет происходить по аналогии с механизмом, который существовал в организации Варшавского договора. То есть командование будет осуществляться по территориальному признаку. Допустим, если воздушной атаке подвергается Казахстан, его руководство принимает решение об отражении нападения. При этом происходит наращивание сил за счет России.

«СП»: — Приведет ли создание единой системы ПВО к расширению непосредственного военного присутствия РФ в Казахстане? Например, посредством появления российских авиабаз на территории Казахстана.

— В лучшем случае это будут совместные базы. Также стороны согласуют оперативные планы на случай экстренных ситуаций. То есть у каждого командования есть свои планы — пакеты, которые вскрываются при определенных обстоятельствах. В этих инструкциях предварительно расписываются роли каждого государства, полка и подразделения. А также алгоритм их взаимодействия с другими частями.

«СП»: — Как это согласуется с географией и категориями угроз?

— Все угрозы просчитываются заранее. Это называется «потенциальный противник». Понятно, что он не может появиться из ниоткуда и мгновенно. На случай развития военно-политической ситуации по определенному сценарию и прорабатываются конкретные варианты.

«СП»: — В чем заключается выгода для России помимо расширения геополитического влияния и сферы безопасности?

— Представьте себе, какие огромные площади мы сразу прикрываем от удара с воздуха. Таким образом, у нас появляется дополнительный эшелон защиты. Казахстан тоже выигрывает. Поскольку он сможет рассчитывать на мощь российских средств ПВО при отражении угрозы извне. Следует также учитывать, что российские силы предупреждения о ракетном нападении будут входить в систему ПВО Казахстана. Это значит, что республика будет в большей мере застрахована от непредсказуемых действий своих агрессивных соседей.

«СП»: — От единой системы ПВО до общего противоракетного «зонтика» ПРО «дистанция огромного размера«?

— Это будет логичный шаг. Особенно если США продолжат такими темпами развертывать свою глобальную систему ПРО. Тогда в повестку дня встанет вопрос о создании единой ПРО между Россией, Белоруссией и Казахстаном.

«СП»: — Какие еще наши союзники и соседи могли бы принять участие в этом проекте?

— Трудно сказать. Навскидку это может быть Киргизия, но пусть они для начала с Манасом разберутся.

«СП»: — ?!

— Я имею в виду, что нам незачем прикрывать те государства, которые ведут двойную игру и слишком увлекаются политикой многовекторности. К тому же не следует форсировать интеграцию с теми государствами, которые непредсказуемы с точки зрения развития внутриполитической ситуации. Пока я не вижу реальных претендентов на роль наших партнеров. На дипломатическом уровне можно говорить о чем угодно. Но с точки зрения экономики и перспектив военного взаимодействия вряд ли кто еще сможет составить нам компанию в этом проекте.

Проблема принятия решений в рамках единой ПВО — наиболее уязвимое место в такого рода системах, считает директор музея войск ПВО Юрий Кнутов.

— Если вы помните, в прошлом году самолет, пилотируемый гражданами Швеции, сбросил над Минском 800 плюшевых медведей на парашютах. Хотя я бы не говорил о том, что это доказывает несостоятельность единой системы ПВО. Сами понимаете, сбивать самолеты самом в центре Европы никто не будет без особой надобности. Большая часть вины за этот инцидент лежит на оперативном дежурном. Как и в случае с Рустом, он должен был принять решение поднять истребители. Чтобы определить, что это за цель. И если потребуется, попытаться ее посадить. В случае неудачи решение об уничтожении самолета, вторгшегося в воздушное пространство страны, должен принимать лично президент. В итоге «плюшевый десант» все-таки проворонили.

«СП»: — Территория Казахстана в разы больше Белоруссии, что дает больше времени на принятие решений.

— Включение РК в единую систему ПВО — это правильный ход. Помимо прочего мы тем самым расширяем границы радиолокационного поля. После чего казахстанские перехватчики смогут отработать по целям, которые нарушат воздушное пространство Казахстана.

«СП»: — В чем выгода подключения к единому пространству противовоздушной безопасности для Казахстана?

— В случае, если кто-то попытается нанести массированный удар по нашему союзнику, российские перехватчики будут помогать республике отражать агрессию. Самое главное заключается в том, что в советское время существовала аналогичная система. Нужно просто воссоединить разрозненные части и модернизировать ее.

«СП»: — Что может внести Казахстан в «уставной капитал» единой системы ПВО?

— В первую очередь свою территорию, а это уже дорогого стоит. Автоматически мы отодвигаем дальнюю границу обнаружения потенциального нарушителя. В противовоздушной обороне есть такое понятие — подлетное время. У нас появляется запас по времени. Если граница находится на расстоянии в тысячу километров от Москвы, а объект летит со скоростью тысячу километров в час, значит, через час он будет возле Москвы. Следовательно, время на его обнаружение и уничтожение составляет всего один час. Если же нарушитель находится на расстоянии в три тысячи километров от столицы, то у нас уже есть три часа. Согласитесь, это существенная разница.

«СП»: — Возвращаясь к вопросу об организации командования, можно ли ожидать, что в случае с Казахстаном будет экстраполирован опыт российско-белорусского взаимодействия в этой сфере?

— Модель должна быть единой, иначе система будет работать несогласованно. С Белоруссией у нас есть объединенное командование. В рамках которого назначается человек, который принимает решения в кризисной ситуации. И это решение должны выполнять все участники единой системы ПВО. Это на случай войны или дерзкого нарушения воздушного пространства. Представителем какой стороны будет этот человек — решать главам государств. Можно вспомнить процедуру принятия решений, которая существовала в Организации Варшавского договора. В каждой стране-участнице был свой ответственный за противовоздушную оборону и министр обороны. Однако в командовании также был представитель Советского Союза, который отвечал за эти же вопросы. И был объединенный штаб.

Аналогичная структура есть в СНГ, но она не работает. Все ограничивается разговорами. Наши «союзники» захотели отключили доступ к информации со своих РЛС, захотели еще что-то сделали. То же вступление Украины в ЕС это фактически шаг, предваряющий интеграцию с НАТО. Мы были вынуждены закрыть практически все свои станции раннего предупреждения о ракетном нападении, которые были на Украине. То же самое произошло в Азербайджане с Габалинской РЛС.

С другой стороны, мы сегодня строим более современные и мощные РЛС на своей территории, например в Армавире. Когда США и Израиль произвели тренировочный запуск ракеты-мишени в Средиземном море недалеко от Сирии, мы его сразу зафиксировали. Западные страны сначала опровергали эту информацию, но потом были вынуждены признать факт запуска.

Возвращаясь к нашей теме, единая система ПВО России, Белоруссии и Казахстана предполагает обязательства более высокого уровня и исполнительской дисциплины. В этом отношении возможность подвохов минимизирована.

«СП»: — Какие технические средства Россия планирует передать союзникам в рамках проекта единой системы ПВО?

— Мы передаем Белоруссии системы ПВО С-300. То же самое касается Казахстана. До сих пор на вооружении там стояли устаревшие системы С-75 чуть ли не времен вьетнамской войны (тогда ее называли «убийцей Б-52»). Не исключено, что мы будем возводить станции слежения в Казахстане. В Белоруссии уже функционирует РЛС «Волга». Кстати говоря, в Казахстане есть Байконур. Это ведь не только космодром, а объект двойного назначения. В Казахстане есть неплохая группировка самолетов-перехватчиков МИГ-31. Несмотря на то, что он был разработан уже давно, машины такого уровня до сих пор мало кто имеет. Его динамический потолок находится на уровне 30−35 км. Скорость порядка 3 с лишним тысяч километров в час. Наконец, четверка таких МИГов закрывает пространство шириной в несколько тысяч километров. А один из самолетов может выступать в качестве небольшого командного пункта. Командир принимает решение и с любого другого самолета производится пуск ракеты.

— Да, Казахстан имеет огромную территорию и если она интегрируется с российской ПВО, то мы получим пространственный буфер. Неизбежной платой за такую возможность станут поставки военной техники на льготных условиях, — считает заместитель директора Института политического и военного анализа Александр Храмчихин — Сам Казахстан не может производить соответствующую технику. Правда, у Казахстана есть С-300, полученные от России в 1990е гг. в обмен на стратегические бомбардировщики. А также МИГ-31, которых (кроме России) больше ни у кого нет. Все-таки Казахстан — это не Киргизия.

«СП»: — Каковы перспективы поставок комплексов С-400?

— Наше руководство неоднократно высказывалось на этот счет. Такое будет возможно, когда будет удовлетворена потребность наших вооруженных сил в этой технике. Следующие в очереди — Белоруссия и Казахстан.

«СП»: — Как будет решен вопрос с единым командованием? В чьих руках будет находиться «кнопка» для принятия решений в экстренных случаях?

— Это чисто политический вопрос. Скорее всего, кнопка будет у каждого своя. Понятно, что старшим партнером будет Россия. Думаю, что Назарбаев и Лукашенко — достаточно реалистично мыслящие политики, чтобы понимать это.

«СП»: — Против каких основных угроз будет направлена общая ПВО?

— Необходимо прикрывать с воздуха стратегически значимый углеводородные богатства Каспия от посягательств третьих сил. Нам важно обеспечить безопасность промышленного Урала и юга Сибири. Главная потенциальная угроза это, конечно, Китай. Так же серьезную угрозу могут представлять пакистанские ракеты с ядерными зарядами. Их могут перехватывать С-400.

«СП»: — Можно ли сказать, что единая ПВО (с перспективой выхода на совместную ПРО) это предварительный шаг на пути к созданию полноценного военно-политического блока по типу НАТО?

— Военная интеграция очень часто предваряет экономическую и политическую. Достаточно вспомнить историю создания Евросоюза и НАТО. Так же и на постсоветском пространстве на базе Таможенного союза нужно создавать реальную военную организацию, более вменяемую, чем ОДКБ.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Дмитрий Рогулин