Крымский синдром НАТО

Генеральный секретарь Североатлантического альянса Андерс Фог Расмуссен заявил, что НАТО собирается создать качественно новые силы быстрого реагирования в Европе. Пойти на это блок вынудила ситуация на Украине, а также скорость, с которой российские силы были развернуты в Крыму.

Сейчас, по словам Расмуссена, у НАТО тоже есть силы быстрого реагирования, но на их мобилизацию уходит 4−5 дней. Новые подразделения будут приводиться в полную боевую готовность всего за два дня. Для этого на территории стран Восточной Европы будут установлены военное оборудование и техника, что позволит быстро отправлять войска в регион в случае необходимости.

Генсек НАТО заявил, что создание нового подразделения — «ответ на агрессивное поведение России, а также на все другие возможные вызовы безопасности». Правда, добавил, что меры предпринимаются «не потому, что НАТО хочет на кого-то напасть, а потому что угрозы становятся все более заметными», и Альянс сделает все для защиты своих союзников.

Формирование сил быстрого реагирования означает, по словам Расмуссена, «более видимое присутствие НАТО на Востоке настолько, насколько это требуется» и сделает блок более быстрым и гибким. Скорее всего, официальное решение о создании подразделений будет принято уже на саммите НАТО, который пройдет в Уэльсе 4−5 сентября.

Сложно не задаться вопросом, для каких операций планирует НАТО использовать свои силы быстрого реагирования в Европе, особенно на фоне постоянных призывов Киева оказать ему не только моральную, но и военную помощь в силовой операции в Донбассе. Настораживает и упоминание Расмуссеном Крыма, о возвращении которого продолжают мечтать в Киеве.

Интересно, что почти одновременно с заявлением генсека НАТО вышло интервью заместителя секретаря Совета безопасности РФ Михаила Попова. Он рассказал, что уже к концу года появится уточненная военная доктрина государства, в которой будут отражены новые вызовы и тенденции. В частности, внимание будет уделено проблеме ПРО, приближению инфраструктуры НАТО к границам России и ситуации на Украине.

Военный обозреватель, полковник в отставке Виктор Баранец считает, что само по себе создание сил быстрого реагирования НАТО не несет серьезной военной угрозы для России. Но возникновение новых военно-политических факторов, безусловно, должно быть отражено в нашей военной доктрине.

— Эти песни, которое поет НАТО по поводу усиления своих структур, для нас не новы. Мы уже слышали о создании корпуса специального реагирования, о создании латвийско-польского батальона и прочем. Было много заявлений, но пока они не реализованы.

Шаг с созданием сил быстрого реагирования более оформлен и реалистичен. Уже известна их численность — это пять батальонов по 600 человек, которые будут включать специалистов разного профиля: разведчиков, снайперов, шифровальщиков, специалистов по радиоэлектронной борьбе, беспилотной и наземной разведке и так далее. В общем-то, это типичный набор специалистов для таких сил.

Это силы будут дислоцироваться в пяти странах Европы — в трех прибалтийских, а также в Польше и Румынии. Но в этом для российских военных специалистов нет ничего нового. Такие отряды уже существовали, а сейчас их просто станет на три тысячи больше.

«СП»: — Но не несет ли для нас угрозу еще большее усиление натовской группировки в Европе?

— По большому счету нет. Уже сегодня на западноевропейском театре военных действий общие силы НАТО по количественному составу в 10−15 раз превосходят нашу военную группировку, которая дислоцируется на северо-западе России. Просто появится шесть дополнительных целей, которые будут под контролем российской армии.

Хотя если говорить строго, любое воинское формирование противника — это своего рода угроза. А вот уровень этой угрозы может быть разным, от серьезного до смешного. Эти отряды быстрого реагирования относятся к особым инструментам, с помощью которых НАТО может отвечать на те или иные вызовы.

«СП»: — Как Россия может ответить на такие действия НАТО?

— Пока на появление дополнительных трех тысяч спецназовцев можно никак не реагировать. Эти объекты, они их уже называют базами, хотя по сути это только военные объекты, будут нанесены нашим Генштабом на российскую карту военных действий, и, конечно, взяты под прицел. Взять под прицел мы можем по-разному. Можно сделать это, только наблюдая с помощью разведывательных структур, а можно взять под боевой ракетный прицел.

Если нашей разведке станет известно, что эти отряды спецназа собираются десантироваться, а тем более воевать, на территории Российской Федерации, то мы, безусловно, примем необходимые меры. На каждый из этих отрядов придется по две-три крылатых ракеты.

«СП»: — О каких ракетах может идти речь?

— Конечно, мы будем использовать их только в том случае, если действия противника вызовут у нас ощущение реальной военной угрозы и будут все доказательства, что эти отряды спецназа воюют против нас. У нас есть много инструментов, с помощью которых мы можем ответить на угрозу. Например, стратегическая авиация, которая может поразить эти объекты без захождения в зону ПВО или подводные лодки. Вероятней всего, все эти объекты или базы будут взяты под прицел нашими оперативно-тактическими комплексами «Искандер». Это высокоточное оружие, которое для простого обывателя стреляет на 300−500 км, а на самом деле значительно дальше.

Подводя итог, могу сказать, что Россия эти действия НАТО без внимания не оставит. В Генштабе они никого не удивили. Просто в рабочем режиме Генеральный штаб возьмет на заметку появление этих структур и будет наблюдать за ними, чтобы не дать развернуться отрядам и выполнить враждебную нам задачу.

«СП»: — Заместитель секретаря Совета безопасности РФ Михаил Попов рассказал, что к концу года Россия пересмотрит свою военную доктрину. Связано ли это с последними заявлениями руководства Североатлантического альянса?

— Наша военная доктрина была принята четыре года назад. За это время появилось немало новых и реальных военных угроз не только в Европе, но и в других регионах. То, что НАТО усиливает свой потенциал в Европе, тоже нельзя не учитывать. Мы должны адекватно на это реагировать и наращивать инструменты противодействия.

И дело не только в НАТО. Взгляните на север, даже Австралия начинает претендовать на часть Арктики. Уже и Канада заявила, что в случае необходимости силой попытается откусить у России кусок Арктики. То есть у нас появились уже и арктические угрозы, и мы на них реагируем.

На Дальнем Востоке невероятно активизировались японцы — их корабли ходят возле наших границ, летают разведывательные самолеты. Нельзя забывать и о безопасности наших союзников. Например, в этом году американцы пообещали вывести из Афганистана 80% своих войск. Понятно, что политическая карта Афганистана будет перекраиваться, и неизвестно, как себя поведут талибы, которые контролируют все границы, примыкающие к Таджикистану, нашему союзнику. Это совершенно новый фактор в регионе, который должен быть прописан в военной доктрине.

«СП»: — Наверное, особое внимание в доктрине будет уделено Украине?

— Конечно. Сегодня совершенно не понятно, будет ли Украина натовской или нет. Пока что ее за ошейник тянут в Альянс, хотя Украина до сих пор сохраняет внеблоковый статус. Но мы должны предвидеть разные сценарии и просчитывать свои действия и действия Украины на пять лет вперед.

Еще один новый фактор — усиление присутствия кораблей НАТО в Черном море. Интенсивность так называемых натовских учений в Черном море увеличилась в три-четыре раза. И, конечно, нельзя забывать о заявлении министра обороны Украины Гелетея, который пообещал провести «парад победы» в Севастополе. Это не пустые слова. Если Киеву удастся задушить юго-восток, я абсолютно уверен, что у того же Гелетея или Порошенко разыграется аппетит и они вознамерятся вернуть Крым в свое лоно.

«СП»: — Насколько это реально?

— Мы уже сейчас предпринимаем меры, чтобы раз и навсегда отбить эти намерения. И это тоже будет прописано в новой доктрине. Она должна подвергнуться очень серьезной корректировке с учетом новых военных угроз. Думаю, один пункт там останется железным — о том, что в случае реальной военной угрозы Россия оставляет за собой право первой применить ядерное оружие.

Вице-президент Академии геополитических проблем Владимир Анохин считает, что заявление о создании сил быстрого реагирования НАТО — скорее политическое, чем военное. Так Альянс доказывает свою необходимость и поддерживает напряженность на международной арене. Эксперт не верит, что натовский спецназ может быть использован в военных операциях на территории Украины.

— Это заявление Расмуссена — полный блеф и шантаж. С практической точки зрения оно не имеет никакого значения для национальной безопасности России. Этот господин уже не раз делал громкие заявления, которые не стоили ничего, даже той бумаги, на которой они написаны.

Если говорить серьезно, Североатлантический альянс давно хотел развернуть силы быстрого реагирования и в Прибалтике, и в Восточной Европе. Такие интернациональные силы, как правило, создаются для политического шантажа. Но вопрос в том, из чего они будут состоять? Ведь при желании даже похоронную команду можно назвать силами быстрого реагирования. Если в их основе будут лежать американские войска — это одно, если западногерманские — другое, а если румыно-болгаро-прибалтийские — третье. К словам Расмуссена, конечно, нужно отнестись с вниманием, но они не представляют серьезной угрозы с военной точки зрения. Их, скорее, нужно расценивать как провокацию.

«СП»: — Не могут ли эти силы быстрого реагирования быть использованы для поддержки потенциальной операции Киева по возвращению Крымского полуострова военным путем?

— Это исключено. Англо-саксам Крым нужен, как повод для конфликта с Россией и ослабления самой Европы. Поэтому появление натовских сил быстрого реагирования на территории Крыма или даже Украины я полностью исключаю, они же не самоубийцы. Наша группировка в Крыму обладает серьезным военным потенциалом. Я не представляю, каким образом войска НАТО или украинская армия вступят в военный конфликт в Крыму.

Думаю, группировку НАТО сметут за три часа, а на украинские подразделения хватит и получаса. Ни с моря, ни с воздуха, а тем более с суши, украинские подразделения или натовские силы быстрого реагирования не смогут успешно атаковать Крым. Вы представляете, как они будут форсировать Перекоп? Это смешно.

Нужно понимать, что на сегодняшний день НАТО превращается не в военную силу, а в политического шантажиста, который хотел бы уменьшить конкуренцию в Европе, напакостить России и отхватить что-либо для себя. В военном плане они потеряли ударный потенциал, который имели во времена Советского Союза.

«СП»: — Можно ли говорить о том, что именно НАТО пытается начать новую холодную войну в своих интересах, или Запад монолитен в своем стремлении к конфронтации с Россией?

— Европа не заинтересована в развертывании полномасштабной холодной войны. Обратите внимание, что на днях словаки резко высказались против санкций, брожение идет в Чехии, в других странах. Не говоря уже о том, что Франция и Германия очень напрягаются от резких заявлений англо-саксов. Полагаю, раскол в Европе будет, и очень серьезный.

Понятно, что такие второстепенные и третьестепенные страны ЕС, как Прибалтика и перебежчики из Варшавского договора полностью зависят от Соединенных Штатов и будут лаять на Россию. Но, повторюсь, НАТО потеряло свою ударную силу, и сейчас они ищут идеологическую основу для своего существования. В этом плане Украина стала для Альянса манной небесной, которая позволяет обвинить Россию во всех смертных грехах.

«СП»: — То есть нынешняя напряженность выгодна НАТО, она снова придала смысл этой организации?

— Конечно, они были просто счастливы, что спровоцировали на Украине эти события и сейчас могут валить на Россию все, что угодно. С экономической точки зрения США надоело платить 50% бюджета НАТО, поэтому им нужно вынудить европейцев платить больше. Чтобы не лишиться своего кресла, генсек Альянса будет делать любые заявления, вплоть до того, что Буркина-Фасо угрожает Антарктиде и надо с помощью ядерного оружия защищать пингвинов. Сочетание личного и общественного в нынешнем поведении генсека НАТО вообще очень любопытно. Я его в чем-то понимаю, но не завидую ему.

Фото: ИТАР-ТАСС/ EPA