Белый шарф в Петербурге лучше не надевать

Печально выглядел Невский проспект 10 марта: ему не к лицу полицейский вид, все эти автозаки и «УРАЛы», шеренги ОМОНовцев, полицейские подразделения, многократно превышающие количество молодых людей и девушек, на которых они охотились. Участники стояния «За честные выборы» на Исаакиевской площади 5 марта, которые отсидели по двое-трое суток в полицейских участках, в субботу вновь сделали попытку заявить свою гражданскую позицию. Но их хватали уже на подходах к Невскому, на выходе из метро «Площадь Восстания». Как всегда в таких случаях, сотрудники органов правопорядка не затрудняли себя объяснениями причин задержания. Просто зажимали людей в кольцо, потом выдергивали по одному и пихали в полицейский автобус. Однако дама, которая раздавала листовки «Как вести себя при задержании», потребовала таких объяснений. И оказалось, что ее взяли «за нецензурную брань». А многим вменяли переход улицы в неположенном месте. На Исаакиевской в автозак запихнули девушку, повязанную крамольным белым шарфом. Похоже, она так и не поняла, что происходит: разве за свидание, на которое она пришла, нынче сажают? Всего в ходе несанкционированной акции, которая так и не состоялась, было задержано 103 человека, к утру в участках осталось 70 человек. Это, конечно меньше, чем было 5 марта, когда полиция повязала около 500 человек, но тоже немало.

Судя по всему эти задержания — не последние. 11 марта стало известно, что ряд оппозиционных организаций северной столицы намерен провести очередные акции протеста против итогов выборов президента РФ в центре Петербурга 24−25 марта.

«Сейчас мы планируем провести акцию 25-го марта. Мы готовим документы для подачи заявки», — сообщил «Интерфаксу» один из лидеров регионального отделения незарегистрированной партии ПАРНАС Андрей Пивоваров.

Он добавил, что акция должна пройти в формате шествия с митингом. Предполагаемый маршрут и место митинга Пивоваров не уточнил.

О готовности провести свою акцию объявил и лидер городского отделения партии «Яблоко» Максим Резник. Она может состояться на день раньше — 24-го марта, и будет приурочена к годовщине захоронения жертв Февральской революции на Марсовом поле. Правда, Резник добавил, что никаких документов и заявок на проведение акции в Смольный еще не подавалось.

Владимир Гельман, политолог, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге в беседе с корреспондентом «Свободной прессы» обсудил последние события в северной столице.

«СП»: — Что происходит на наших глазах? Почему власть столь старательно кует себе оппозицию, организовывая её этими устрашительными акциями?

— Так работает вертикаль власти. Я не думаю, что это такая стратегия массовых репрессий, власти сейчас скорее заинтересованы в том, чтобы спустить ситуацию на тормозах. Для этого какие-то брутальные шаги совершенно не нужны. Но нижним чинам надо отчитываться, что они борются с крамолой.

«СП»: — Во время этих задержаний и отсидок молодые люди — и либералы, и патриоты — сплачиваются. Получается, власти сами работают на объединении разношерстной оппозиции.

— Это напоминает известный анекдот советских времен, когда у армянского радио спрашивают: что такое дружба народов? Армянское радио объясняет: это когда армяне, грузины, русские, евреи объединяются и идут бить морду азербайджанцам. Примерно что-то такое у нас сейчас и происходит. У разных групп оппозиции есть общий враг, и конечно, они могут сильно не любить друг друга, но режим Путина они не любят еще больше.

«СП»: — Эта молодежь и есть та непримиримая радикальная оппозиция, которой стращают путинские СМИ?

— Я бы не стал говорить, что у нас вся оппозиция и радикальная, и непримиримая. Есть профессиональные участники уличных акций. В то же время во всех этих действиях принимают участие депутаты Законодательного собрания Петербурга, муниципальными депутатами. Есть общественные активисты, которые не являются политическими деятелями, а выступают с разного рода инициативами в защиту исторического центра, против уплотнительной застройки. Есть очень большое количество людей, которое участвовало в качестве наблюдателей в день голосования, и большинство этих людей тоже не какие-то радикальные уличные бойцы. Оппозиция — она разная, и это хорошо, это увеличивает ее шансы на успех.

«СП»: — Этих наблюдателей в день выборов в Петербурге за ноги выволакивали с избирательных участков. Или выталкивали за несколько минут до конца голосования. А теперь прокремлевские политологи призывают их заниматься партстроительством…

— Заниматься партстроительством тоже нужно. Это не значит, что все участники движения наблюдателей должны стать партийными активистами. Сейчас, видимо, будет принят новый закон, и будут делаться попытки зарегистрировать новые политические партии. Будет хорошо, если из этих попыток что-то получится. Я полагаю, что власти и сам закон сделают таким, чтобы максимально затруднить регистрацию каких-то реально независимых от Кремля партий. Мне кажется, правоприменитальная практика, скорее всего, будет такой, что оппозиционным партиям зарегистрироваться будет трудно. Тем не менее, кого-то, наверное, зарегистрируют, и это станет дополнительной возможностью для политического участия, для выдвижения кандидатов на разных выборах. Всем этим нужно заниматься. Но я здесь не вижу никакого противоречия. Это как в футболе, где игроки выполняют разные задачи. Кто-то стоит на воротах, кто-то играет в защите, кто-то идет в атаку и бьет по воротам противника. Бывают моменты, когда вся команда идет в атаку и все обороняют ворота, как было в день голосования, когда очень известные публичные деятели выходили в качестве наблюдателей. Но в нормальной ситуации каждый занимается своим делом, и задача состоит в том, чтобы друг другу не мешать, а наоборот поддерживать, всячески содействовать успеху своих товарищей.

«СП»: — Каков же ваш прогноз, что нас ждет: политическая зима? Политическая оттепель?

— Я не согласен с теми, кто считает, что все возникшее усилившееся оппозиционное движение после 4 марта потерпело сокрушительное поражение. Нет, если мы сравним ситуацию, которая была осенью, с той, которую имеем сейчас, мы видим, что противники режима приобрели очень много очков. Много чему научились, освоили новые методы борьбы. Получили ценный опыт и большое количество сторонников. Теперь очень важно, чтобы этот капитал не был бездарно промотан. Разным группам оппозиционеров нужно задуматься о тактике своих действий, о том, как удерживать и расширять протестный настрой, тем более, что власти тоже будут делать выводы и использовать тактику «разделяй и властвуй». Будут пытаться вбивать клин между более радикальными и умеренными, между националистами и либералами и т. д., это все вполне ожидаемо. Как будут развиваться события, я судить не берусь, но если оценивать в общем итоги того, что произошло за последние месяцы, то режим хотя и удержал счет, но понес чувствительные потери. А оппозиция наоборот получила новые шансы и, надеюсь, этими шансами воспользуется.

Вот что рассказывают сидельцы

Владислав Богданов, был задержан 5 марта:

— Вышел из 38 отделения полиции. Состав задержанных был следующий: национал-большевики, социалисты, коммерсанты, кибер-панки. Люди с разносторонними взглядами и знаниями, было о чем послушать и поговорить. Сначала нас было 13, в ночь с 5 на 6, отпустили двух девушек и наблюдателя с правом голоса. Оставшиеся, просидели в отделение полтора суток в полном согласии между собой, и не конфликтуя с сотрудниками отделения. В камеры нас не запирали: жили прямо в коридоре и в соседней проходной комнате. Приходящие в отделение обалдевали: прямо на полу расстелены коврики, где сидят, спят, играют, читают, пять-семь человек. Когда уезжали в суд, сержант грустно сказал: «Мне бы убийц ловить, а я тут с вами вожусь».

Евгений Клабуков, председатель движения «Право на свободу»:

— Проторчали с пятого по восьмое марта в 21-м полицейском участке с периодическими набегами в суд. В камерах метр на три сидели вместе девушки и парни — четыре, пять человек. Вентиляцию в камере первый день нам не включали, поэтому камеры больше напоминали бани. Дышать было практически нечем.

После суда нас снова повезли назад в участок, где мы устроили бунт, отказавшись идти в душные камеры с пыточными условиями содержания. Силой тащить не рискнули, поснимали на мобильные, как мы сидим в «допросочной» на полу, сцепившись за руки. По закону, как только мы подписали заявление на выход из участка (ещё утром!), нас должны были отпустить. Но нас удерживали, как заложников. На нас составили новые протоколы (мы отказались подписывать) и стали всем говорить, что мы получили эти протоколы и новые 48 часов за неповиновение.

Тима Салосин, член избирательной комиссии

В 44-м отделе полицейские, оформляя нас, жаловались, что у них выходные, а им с нами приходится возиться. Спрашивали, зачем мы поперлись на площадь, ну и, конечно, самый популярный вопрос: «Сколько вам за это платят?». В ответ все двадцать человек дружно рассмеялись.

Под утро начали оформлять документы, стали вызывать по одному. Тетка-полицейский кричала, что мы неадекватные по сравнению с прошлыми «несогласными», грозилась позвонить судье и обещала проблемы. Опись изъятого имущества проходила под утро, с наших слов, без всяких понятых. Кроме того, настаивала на проведении дактилоскопии. После оформления документов на шестого человека, тетка поняла, что ничего не успевает и стала составлять документы, не вызывая никого. Таким образом, с тех пор, как меня посадили в автобус, я не увидел ни одного документа, никто со мной не говорил, ничего не спрашивал! Тупо задержали, посадили в клетку, повезли в суд, в суде выяснилось, что у меня иммунитет как у члена участковой избирательной комиссии с правом решающего голоса. Меня отпустили через 24 часа после ареста.

Фото: ИТАР-ТАСС