Украина как невроз Путина

В эти дни я съездил в Киев, чтобы своими глазами посмотреть на происходящее, и понять — почему Россия занимает такую двойственную, амбивалентную позицию по Украине? Почему ни ее руководство, ни ее президент не могут решить, что они хотят и как они относятся к февральскому перевороту 2014 года и к киевскому режиму?

Почему многие знаковые фигуры Москвы поддерживают киевский режим и открыто выражают презрение «киселевскому» телевидению и «ватникам»? Все они — пятая колонна? Почему тогда Путин не сместит их? Потому что украинский кризис — это внутренний психологический кризис одного человека — президента Путина, разрывающегося между двумя противоречивыми ролями — преемника великих правителей России и преемника Ельцина. Эти две роли несовместны, и все еще неясно, какую он выберет.

Путина выбрал Ельцин, и Ельцину Путин обещал сохранить некоторые условия, нам неведомые. Но опытный Зиновьев, автор «Зияющих высот», называл Путина — ГКЧП-3, то есть прямым отрицанием Ельцина и ельцинизма.

Вот вам и ответ на вопрос, что происходит на Украине. Там воскрес Ельцин. Поэтому те, кто ностальгирует по девяностым, поддерживает Киев, а кто с ужасом вспоминает о том безвременье, поддерживает Донбасс.

Из Киева на Москву смотрят наши собственные девяностые. Сторонники киевского режима в России — это те самые люди, которые рукоплескали расстрелу парламента, ваучерной приватизации, которые дружили с Ельциным и Березовским. Да, в России генерал Макашов и РНЕ были против Ельцина и использовались как страшилка, а бандеровцы на Украине стоят за хунту — коллективного Ельцина.

Украина живо напомнила мне ельцинскую Россию после расстрела парламента в 1993 году — страшно, есть репрессии, но они не тотальны. Страх не сковал сердца людей. Люди побаивались, сидели, ночами ожидая арестов, но больших репрессий не было. Вы помните эти дни, когда ликовали Ахеджакова и Сванидзе, когда банды молодчиков вышвыривали писателей и закрывали редакции, но потом пурга улеглась, и народ стал писать «Банду Ельцина под суд» на заборах. Победа Ельцина над парламентом привела к власти в Москве семибанкирщину, но не стала последним словом, так и победа хунты — привела к власти союз националистов и олигархов, но навряд ли он навеки удержит Украину.

На Украине 1993 дубль два, как говорят в кино. В многонациональной России власть перешла к банкирам, а народу дали попсу по телику. Сценаристы украинского переворота учли опыт прошлого, и дали народу, вместо попсы, более забористый дурман — махровый украинский шовинизм.

Украинцы разделились. Одни любят Россию и Украину и верят в общую судьбу двух славянских сестер. Другие — во всем обвиняют Путина, клеймят Россию и славят Европу. Казалось бы, пропасть между ними — но и в Москве люди разделились подобным образом.

Мощная объединяющая сила — православная вера. В православном храме в Чернигове хунту называют «бесовской властью». «Бесовская власть отнимает у нас храмы и отдает их безблагодатным раскольникам-филаретовцам. Но мы каждый день славим патриарха Московского Кирилла». Они с восторгом рассказали мне о митрополите Онуфрии, предстоятеле Украинской православной церкви, который отказался встать, когда президент Порошенко говорил о погибших карателях. Наша церковь — часть русской церкви, сказали они. И каждый день в Чернигов приезжают паломники из России, а паломники с Украины едут в святые места России.

О православной России и Украине мечтают многие украинцы, которые считают, что хунта предпочитает униатов и латинян. Для них тяга к единству так же сильна, как и при Богдане Хмельницком.

Другая общая скрепа — советская и коммунистическая. Михаил Кононович, глава украинского комсомола, кричал мне уже на перроне поезда: «России надо не с олигархами на Украине сговариваться, а с коммунистами. Мы сто процентов за союз с Россией!» Кононовича прогнали из аспирантуры из университета, но он работает не покладая рук, создает новый Левый Марш, новое левое объединение вместо развалившейся и запрещенной компартии.

«Сторонники дружбы с Россией — люди традиционные, — сказал мне Юрий Лукашин. — Это люди, сочетающие любовь к российскому и советскому прошлому и к православию, к нашему общему прошлому». Это прошлое не устраивает противников единства.

В новом книжном магазине на Крещатике, превращенном в маленький храм Степана Бандеры, посетители радостно делились впечатлениями от разбитых советских памятников — и от возведенных памятников гитлеровским коллаборационистам — «героям УПА». Ну, а в Москве бывший член ЦК ВЛКСМ, бывший секретарь Яковлева и работник фонда Горбачева д-р А.С. Ципко оправдывает их на страницах «Независимой газеты».

«Еще в 1996 году во время президентских выборов наш русский народ пошел за Ельциным, чтобы „коммуняга Зюганов“ не вернул ему все еще ненавистное „коммунистическое прошлое“. А сегодня бывшая „братская Украина“ стала окончательно нашим врагом, ибо позволила себе пойти русским путем начала 90-х, не просто запретила советскую символику, но и сделала то, на что мы не смогли решиться, — поставила коммунистический режим в один ряд с национал-социалистическим. Почему украинцы, решившие вслед за нами полностью и окончательно сказать „нет“ советской власти и советской идеологии, являются предателями?» — вопрошает главный научный сотрудник Института Экономики РАН.

Его поддерживают прочие видные горбачевцы. Владислав Иноземцев «поддержал решение Верховной рады Украины запретить советскую символику наряду с национал-социалистской» и призвал Россию последовать по их пути — а иначе придет страшный Сталин.

Ни у кого, с кем я встречался, не нашлось доброго слова сказать о после Зурабове (да и о его предшественнике). «Они занимались своим бизнесом, а о влиянии России, о связи с массами не думали и не думают». «Посол Михаил Зурабов — как министр обороны Анатолий Сердюков, оба только делали деньги. Один распродавал оборону, другой сдал Украину». Даже в самое тяжелое время Зурабов не занимался своим прямым делом, но пытался заработать еще и еще, говорят даже люди, близкие к российскому посольству. Зурабов — один из плеяды чиновников, связанных с Семьей, со старым ельцинским режимом, кровными узами.

Почему Путин не сместит Зурабова и не пошлет активного дипломата, который сумел бы общаться с людьми, как умеют американские дипломаты? Этот вопрос задают себе многие. «Путин и Россия — как скованный Гулливер, скованный связями Ельцина, — говорит опытный российский эксперт. — Когда Путин принял власть от Ельцина, он принял его условия, и эти условия, видимо, все еще действуют. Поэтому Чубайс по-прежнему тратит миллиарды на нано-обманы, Кудрин дает советы, а Зурабов сидит на Украине. Зурабов — одна из пут Гулливера, но Путин не смеет освободиться от него».

Настоящей целью России на Украине может быть только воссоединение Украины (по крайней мере, левобережной) с Россией. Киев и Чернигов не менее важны, чем Одесса и Харьков. Эта цель так важна, что во имя ее можно позабыть о цене. Но как к ней прийти — вопрос тактический. Режим хоть и мерзкий, но не ужас, ужас, ужас. Разговоры о фашистах-нацистах относятся к области пропаганды и преувеличений. Даже тактически стоит сбавить накал обвинений, убавить ненависть. Русские пережили подобный режим в 90-е. Военные усилия по смене режима могут быть оправданы, если сложатся обстоятельства, не раньше и не позже. «Аще возставите и возбудите любовь, дондеже восхощет», говорит Песнь Песней, то есть не спешите раньше времени. Но и откладывать даже на один день не следует.

Фото: EPA/ ТАСС