Знак ядерного качества

Перед визитом в Нормандию на празднование юбилея высадки десанта антигитлеровской коалиции Владимир Путин получил возможность лично убедиться в том, что Европа по-прежнему является заложником старых мифов о России. Президент РФ, вежливо отвечая на бестактные, а то и откровенно хамоватые вопросы французских журналистов, напомнил, что по уровню обороноспособности Россия является одним из лидеров в мире.

— Что касается обороноспособности России, то в этом смысле наша страна является, безусловно, одним из лидеров в мире, потому что это ядерная держава, и по качеству нашего ядерного оружия мы, пожалуй, реально занимаем, может быть, даже первое место в мире — по качеству, — уточнил Владимир Путин.

Действительно, когда речь заходит о ядерном оружии, то чаще всего подразумевается численность ядерных вооружений, но не качество. Так действительно ли мы можем говорить о том, что наши ядерные силы по качеству превосходят ядерные силы других стран, в первую очередь США?

Отметим, что в открытом доступе приводятся данные только по стратегическому наступательному вооружению. К примеру, госдеп США в марте 2013 года опубликовал данные, согласно которым США располагали в общей сложности 792 развернутыми межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР), баллистическими ракетами на подводных лодках (БРПЛ) и тяжелыми бомбардировщиками, способными нести ядерное оружие. Количество таких же вооружений в России составляло 492. Однако помимо «ядерной триады» — стратегической авиации, межконтинентальных баллистических ракет и атомных подводных ракетоносцев — существует еще и тактическое ядерное оружие (ТЯО). Это боеприпасы для поражения крупных целей и скоплений сил противника на фронте и в ближайших тылах, которые могут быть представлены в виде авиационных бомб, головных частей ракет, артиллерийских снарядов, мин, глубинных бомб, торпед и т. д.

Бывший руководитель 4-го Центрального научно-исследовательского института МО РФ (1993—2001) генерал-майор в отставке Владимир Дворкин поясняет, что к критериям качества ядерного оружия относятся его надежность, точность попадания носителя в цель, боеготовность, то есть время запуска ракет от команды, живучесть и стойкость к различным поражающим факторам.

— По этим характеристикам российские стратегические силы находятся на достаточно высоком уровне. И, по большому счету, сравнивать их с силами каких-то других держав не совсем корректно. К примеру, у нас есть мобильные комплексы, которых нет у Штатов, но они им и не нужны, так как их основная группировка находится в море — на подводных лодках. Поэтому нам надо знать, что наши ядерные силы находятся на достаточно высоком уровне и полностью обеспечивают решение задач ядерного сдерживания. Это известный факт, поэтому в словах президента Путина нет ничего нового.

«СП»: — Однако помимо стратегического есть еще и тактическое ядерное оружие.

— По некоторым оценкам (доступным данным), сейчас у американцев примерно 500 тактических ядерных боезарядов. 200 из них расположены в Европе, а 300 — в США. У нас их примерно 2000.

И здесь проводить параллели и сравнения тоже не совсем верно, потому что у России — другое геостратегическое положение. Мы всегда рассматривали ТЯО как средство сдерживания по отношению к региональным угрозам: рядом с нами Китай, у которого также есть и стратегическое и тактическое ядерное оружие, Пакистан, Индия (хотя нам она ничем не угрожает) и т. д.

К тому же американцы никогда не говорили о том, что мы должны иметь равное количество ТЯО. Единственное, что они хотели бы, так это достичь определенной транспарентности в этом вопросе, чтобы мы и они объявили, сколько и какого тактического оружия было уничтожено по президентским инициативам в 90-х годах. Но пока какой-либо официальной информации по этому поводу нет.

Взять под контроль тактическое ядерное оружие — весьма сложная задача, потому что тот контроль, который определяется международными договорами по СЯО, ориентируется на местоположение носителей, которое хорошо известно. Носители же ТЯО имеют двойное назначение и разбросаны по всей территории страны. Под двойным назначением надо понимать, что истребители-бомбардировщики или корабли могут везти как обычные боезаряды, так и ядерные.

Бывший начальник управления аппарата Совета безопасности РФ, экс-начальник Главного штаба РВСН, генерал-полковник Виктор Есин говорит, что по совокупности ядерное российское и американское оружие находится на одном уровне.

— Правда, средства доставки стратегического оружия у нас более новые: в РВСН это РС-24 «Ярс» и «Тополь-М», в стратегической авиации — бомбардировщики Ту-160 и Ту-95, в морских силах — семь ракетных подводных крейсеров проекта 667БДРМ «Дельфин» и проекта 667БДР «Кальмар».

Американцы планируют начать перевооружение в следующем десятилетии. Мы же эту программу реализуем сейчас, поэтому отечественные средства доставки СЯО по ряду позиций более совершенны и не имеют аналогов в мире.

Точность попадания межконтинентальных ракет — и американских, и российских, примерно сопоставима. Однако по возможности прорыва ПРО наши современные ракетные комплексы более совершенны, а это значит, что средствам обнаружения ракет противника сложно и почти невозможно выявить истинную боеголовку, которая идет в «облаке» ложных целей.

Но это не значит, что у американцев — древние ядерные носители. Скажем, межконтинентальная баллистическая ракета «Минитмен» стоит у Штатов на вооружении уже больше сорока лет. Однако они ее неоднократно модернизировали: обновляли автоматику, заменили практически все ступени маршевых двигателей, усовершенствовали ядерные головные части. Так что я бы не стал говорить, что у них ядерное оружие устаревшее.

К тому же США делают ставку на морской компонент, а мы — на сухопутный. Америка имеет выход к Тихому и Атлантическому океанам. Соответствующие рубежи у нее оборудованы на Севере и Дальнем Востоке, что позволяет Штатам отслеживать наши лодки. Мы же так отслеживать их субмарины не можем.

Насчет тактического ядерного оружия: Россия не отвергает тот факт, что у нее больше его, чем у США. Это понятно: Америка граничит с Канадой и Мексикой, которые не имеют такого оружия, и для Штатов военная целесообразность ТЯО явно ниже, чем для России. Мы же просто компенсируем свое отставание в некоторых сферах вооружения ТЯО, и это — нормально.

Что касается открытости данных по количеству ТЯО, то таких переговоров никогда не велось и вряд ли они когда-нибудь пройдут. Как известно, носители тактического оружия — всегда двойного предназначения, а главное — вряд ли между нашими странами будет когда-нибудь такой уровень доверия, чтобы каждая из сторон согласится раскрыть информацию о том, сколько храниться ядерных боеприпасов на складах или в войсках.

Заведующий аналитическим отделом Института политического и военного анализа Александр Храмчихин говорит, что российские носители стратегического ядерного оружия в среднем новее, чем у американцев, а тем более — чем у англичан и французов.

— Почему? Потому что выпускались либо в позднесоветский, либо уже в российский период. Скажем, американские ракеты «Минитмен» созданы в 60-е годы, и хотя их периодически модернизируют, тем не менее, они уже устарели. В этом смысле у нас уже нет таких старых ракет.

Что касается прорыва ПРО ядерными носителями, то после того, как Рональд Рейган в 1983 году объявил «Стратегическую оборонную инициативу», в СССР произошел бум: все наземные и морские ракеты у нас создавались с максимальным количеством элементов преодоления ПРО. Я бы сказал, такое количество было избыточным по отношению к тому, что у американцев в действительности есть. На самом деле разговоры об их мудреных системах ПРО — это фикция.

Что касается тактического ядерного оружия, то его никто не готов ставить под контроль. Во-первых, ни одна страна не собирается раскрывать данные о запасах ТЯО, а во-вторых, если носители стратегического ядерного оружия — специальные, то носители тактического — те же, что и для обычного неядерного вооружения, а это сильно затрудняет контроль над ним. Считается, что из-за своего географического положения Россия имеет больше ТЯО, так как наша страна граничит со множеством государств, тем более учитывается факт существования неофициальных ядерных держав. Но сколько у нас его на самом деле — неизвестно.

Фото ИТАР-ТАСС/ Владимир Смирнов