Главрепертком: версия 2.0

Новость последних дней гласит: «Администрация президента предлагает впредь согласовывать репертуар театров». Трудно не поддаться смеху. Всё новое, как говорится, это хорошо забытое старое. От того и весело, что история ходит кругам. Есть радость узнавания. И есть возможность избежать каких-то совсем уж плачевных ошибок.

Но не уж-то и вправду мы будем иметь удовольствие видеть возрождение советского театрального учреждения, которое одной рукой давало славу и почёт драматургам, а второй отбирало всё это и оставляло пишущих людей в забвении?

Нужна ли сегодня такая сила, которая будет решать, какую пьесу ставить в театре, какую нет, а какую, наверное, стоит ещё доработать? Слышу голос со стороны либеральных оппонентов: «Категорически нет!». И с ними невозможно не согласиться. Если появится новый запрещающий (а то и карающий) орган власти, естественно, что желающих лицезреть его (а для некоторых и сотрудничать с ним) будет немного.

Другое дело, если люди, готовые возложить на себя такие функции, найдутся среди профессионалов, среди людей театра. Они будут работать принципиально иным образом: примутся ещё и предлагать театрам новые пьесы; будут работать с драматургами и сглаживать резкие моменты; в конце концов, они могут работать с молодыми и даровитыми авторами, подсказывая им, обучая их, давая дельные советы.

Будет иной уровень, на котором решается: хорошая пьеса или нет; подойдёт она для Малого театра или лучше отдать её в Гоголь-центр Кириллу Серебренникову? Если будет налажен такой механизм (при адекватной его работе), мы с вами получим десятки новых имён. Несомненная выгода для русской литературы и для русской театра.

Возникает вопрос — а кто те люди, которые возложат на себя функции запрета или разрешения новой пьесы? Несомненно, это должны быть компетентные и самых разных взглядов представители театрального мира. Плюс пара чиновников (куда же без них?..) министерства культуры для ещё большей значимости происходящего.

Цензура? Безусловно, но только с одной стороны. С другой — это профессионалы, которые на должном уровне смогут решать насущные вопросы. Было бы такое учреждение, не случилось бы скандалов в театральном мире — последний и самый показательный — с оперой «Тангейзер».

Недавно ещё эксперты Института наследия им. Д.С. Лихачева раскритиковали постановки Константина Богомолова, Римаса Туминаса, Тимофея Кулябина и Дмитрия Чернякова по произведениям Пушкина. Новации, безусловно, нужны, но, наверное, стоит их представлять на суд подготовленного зрителя в специально отведённом для этого театре.

Словом назревает необходимость в новой (она же старая) театральной институции. При ней если бы и случились скандалы, то уже не столько режиссёры и директора театров отвечали за них, сколько те люди, которые дали добро на постановку.

В целом выходит неплохая картина, верно?

С одной стороны: появление новых имён и постоянное пополнение театральное репертуара. С другой стороны: постановка экспериментальных или неоднозначных пьес в строго отведённых для этого театрах. В Малом — большая и, может быть, несколько забытая классика. В Театре на Таганке — новое прочтение старинных пьес, новый взгляд на них. В Гоголь-центре — грандиозный экспериментариум.

Кажется, что все стороны «конфликта» должны быть в выигрыше. Но это при условии, что вновь воссозданный аппарат будет адекватно работать. (Лучше подчеркнуть это лишний раз).

Почему вновь воссозданный? Потому что в СССР уже было такое учреждение — главная репертуарная комиссия (Главрепертком). И были такие площадки, строго разграниченные по своей стилистике: стоит только вспомнить имена Мейерхольда, Таирова, Михоэлса, Майорова или Завадского; у каждого режиссёра была своя площадка, свой стиль, свои драматурги, свой «мужской набор».

И работал аппарат прекрасно. Были и социальные заказы: например, треть (или около того) пьес должны были быть о современном советском бытоустройстве, иначе никак. Это в свою очередь побуждало драматургов усиленно работать над новыми произведениями, а не переосмысливать и перепевать на новый лад «дела давно минувших дней».

Была у Главреперткома ещё одна интересная роль: он устраивал читку новой пьесы (автором или подобранными актёрами) специально для театральных завлитов: и для столичных, и для провинциальных. На больших драматургов был большой съезд со всей страны, как бы мы сегодня выразились, директоров театров.

Но были и исключения в работе Главреперткома, о которых тоже надо помнить. Расскажем об одном из них, о котором имеем более-менее достаточное представление.

Был такой писатель, как Анатолий Мариенгоф. Большинству читателей он известен как поэт-имажинист, прозаик и мемуарист, но большую часть его творчества составляли пьесы — их написал чуть свыше 50 штук, больших и малых, имевших успех и… осевших в закромах Главреперткома.

Пьесы далеко не бездарные. Об одной из них недавно спорили Захар Прилепин и Олег Кашин. В 1930-е годы Мариенгоф был полузапрещён. Тогда он прибегнул к хитрости: стал писать вместе с Михаилом Козаковым, сочетая умеренный пролетарский запрос на советскую действительность и вкус, что не так-то просто было сделать. Вместе они написали десяток пьес. «Золотым обручем» открылся театр на Малой Бронной. Помнят ли сейчас об этом в театре? Думается, что нет, и не готовят ни к юбилею театра, ни к юбилеям писателей никакой постановки. Следом появилась пьеса «Преступление на улице Марата», которую поставил Ленинградский Большой Драматический театр. Был большой успех. О постановке писали газеты, откликались именитые литературоведы (Эйхенбаум), авторам писали письма благодарные зрители (в архиве Козакова сохранилось несколько таких — от педагогических коллективов нескольких школ).

После появился знаменитый «Остров великих надежд» — колоссальная и мощная агитка, не лишённая шарма, энергии и красоты. После неё писателям, как это ни странно, путь в большую литературу и в театральный мир был закрыт. Они были подвержены травле: центральные газеты писали о недопустимости таких произведений, о непонимании авторами законов истории, о невосприятии советской действительности и даже об её злонамеренном искажении.

И имена Мариенгофа и Козакова на долгое время исчезли из поля зрения. Что бы они не писали, всё оставалось теперь в запасниках Главреперткома.

И это пример только двух писательских судеб. А сколько им подобных безумно талантливых было драматургов?

Возвращаясь к инициативам в администрации президента, ещё раз подчеркнём, что они по своей природе могут оказаться полезными, если будут пропущены через адекватные и компетентные головы представителей театрального мира.

Фото: Сергей Фадеичев/ ТАСС