![](/p/persons/417/s-417.jpg)
Есть социология большая, та, которой мы не верим, и правильно делаем. Есть социология маленькая, та, с которой мы имеем дело непосредственно, собственными тушкой и шкуркой. Понятно, что она неизбежно субъективна, но всё-таки благодаря своей маленькой эмпирической социологии в больших делах мы разбираемся чуточку лучше. Именно ею я и хочу поделиться с уважаемым читателем.
К другу своему на окраину Киева я доехал без приключений. Киев вообще почти по-прежнему ленив, спокоен и благодушен, несмотря на изуродованность и затягивающуюся язву Майдана. Лишь один раз, в разгаре лета, я был свидетелем безобразной сцены в троллейбусе, когда вошедший дедушка, брызгая слюной, грозил гилякой двум юным воспитанникам интерната, обзывая их москалями и оккупантами. Вина сирот состояла в том, что младший заговорил с дедушкой по-русски и был за то стариком не без известных русских слов отруган. За него, атакованного патриотом, немедленно вступился ответственный старший и разумно и сдержанно глупого старика отчитал. «Вы, уважаемый, если подвыпили, то тихонько едьте, не нужно людей обижать». — «Впятером на меня!» — заключил отчего-то дедушка и заткнулся. Понятно, что старшой был прав, и пожилой дебошир, напившись, просто искал, к чему придраться, но найти именно такую причину для склоки в ещё недавнем Киеве было немыслимо. Это был абсолютно новый и нетипичный повод, наводящий на грустные мысли о победах Майдана.
Повторюсь, это было один раз и давно, а теперь я доехал вполне комфортно. Мой скромный друг, убеждённый инкогнито, крупный, чернобровый и черноусый украинец, настоящий козак, ждал на остановке. Давно же не виделись мы с ним! Тепло поздоровавшись, мы зашагали к его дому.
Старую резную ограду возле проезжей части красили в жёлто-голубой цвет два толстых подростка. Три худых подростка стояли рядом с жёлто-голубыми картонными коробками, на которых было написано «на фарбу» (т.е. «на краску», читатель мой москаль). Худая девочка брала на фарбу с пешеходов, два худых мальчика — с автомобилистов. Подавали им неплохо, машины специально останавливались. И да, я не преувеличиваю, их было пятеро ровно в таком соотношении и весовой категории.
Тренд с покраской и попрошайничеством давно стал общекиевским. Выкрашенные, как правило, кое-как, тяп-ляп, в ядовитое сочетание цветов мосты и заборы выглядят довольно уродливо. Между тем, жовто-блакитной стала даже ограда в Мариинском парке, которой, может быть, в своё время касалась рука Булгакова.
Кстати, и над входом в дом-музей певца белой гвардии гордо реет флаг Петлюры.
— Пять дней уже красят, — сказал задумчиво мой друг, наблюдая юных маляров.
— Как пять? Забор ведь метров тридцать от силы, — удивился я. В своей оценке длины забора я, опять-таки, не преувеличивал и не преуменьшал.
— Бизнес у них. У президента бизнес, а им нельзя, что ли? Они на этой краске в неделю срубят столько, сколько ты за месяц не заработаешь.
У президента бизнес действительно вовсе не такой безобидный, но ещё более прибыльный. Оба вида бизнеса роднит то, что они основаны на священном чувстве патриотизма.
Дома у друга моего великолепный стол, включавший традиционные неповторимое украинское сало и виртуозно засоленные огурцы, венчала хладная бутыль русской водки.
— Нарочно русскую взял, — приговаривал, наливая, хозяин, многие лета известный мне, как бескомпромиссный украинский патриот. — Будут они мне рассказывать, что можно покупать, а что нельзя! Стою в магазине, рядом бабка и дед, облезлые такие. И вдруг она ему: «Немедленно положи эти пельмени назад! Они российские», — на чистом русском языке, понимаешь? Достали зомби. Тут я русской сразу четыре бутылки и купил.
Мой друг разговаривает как раз на языке интегральном, но рафинированные левитановские интонации бабки передал убедительнейше.
Рюмке на четвёртой в дверь позвонили. Мой друг вышел и вернулся через некоторое время с открыткой, жовто-блакитной, разумеется, и довольно пухлым конвертом.
— Соседи с пятого этажа пришли, — сообщил он, нелюбопытно зашвыривая конверт подальше. — К выборам, говорят, вам подарок. А вроде ж и нет никаких выборов? Ну, этим, с пятого этажа, виднее. Они по жизни на депутатском спаме подрабатывают. Облезлые такие женщинка и мужчинка, жить как-то надо. Взял эту ерунду.
Мы продолжили разговор, но вскоре в дверь позвонили снова. То была соседка, старушка божий одуванчик, и из коридора доносилось каждое слово разговора.
— Бодя, — (назовём моего друга Бодей) опасливо спросила старушка, — а ты видел, шо там в отом конверте?
— Да не смотрел ещё, тётя Галя.
— В отом конверте флаг.
— Ого!
— Флаг, и написано, шо каждый, кто получил его, должен у себя в окне вывесить.
— Ну, вот ещё, тётя Галя.
— Бодя, а ты за получение расписывался?
— Ну, сказали за предвыборную продукцию расписаться, я и расписался.
— И я расписалась. А ты не будешь его вывешивать?
— Да глупости, тётя Галя, это ещё зачем.
— А вот мы расписались, и нас же записали. А потом пройдут коло дома и посмотрят, у кого флаг не вывешен.
— Так и что?
— А вот стёкла побьют, например.
— Что вы, тётя Галя, не будет нам депутат стёкла бить. К тому же как нам можно стёкла побить, если на девятом этаже живём.
— Так ты не будешь вешать прапор этот?
— Не буду, тётя Галя, не буду.
— Ну ладно, и я не буду.
— Мы с тётей Галей сошлись на почве антимайдана, — сообщил мой друг, возвращаясь. — Она отважная старуха, перессорилась со всеми своими майданящими бабками на идейной почве. А тут вдруг увидела государственную символику и оробела.
Через некоторое время тётя Галя позвонила в дверь снова.
— Бодя, а может лучше занести это им обратно? И пусть вычеркнут.
— Подарок же, тётя Галя. Вы не волнуйтесь, положите флаг, где хотите, ничего за это не будет вам.
— Соседи! — ворчала тётя Галя, удаляясь. — Подсунули! А с виду приличные мужик и баба. А, шоб вам…
Выпроводив повторно тётю Галю, мы вскрыли конверт. В нём, таки да, упаковано было жёлто-голубое знамя с двумя куртуазными завязочками сверху. Газетка внутри призывала жителей Святошина вывесить флаги возле своих квартир в рамках общекиевской акции. Но всего интересней была открытка. Справа на развороте — текст гимна Украины. Слева — поздравление-призыв:
«З Днем Незалежності! Підтримай Україну. Підніми державний прапор і покажи ПТН-ПНХ, що ми едині! Слава Україні!»
«ПТН-ПНХ», кто не знает, это незамысловато зашифрованное матерное ругательство в адрес президента России. Впрочем, киевские остряки часто расшифровывают его как «ПуТиН, Подай На Хлеб» или «ПуТиН, Помоги, Нам Холодно». Интересно здесь другое: демонстрировать национальное единство предлагается именно этому самому «ПТН-ПНХ», как если бы он и был главным украинским деятелем. Ну и пикантное сочетание слов Государственного гимна с матерщиной-аббревиатурой. Это смотрится ещё патриотичнее, и, главное, крайне интеллектуально.
Мы вышли на балкон; мой друг закурил, созерцая многоэтажный, трущобного типа, дом напротив.
— Раз-два; только два флага, — сосчитал он. — На весь дом два патриота пока что.
— А ты что сам не вывесишь? Государственный символ, в конце концов, — спросил я не без ехидства.
— Ты знаешь, — серьёзно ответил он, — я никогда ничего против этого флага не имел. Должен быть какой-то флаг у страны — пусть будет сине-жёлтый. Только теперь мне патриотизм хотят представить, как раскраски какие-то. А это мне не нравится. Я двадцать лет работаю врачом, на зарплату вовсе не большую, и честно работаю. На благо страны и граждан. Но я, оказывается, не патриот. Патриоты те, кто сине-жёлтую ленточку повязал или вышитую рубаху надел. После этого хоть на улице матерись, хоть страну разворовывай, да хоть ты и потроши её. Индульгенцию получил!
И к тому же… Выходит так, что под этим флагом одна часть страны воюет против другой части. На подлой кровавой войне, развязанной подонками. Причём сами они, ленточками повязанные, в тылу сидят, а воевать отправляют бесправных сельских хлопцев. Какой он теперь уже общегосударственный флаг!.. Они на каждом углу орут: єдина Україна! єдина Україна! Так перестаньте под этим лозунгом людей убивать, вы же её этими трупами и разделяете! Какую ненависть посеяли…
Он помолчал и задумчиво добавил:
— А насчёт подписи, может, баба Галя и права. Не надо было расписываться. Как там у них: хто не скаче, той москаль. Хто не вывесил, тому висеть… возьмут и зафиксируют, например.
— Да ладно тебе, — утешил его я, — ты ж видишь: вон, два человека только вывесили.
На балконе напротив, тем временем, закопошился с флагом третий.
Я хотел пошутить далее по поводу осторожности моего друга, но осёкся, вспомнив, как на днях в Киеве коктейлями Молотова сожгли дом выступавшего против гражданской войны Дмитрия Мануильского, внука знаменитого дипломата. Дмитрий с семьёй едва сам не сгорел. А памятник его деду, столько сделавшему для того, чтобы Украина под неправильными цветами стала одной из стран-основательниц ООН и полноправным членом организации, свалили с постамента, облив краской, ещё в конце февраля, на пике «революції гідности». И скакали вокруг, как и подобает немоскалям.
Фото: ИТАР-ТАСС/EPA.