Авто / На колесах

5 января 2015 09:40

В стране северных вершин

На автомобиле — в Хибины

6807

Как бывший альпинист, я хорошо знаю, что курица не птица, а Хибины — не горы. Но отчего-то всегда хотелось побывать в этих краях…

Прародина гипербореев

С одной стороны — горы низкие, пологие, маршруты простенькие, для подъема не то что «кошки» или крючья — даже ботинки горные не нужны. На одну из главных кировских вершин, к примеру, — высоту аж в 1047 м под замысловатым названием Айкуайвенчорр — в завершение описанного ниже путешествия я поднялся в обычных полуботинках, и это в первой декаде декабря! Беда не только в Москве, даже на севере — дефицит снега. Такие дела, как говаривал знаменитый в свое время товарищ Воннегут.

С другой стороны, Хибины и Кировск, в прошлом — Хибиногорск — самая настоящая прародина легендарных гипербореев. Да и вообще — Заполярье, Европа, Лапландия, это вам не на Северном Урале филейные части морозить, романтика.

Поэтому — в машину, курс строго на северо-запад, на Питер.

Питерская трасса и так уже обрыдла своими пробками, поэтому я не буду утомлять читателя всем известными подробностями и достопримечательностями. Отмечу только, что после Чудова следует повернуть не налево, к Питеру, а направо, на Волхов. Будете ехать через Кириши, аккуратный городок, на весь мир знаменитый своим нефтеперерабатывающим комбинатом. Потом — Волхов, столица загадочного края, расположенного вдоль одноименной старинной русской реки. Если есть время, советую после Волхова заехать еще и в Старую Ладогу, которую многие исследователи считают — ни много ни мало — древней столицей Руси, в городке есть старинная крепость и музей.

Но чем дальше на север, тем все более отчетливо понимаешь, что главное, ради чего стоит ехать такую даль — природа.

Онега

Настоящая жемчужина на вашем пути — величавая Онега, Онежское озеро, противоположный берег которого растворяется в сером северном небе как морской. Между прочим, это второй по величине в Европе пресноводный водоем — после нашего же Ладожского озера. Не упустите возможности побывать на его берегу, почувствовать непреодолимое, чуть сонное обаяние этих вод. Ученые мужи уже не первый век ломают головы над происхождением древнего слова Онега, отчего-то пытаясь разыскать финские или прибалтийские корни его. Но на берегу этого удивительного пресного моря, вглядываясь в прозрачные невозмутимые воды, только и остается, что под стать озеру вздохнуть: О! Нега! Какие еще здесь могут быть загадки?

Сам Петрозаводск, столица Карелии, расположен на берегу петрозаводской губы Онеги. Несмотря на то, что небольшой город отстроен вполне прилично, и здесь есть на что посмотреть, главное богатство и неизменная точка сбора всех местных жителей — это, конечно, набережная. Берега ее украшены диковинными скульптурами — подарками городов-побратимов. Самая первая скульптура — подарок из США, сделанный в далеком 1991 году. «Рыбаки» Рафаэля Консуэгра сообща закидывают сеть — в российское, надо отметить, озеро. Сбылись ли романтические надежды 90-х на равноправное сотрудничество? Сегодня даже сложно как-то цивилизованно, без простонародных метафор, ответить на этот вопрос.

Но довольно с нас цивилизации и зарубежных интриг! Прибавим газа, чтобы поскорее покинуть город и на целую неделю, если не больше, распрощаться с одним из наиболее неприятных «достижений» нашего времени — автомобильными пробками. Они в Петрозаводское хоть и невелики, но дальше на север — полная свобода.

Кемь

Сказочная трасса «Кола» — отличный асфальт, простенький профиль и фантастический простор. Если бы не камеры — мечта гонщика, но педаль газа приходится придерживать, тем более что далеко не всегда дорожные знаки извещают вас о бдительном электронном оке.

Следующий пункт нашего назначения — раскинувшаяся у побережья Белого моря Кемь, поселение столь же живописное, в духе самой последовательной и малобюджетной старины, сколь и знаменитое своей древней историей. Разруху местную постепенно преодолевают, украшают жизнь, как могут. На вокзальной площади в кирпичной пятиэтажке располагается вполне себе приличная гостиница, завершающая внутри евроремонт. А местный ночной клуб раскрасил свой балкон в яркие броские цвета, и теперь этот балкон — как яркое разноцветное пятно на фоне серого неба и темного красного кирпича развалившейся, пока еще не восстановленной церкви.

О Кеми в нашей стране знает даже самый последний двоечник, благодаря картине «Иван Васильевич меняет профессию», главный герой которой — Царь, переживает, как бы шведы не забрали сей малый, но чрезвычайно важный с военно-стратегической точки зрения городок.

Людям верующим, православным, Кемь известна и близка по еще одной важной причине: отсюда пролегает путь богомольцев в Соловецкий монастырь. На берегу соседнего Рабочеостровска — целая инфраструктура, гостиницы, причалы и корабли, автобусы и даже специальная часовня для отбывающих в морской путь. Ну а мне в Кеми подвернулся совсем другой сюжет — на одной из улиц я увидел необычное трехколесное сооружение на огромных колесах. Выяснилось, что передо мной самый популярный в местных краях транспорт — болотоход. Большая часть года в Кеми — ни зима, ни лето, повсюду вода и болота, а поверх тонкий лед, чуть подломился и — пишите письма. А вездеходу на шинах низкого давления любая беда нипочем, он может и вплавь, и по снегу, и по болоту, и по шоссе.

Делает болотоходы местный умелец — Валентин Кошелев. В сарайчиках у воды у него целый завод, а на причале у берега — собственная флотилия. Больше 20 уникальных вездеходов построил он для земляков.

Но после ночевки нам давно уже пора — дальше на север. От Кеми до Лоухов по трассе — настоящее белое пятно, 200 км без населенных пунктов и мобильной связи, не говоря уже о сервисе и АЗС. А дальше — снова всплеск цивилизации, Кандалакша, Кольская АЭС, Апатиты и, наконец, цель нашего путешествия — Кировск.

Кировск

Въезжаем в Кировск, как в сказку: пышные шапки снега на ветках деревьев, искрящиеся сугробы и — вершины самых настоящих гор, которые царят над городом в заснеженной туманной высоте, едва проступая сквозь северную морось и полумрак. Городок как с иголочки: ДК с мощными колоннами, шикарная гостиница «Северная» и даже собственный «Биг Бэн».

Но главное — это горы и склоны. Еще с 30-х годов, практически с момента основания, Кировск — одна из столиц советского и российского горнолыжного спорта. Сегодня, после невольной паузы 90-х и «нулевых» город наверстывает упущенное — обустраиваются новые трассы, подъемники, кресельные дороги.

Утром следующего дня, еле сдерживая нетерпение, мы поднимаемся на вершину Айкуайвенчорр. Погода — как на заказ, багровое солнце на глазах наливается ослепительным светом, совершая стремительный прыжок от рассвета к полудню и закату, на все про все у местной природы в декабре от силы три часа. У ног покорителя вершины весь мир. Погруженные во тьму окрестности озаряются светом, проявляются и проступают из мрака горы и долины, и поневоле кажется, что вот-вот рассмотришь сквозь морозную дымку не только далекие Соловки, но и легендарную столицу страны гипербореев, очертания которой, если верить карте Меркатора, как две капли воды похожи на очертания Хибин.

Увы! — романтическое настроение на корню загубила группа архаровцев из Питера, поднимавшихся на вершину в тот самый момент, когда я пытался рассмотреть в туманной дали легендарную Гиперборею. Что характерно — шли архаровцы в «кошках», одетых на добротные горные ботинки. Когда я подшутил по этому поводу над ними, бродяги с пониманием засмеялись в ответ, а один из них, самый младший, пожаловался — старшой, мол, лютует. Перебрали вчера, вот и погнал с утра пораньше в гору, с оздоровительными целями. А для смеха и пущего воспитательного эффекта заставил надеть «кошки».

«Ну и все-таки это же горы», — с оправданием в голосе произнес он и вместе со мной посмотрел со склона вниз. «Все-таки — горы», — согласился и я, и тоже посмотрел вниз.

Целый мир лежал у наших ног, в безмолвии, редкой благословенной тишине, которую можно встретить только в горах и — только на самом верху. Кстати, мы имели в этот момент редкое удовольствие для покорителя горных вершин — возможность вволю постоять на самом вверху, а не спешить поскорее обратно-вниз, дабы не угодить под лавину или камнепад.

«Все-таки — горы», — согласился со мной собеседник и поспешил за своими товарищами, оправдываясь передо мной: «Надо спешить, а то ведь проклянут, если отстану, черти!»

Фото автора