Персидский узел

В Иране проходят президентские выборы. Из-за того, что страна на протяжении последних лет остается камнем преткновения в отношениях между многими государствами, интерес к голосованию проявляют в разных точках мира, связывая надежды на продвижение своих интересов с разными претендентами. Самому победившему кандидату, кто бы им ни стал, придется решать большой спектр как внешних, так и внутренних проблем.

Всего на пост претендует шесть человек. Из сотен желающих их отобрал Совет стражей конституции. Политическая система современного Ирана такова, что страной руководит пожизненный Высший руководитель (Рахбар), а президент только возглавляет исполнительную власть и формирует кабинет министров. Поэтому никакая радикальная оппозиция, требующая серьезных перемен, законным образом к власти придти не может. Отличие программ политических сил может быть выражено только в тактических подходах к решению тех или иных практических задач.

К тому же стоит учитывать, что в Иране религия - это главный фактор политической жизни. Право голоса имеют только мусульмане-шииты, христиане, зороастрийцы и иудеи. Все жители страны должны неукоснительно соблюдать исламские нормы поведения: не употреблять алкоголь, женщины обязаны носить хиджаб. Уголовное право основано на шариате.

Несмотря на такие порядки, после последних президентских выборов в 2009 году в стране вспыхнули массовые беспорядки. Люди, недовольные переизбранием на второй срок Махмуда Ахмадинежада, вышли на улицы. Полиция применила силу, были человеческие жертвы.

Все последние годы Иран находился в зоне пристального внимания других государств. Одна из причин — иранская ядерная программа. Руководство Ирана неоднократно заявляло, что считает Израиль злейшим врагом и выступает за уничтожение еврейского государства. Вполне понятно, что мировая общественность с подозрением относилось к заявлениям официального Тегерана о том, что Ирану нужны только атомные электростанции. Огромное количество проверок со стороны Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) не выявили планов по созданию бомбы. Но настойчивое желание построить АЭС на своей территории вызывало множество подозрений и привело к введению санкций. Как на уровне ООН, так и односторонних со стороны США и стран Европы. Более того, со стороны НАТО с самого начала войны в Ираке в 2003 году звучат угрозы начать военную операцию против Ирана.

По мнению бывшего заместителя директора по науке НИИ Атомного машиностроения профессора Игоря Острецова, любая страна, имеющая на своей территории атомную электростанцию, может сделать и бомбу. Планы Ирана построить АЭС вкупе с воинственными заявлениями в адрес «неверных» не могут не беспокоить другие страны.

Иран сегодня оказался в недружественном окружении. Мусульманские государства Ближнего Востока настроены к Ирану враждебно. В регионе он единственный союзник Сирии. Вполне возможно, что после окончания гражданского противостояния в Сирии вооруженных конфликт может разгореться в Иране. Поведение в случае такого сценария сейчас активно обсуждают во всех прилегающих странах. Даже в парламенте шиитского Азербайджана год назад обсуждали вопрос о переименовании своей страны в Северный Азербайджан, намекая на необходимость освобождения Южного, Западного и Восточного.

В то же время, в сохранении стабильности нынешнего Ирана заинтересованы такие крупные геополитические игроки как Россия и Китай. Наша страна — в силу географического положения, Китай — как главный импортер иранской нефти.

Любому избранному президенту Ирана придется решать вопрос с местом и ролью его страны на международной арене.

Перед ним так же остро встанет проблема экономического состояния государства. На сегодняшний день ВВП Ирана по паритету покупательной способности составляет свыше триллиона долларов. Это всего в два с половиной раза меньше, чем у России. По размеру ВВП на душу населения Иран почти догнал нашу страну. Но международные санкции серьезно мешают экономике развиваться. От экономической стратегии будущего президента во многом будет зависеть, сможет ли Иран справиться с имеющимися проблемами.

Востоковед-иранист Владимир Сажин попытался оценить шансы на победу различных кандидатов:

— На мой взгляд, из шести кандидатов реально претендовать на власть могут четверо. Причем одним туром выборы вряд ли ограничатся. Больше всего шансов у Хасана Рохани. Это духовный деятель, который имеет хорошую репутацию как у реформаторов и либералов, так и у клерикалов. По данным опроса 12 июня, он имеет самый высокий рейтинг. В след за ним идет мэр Тегерана Мохаммед Багер Галибаф. За ним следует бывший глава стражей революции Резави. Замыкает четверку глава переговорной группы по вопросу ядерной программы Ирана Саид Джалили. Его рейтинг невысок, он плохо показал себя в теледебатах. Но его поддерживает духовный лидер, за ним стоит очень мощный административный ресурс. Вполне вероятно, что благодаря этому он выйдет в финал.

«СП»: — После прошлых выборов в 2009 году страну сотрясали массовые беспорядки. Проигравшие кандидаты говорили о непризнании итогов голосования. Возможно повторение такого сценария?

— В 2009 году Ахмадинежад избирался во второй раз. За время своего первого срока он сильно растерял популярность. Тегеран практически весь голосовал против него. Но он стал президентом благодаря административному ресурсу, его поддержал высший руководитель. Это вызвало недовольство. По мнению многих людей, результаты голосования были сфальсифицированы. Повторение сценария 2009 года возможно в случае, если с помощью административного ресурса президентом станет Джалили, который не пользуется авторитетом. В других случаях это маловероятно. Три другие кандидата-лидера устраивают многих.

Но кто бы ни пришел к власти, серьезных изменений в политике Ирана не будет. Отношение к нашей стране не поменяется. В ядерной программе возможны трансформации, но не радикальные.

Профессор кафедры востоковедения МГИМО Сергей Дружиловский дает свой прогноз дальнейшего развития Ирана:

— Иран сейчас находится в очень тяжелой ситуации в связи с санкциями. Причем не столько международными, сколько со стороны США и стран Европы. Если они будут продолжаться еще пару лет, то, на мой взгляд, паралич иранской экономики неизбежен. Поэтому главный вопрос не в том, кто победит, а кто сможет предложить лучшую программу по выходу из этой ситуации. В этом плане среди кандидатов есть несколько направлений. Одни говорят, что надо мобилизовать внутренние ресурсы, другие — сторонники консенсуса с Западом по линии МАГАТЭ, ООН, через укрепление отношений с Россией. Всё зависит от того, победят ли консерваторы или либералы. Судя по всему, у либералов шансов очень мало. Но выход будут искать. От санкций страна каждый год теряет десятки миллиардов долларов.

«СП»: — Можно ли сказать, что любой победивший на выборах кандидат станет «президентом мобилизации»?

— Именно так. Сегодня уже важен даже не столько ядерный вопрос, сколько проблема живучести режима во враждебном окружении. Президент должен будет сплотить народ вокруг какой-то новой идеи. Ядерная программа и угроза со стороны Израиля уже «выдыхаются», нужна объединяющая идея. Но в этом плане иранцы знатоки, духовенство у них тоже поднаторело. Да и жители весьма благоразумны. Тем более что там выросло уже два поколения при «сухом» законе. Но, действительно, одной из главных задач будет мобилизация населения.

«СП»: — Есть мнение, что спокойствие в Иране видимое, что у большинства «сидит в горле» религия и разговоры о духовности.

— Это в корне не верно. Религиозность — это имманентное состояние иранского общества на протяжении столетий. Это то, что всегда сплачивало население, давало ориентиры. Это у нас общество светское, но в Иране люди действительно верят в потусторонний мир, в пришествие мессии. Поэтому исламский режим люди будут поддерживать, хотя некоторые трансформации не исключены. Но в США заблуждаются, когда думают о возможности раскачать общество для свержения исламского режима как такового.

«СП»: — Можно рассчитывать на большее сотрудничество Ирана с Россией?

— Иран и так повернут к России лицом, готов участвовать во всех наших проектах. В ШОС и ОДКБ Иран вступит уже завтра, если ему дадут такую возможность. Но Россия связана международными обязательствами с Европой, с США, с враждебными Ирану странами Ближнего Востока. Мы не можем взять и отбросить весь мир ради Ирана. Поэтому наше отношение к современному Ирану будет очень двойственным. Хотя, по мере сил, мы будем поддерживать эту страну. Если для США она часть «оси зла», то для нас — часть «оси стабильности» на Юге наших границ.

«СП»: — Что будет с ядерной программой Ирана?

— Иран будет продолжать работы по развитию ядерной энергетики. Но бомбу они создавать не будут. Это — разные вещи. В мире десятки стран, которые имеют атомную электростанцию, но совершенно не собираются создавать атомную бомбу. Или не могут, или не хотят. Иран относится к их числу. Ему просто негде ее применять, кроме своей территории. Все остальные страны ему недоступны. Или географически, или по нравственным и религиозным причинам. Поэтому о каком-то ядерном потенциале Ирана с военной точки зрения говорить бессмысленно. Это высосано из пальца Соединенными Штатами с целью давить на политический режим в Иране.

«СП»: — Китай останется надежным партнером Ирана при любом исходе выборов?

— Китай с каждым годом покупает у Ирана всё больше и больше нефти. Предварительно сделки заключены уже на 50 млрд. долларов. Поэтому Пекин будет поддерживать Тегеран, будет стараться создавать благоприятные условия для нефтеторговых отношений. Другие аспекты жизни Ирана Китай интересуют меньше: нет общих границ, нет идейного или религиозного единения. Хотя Китай, как и Россия, не заинтересован в западном проекте «большого Ближнего Востока», с американским присутствием в регионе, с хаосом.